Кавалькада Шаффа насчитывала девять конных: двух бургманов,
двух оруженосцев, трех стрелков и двух вооруженных слуг. В Троски их приезжало
больше — сейчас с ними не было семерых невольников, доставшихся Шаффу после
раздела; вероятно, специально выделенный эскорт погнал их в сторону силезской
границы. Сейчас единственными пленниками были капеллан и Рейневан. Рейневану в
отличие от священника не связали рук и не спутали ног под животом у коня. Под
нажимом он дал рыцарское слово, что не попытается бежать, поклявшись словом
чести и крестом. Конечно, сбежать он намеревался при первой возможности, но
Шарлей гордился бы им: принося ложную клятву, он не дал дрогнуть ни лицу, ни
голосу; он сам почти поверил в клятву. Однако Шафф был не столь легковерным,
он, несомненно, уже имел дело с клятвами. И людьми типа Шарлея. Рейневана не
связали, но его коня вели за узду, а едущий сразу за ним стрелок не сводил с
него глаз. И прицела.
Ехали они довольно быстро, не задерживаясь, направляясь на
север, к горам. Трасса вела через дикие и безлюдные районы, было ясно, что Шафф
специально избегает главных дорог и трактов. Рейневан Подкарконошья не знал и
совершенно растерялся. Однако цель похода была известна — замок Хойник около
Еленьей Гуры. Это было уже на силезской стороне Карконош, так что можно было
предполагать, что отряд направится к какому-нибудь перевалу. Однако Рейневан
слишком слабо знал район, чтобы догадываться, к какому именно.
Карконоши и окрестности, как уже сказано, он знал слабо, но
о Хойнике он был наслышан вполне достаточно, чтобы беспокоиться. Овеянная
множеством легенд древняя крепость стояла на вершине высокой и крутой горы,
вздымающейся над бездной и якобы усеянной человеческими костями пропастью,
которую, чтобы избежать недомолвок, называли Адской Долиной. Примерно пятьдесят
лет назад современный каменный замок, построенный свидницко-яворскими Пястами,
принял и включил в свои уже очень богатые владения знаменитый Гоче Шафф,
еленогурский бургграф. От него замок унаследовал сын Янко. Второму сыну,
Гоче-младшему, принадлежал замок Гриф. Братья нераздельно владели районом, в
том числе отрезком важного торгового пути, идущего вдоль берега Бобра.
Генеалогия и имущественное состояние рода Шаффов
интересовали Рейневана не очень. Иначе было с замком Хойник. Страшные рассказы
о крепости можно было наверняка и большинстве своем отнести к сказкам, но факт
оставался фактом: Хойник был крепостью, в которую попасть было трудно, а
выбраться еще трудней. А значит, побег надо осуществить немедля, в пути.
К тому была еще одна важная причина.
Земля на дороге была разрыта, мох на придорожной поляне
сорван множеством копыт. Вооруженные люди Шаффа встали кругом, осматриваясь,
держа руки на рукоятях. Стрелки натянули арбалеты, внимательно рассматривали
дорогу и опушку леса.
— Здесь был бой, — оценил Гвидо Бушбах, невысокий, крепкий и
уже немолодой оруженосец, проводник и разведчик отряда. — Коней тридцать.
Рубились, потом поехали. Вчера, судя по конским яблокам.
— Кто с кем рубился? — спросил Шафф. — Есть какой-нибудь
след?
— Только это. — Бушбах пожал плечами. — На суку висело.
Много нам не скажет.
— Скажет, — решился слегка побледневший Рейневан, глядя на
лоскут черной ткани. — Уже сказало. Я знаю, кто носит такие плащи.
— Так чего же ты ждешь? Говори!
— Вряд ли вы поверите.
— Я сам решу.
Янко Шафф выслушал рассказ о Стенолазе и черных всадниках,
сосредоточенно наморщив лоб. Хоть Рейневан соответствующим образом перекроил и
обработал рассказ, у хозяина Хойника с ним проблем не было. Рейневан несколько
раз замечал в его глазах вспышки, которые могли свидетельствовать о том, что
рыцарь уже кое-что слышал о черных всадниках, убитых купцах и ночных ужасах,
демонах, уничтожающих в полдень, и других чудачествах, перечисленных в девяностом
псалме.
— Рота Смерти, — буркнул он. — Всадники на черных конях.
Значит, те самые, которыми меня поп пугал. Напали здесь на кого-то. Интересно,
на кого?
— Кажется, пан де Бергов выслал погоню, — равнодушно
напомнил Рейневан. — Пан Биберштайн тоже...
— Знаю, — обрезал Шафф. — Охотники гоняются за тобой. А
Грелленорт и его черные всадники гоняются за охотниками. Чтобы отнять у них
добычу. Их цель — ты.
— Несомненно. Поэтому я считаю...
— Что я должен тебя отпустить? — Наследник Хойника по-волчьи
оскалился. — Заботясь о собственной безопасности? Недурной ход, Белява,
недурной. Но со мной такие номера не проходят.
— Будьте хотя бы внимательнее.
— Не учи меня.
Все происшествие имело роковые последствия для священника
Звикера. Поставленный перед Шаффом и засыпанный вопросами поп стиснул зубы и не
проронил ни слова. Даже несколько раз получив по морде.
— Белява! — нетерпеливо рявкнул Шафф. — Ты показал, что
разбираешься в чарах. Так скажи: возможно ли, чтобы поп, хоть и спутанный,
сумел каким-нибудь заклинанием притащить нам на шею этого Грелленорта?
Рейневан развел руками, пожал плечами. Шаффу этого было
достаточно. Вожжу перекинули через сук, и через мгновение капеллан Звикер уже
болтался на веревке, дергаясь и конвульсивно напрягая ноги, к чему вся
кавалькада присматривалась с утомленными лицами.
— Надо будет заглянуть сюда спустя какое-то время, — сказал
Гвидо Бушбах, — поп обоссался, видите? Наверняка здесь вырастет мандрагора.
Шаффа действительно не надо было учить, как поступают в
опасных обстоятельствах. Они продолжали ехать по лесным дорогам, очень
внимательно избегая особо заезженных. Двигались медленно, а впереди все время
ехал дозор — Гвидо Бушбах со стрелком. Остальным хозяин Хойника сурово приказал
соблюдать тишину, внимательность и осторожность. Отряд начал выглядеть таким
боевым, что Рейневана почти покинул страх перед Стенолазом, он уже даже не
горбился в седле, когда над просекой пролетала либо кричала какая-нибудь птица.
Однако у палки, как водится, было два конца. При такой настороженности о
бегстве трудно было даже и подумать.
Несмотря на это, Рейневан постоянно о нем думал.
