— Самсон!
— Конечно, Самсон, — подтвердил с легкой насмешкой стоящий
рядом Рупилиус Силезец. — Можно позавидовать человеку, у которого такие друзья,
парень. Недурные у тебя друзья, недурные. А теперь дальше, в путь.
— Но как…
— Время не ждет, — отрезал чародей. — В дорогу. А она у нас
дальняя.
Они поднялись по ступеням наверх, откуда окованные двери
вели в пыточную, полную инструментов и приспособлений, замораживающих кровь в
жилах. В углу еле виднелась дверца, ведущая в узенький коридор. Они миновали
многочисленные другие двери, Рупилиус остановился лишь у пятой, или шестой.
— ЕlAb! Elevamini ianuaе!
[158]
Дверь послушалась жеста и библейского заклинания. Они вошли.
Помещение было полно сундуков и свертков. Рупилиус поставил фонарь на один, сел
на другой.
— Передохнем, — распорядился он. — Поговорим. Сундук, на
который присел Рейневан, был полон книг.
Он отер пыль. «Culliyyat» Аверроэса, «Ars Magna» Раймунда
Луллия, «De gradibus superbiae et humilitatis» Бернарда Клервоского.
— Это, — Рупилиус широким жестом обвел пачки, — мой скарб.
Книги и все прочее. Необходимые в работе вещи. Некоторые из них имеют цену.
Большинство — нет. Большинство бесценно. Если вы понимаете, о чем я. Ты,
Рейневан, Толедо. Кто ты, Самсон, я до конца не знаю, но и ты, несомненно, догадываешься
о сути дела, что позволит нам сэкономить время и труд. Посему без подробностей,
которые, не обижайтесь, вам, как говорится, до едрени фени, скажу: Отто де
Бергов, в течение десяти лет бывший моим спонсором и добрым хозяином,
неожиданно перестал быть добрым, начал выдвигать требования, которые я
исполнить не мог. Или не хотел. Поэтому по господской милости вынужден был
кончить жизнь в oubliette голодной смертью. Мне удалось сделать так, что в яме
окончило земное существование мое старое доброе тело. И дух иного человека,
отделенный от тела, того тела, которым я пользуюсь сейчас. Пересадка прошла в
некоторой спешке, в спешке я также выбирал объект. В результате в Тросках я
оказался всего лишь слугой. И как таковой не имею возможности унести отсюда
свои вещи. Вещи, к которым я крепко привязан. Крепко, очень крепко, понимаете,
привязан. Посему договоримся так: я обеспечу вам бегство из замка. Вы взамен
вернетесь сюда до истечения двух лет и поможете мне перебраться. Договорились?
Я жду.
— Вначале одно дело, метр Рупилиус, — сказал Рейневан,
поглаживая «Enchiridion» папы Льва. — Я проник в Троски, чтобы...
— Я знаю, зачем ты сюда проник, — прервал чародей. — Мы об
этом с Самсоном уже успели немного поболтать. И кое-что уже знаем.
— Это верно. — Гигант ответил улыбкой на взгляд Рейневана. —
Кое-что уже знаем. Не все. Но определенный прогресс есть.
— Имелся в виду не определенный прогресс, — прикусил губу
Рейневан, — а нахождение способа окончательного решения проблемы. Ты, Самсон,
говорил, что тебе уже самое время вернуться к себе. Ты просил, чтобы я приложил
старания. А теперь, когда возможность у нас на расстоянии вытянутой руки...
— Ты не слышал? — снова не дал ему докончить Рупилиус. — Я
сказал, что мы поговорили. Что немного уже знаем. Но протягивать руки
по-прежнему некуда. Увы. Временно.
— Мы уже знаем кое-что. В Праге Самсоном занимался Винцент
Акслебен. Как ни говори, но это мэтр мэтров. Он утверждал, что речь идет об
астральном теле. И perisprite. Perisprite... Хм... Позитивно циркулирующем.
— Циркулирующий перисприт, — поморщился Рупилиус. — Ну, ну.
Воистину видать мэтра по гипотезе. А этот мэтр мэтров хотя бы объяснил вам, о
чем в данном случае действительно идет речь?
Что такое перисприт, знал каждый, кто сталкивался с магией и
тайными науками, Даже мимолетно. Каждого адепта эзотерических наук в самом
начале посвящения пичкали долгим, запутанным и исключительно недоступно
излагаемым доказательством, касающимся строения человеческого бытия. Из этих
объяснений следовало, что человек складывается из физического аспекта, то бишь
материального тела, через которое реагирует с окружающим его внешним
материальным миром. Человек также обладает духом, построенным из бессмертного
эфира. Существует также нечто, связывающее и сплавляющее дух и тело,
посредничающее между духом и телом, и этим чем-то является флюидное тело,
известное как перисприт, ля, ля, ля...
Хоть проблема — по крайней мере внешне — казалась простой,
трудно было найти двух магов, имеющих согласные взгляды касательно перисприта.
Спорили о том, является ли перисприт более примитивным или же более эфирным, то
есть, в соответствии с Изумрудной Скрижалью
[159], он более
тонок или более плотен. Не было согласия относительно того, стабилен ли
перисприт, или изменчив. А также на что перисприт действительно влияет, а на
что нет.
Существовала теория, приписывающая перисприту роли и
возможности прямо-таки гигантские. В соответствии с ней, будучи по природе
связкой между материальным телом и эфирной душой, он имеет решающее значение
как в силе, так и в качестве спайки. Иными словами, дает телу больше души либо
меньше. К тому же перисприт перисприту рознь. Одних наделяет пресловутым
«великим духом» и делает их артистами. Иным дает большие аналитические
способности, делая их учеными и изобретателями. Из третьих, обеспечивая им
преимущества души, духа, делает вождей и государственных деятелей. Избранным
позволяет увидеть невидимое, заглянуть в бездны астральных бытии, творя из них
великих магов, спиритистов, пророков и ясновидцев. А другим, которым дух хоть и
дан, но перисприт при этом так поскупился, что этим остается только сидеть в
кабаке да налакиваться пивом.
