Проехав примерно милю, точно в отмеченный колоколом
церквушки полдень они въехали в Яновице, большое село над Бобром. Примерно
через час добрались до развилки — их дорога пересекалась здесь с трактом,
ведущим из Свежавы в Ландесхут. Пустынная до того дорога заполнилась людьми, а
настроение эскорта явно поправилось. Рыцари перестали оглядываться, понимая,
что сейчас среди народа они в гораздо большей безопасности, чем в лесной глуши
карконошского предгорья. Придланц снова начал ныть, что он тоскует по бабе.
Строчил не переставая расхваливал некогда посещенный бордель. Отто Кун мурлыкал
себе под нос баварские песенки. Только Либенталь по-прежнему нервничал, был
раздражен и зол. Почти каждый странник получал у него ворчливое оскорбление.
Коробейник еврей превратился в «Христоубийцу», «кровопийцу» и — а как же иначе?
— «пархатого». Все купцы, натурально, были «ворюгами», а горняки из Близлежащей
Медянки — «валлонскими бродягами» Минориты удостоились имени «трахнутые
бездельники», а вооруженные иоанниты — «банды содомитов».
— Знаете что? — неожиданно заговорил Строчил, безошибочно
улавливая причину такого настроения. — Я думаю, то был не человек, ну, тот
черный, который за нами следил.
— А кто же?
— Дух. Демон. Тут же Карконоши, забыли?
— Рюбецаль... — догадался Кун. — Jо, jo...
— У Рюбецаля, — убежденно изрек Придланц, — большие оленьи
рога и огромнейшая бородища. У того — не было.
— Рюбецаль может обернуться кем угодно.
— Курва... Пригодилось бы распятие. Или другой какой-нибудь
крест. У кого-нибудь есть? А у тебя, Белява, нет случайно креста?
— Нет.
— Остается святым молиться... Только которым?
— Четырнадцати Вспоможителям, — подсказал Строчил. — Всем
сразу, кучей. Среди них есть несколько хватов. Хотя бы Георгий, известно. Из
других Кирилл — дьявола на цепь посадил, Малгожата дракона обуздала, а Евстахий
львов. Вит... Не помню, что делал Вит. Но несомненно, что-то делал.
— Вит, — вклинился Кун, — потешные прыжки отплясывал...
— Ну? А я что говорю?
— Заткнитесь наконец, холера вас забери! — рявкнул Вильрих
фон Либенталь. — Прям удар можно получить, вас слушая!
— Глядите, какой кортеж богатый. Действительно, надо было
признать, двигающийся со стороны Болькова кортеж выглядел шикарно. Впереди ехал
???уфер в серебряно-голубых цветах и таким же знаменем. За ним следовали
вооруженные верховые и нарядные дворяне, окружающие запряженную четверкой сивых
лошадей повозку, обитую узорчатой тканью и украшенную голубыми лентами. В
повозке, в окружении фрейлин, восседала крупная и источающая ауру величия
матрона в чепце и белом головном платке.
— Розамунда фон Боршнитц, — узнал, кланяясь, Придланц.
— Из рода Больц, — вполголоса подтвердил Строчил. — Ха,
изумительно когда-то, вероятно, выглядела эта женщина. Покойный отец
рассказывал, как в его юные годы половина Силезии была в нее влюблена, кавалеры
бегали за ней, как псы за сукой, потому что она была не только хороша собой, но
и богата. В конце концов вышла замуж за Кунона Боршнитца, того, который...
— Тех времен, когда твой папочка юным был, — ехидно прервал
Либенталь, — даже самые пожилые люди не помнят. Вроцлавские епископы, кажется,
в те времена еще были послушны гнезненской митрополии, Свидницким княжеством
владели, кажется, Пясты, а чешский король Вацлав IV был, кажись, малюсеньким
бутузом. Так давно это было. Боршнитцевой, старой бабе, должно быть, значит,
много за шестьдесят годков, просто диво, что она еще не рассыпалась. Подгоните
коней, невмоготу так плестись! Еретик, подгони кобылу! Эй! Стеганите кто-нибудь
его кляче нагайкой по заду. Успокоился бы ты, Вильрих.
Ночевать им досталось в Болькове, городке, лежащем у
подножия горы, на вершине которой обосновался знаменитый и грозный замок.
На этот раз спали на постоялом дворе — Либенталь наконец решился
поглубже залезть в кошель, который получил от Дахса в качестве суммы на
дорожные расходы. Они заказали себе ужин в виде крепко приправленных сметаной
пирогов с капустой и грибами. Объевшись, Рейневан спал, не видя снов.
* * *
Назавтра небо снова затянули низкие тучи, начало моросить.
Они ехали, изредка прерывая молчание. Осматривались, но преследующий их всадник
больше не появлялся. Исчез. Как дух. Может, действительно он был духом? Может,
это действительно был Рюбецаль, демон Карконошей? Может, причиной его
исчезновения было то, что они удалились от Карконошей.
Моросило.
Распогодилось только значительно после полудня. Когда
добрались до Свебодиц.
Они остановились на постоялом дворе «Под бородатым козлом».
— Уже поздно, — заявил Вильрих Либенталь, — не исключено,
что в Свидницу мы не успеем до сумерек и закрытия ворот. А поскольку Свидница
выполняет «закон мили», то в радиусе мили от города нам корчмы не найти. А из
этого «Козла» чем-то аппетитно пахнет.
Пахло, оказывается, капустой, луком, кашей и копченой
грудинкой, а прежде всего жареным гусем. Святой Мартин был на носу и напоминал
о себе. Перед расположенной в непосредственной близости от Болковских ворот
корчмой стояло много телег, а в конюшне топталось много коней. Гостей могла
заманить кухня «Козла», либо их вынудил исполняемый Свебодицами дорожный закон.
— Многолюдно сегодня у вас, — обратился Рейневан к
конюшенному пареньку. — Работы по уши, да? А чьи это кони?
Мальчик пояснил чьи. Поясняя, вздыхал. Он был очень
возбужден. И очень болтлив. Они разговаривали бы дольше, если б не Либенталь.
— Эй? Ты! Белява! Что еще за разговорчики? Заткнись и давай
сюда. Живо!
Наполненная дымом, чадом и приятным теплом корчма была
забита людьми. В основном селянами, которым извечная деревенская традиция
сурово наказывала в субботний вечер упиться до ризоположения. Были и купцы,
были пилигримы в опончах, обшитых ракушками из Компостеллы. Были цистерцианские
сборщики пожертвований, в быстром темпе опорожняющие как тарелки, так и жбаны.
На скамье у камина сидели шестеро кнехтов в кожаных кабатах, а рядом у стола
четверо одетых в черное грустных типов.
Громко и презрительно, как пристало рыцарям, заказали еду и
напитки. Либенталь снова решился приуменьшить полученные на дорогу деньги, так
что их стол заполнили тарелки с мясом, горшки с кашей, кувшины с вином и
бутылки с яблочным напитком.
— У-ах... — простонал спустя некоторое время Придланц. —
Ничего жратва. Да и питье подходящее.
— Jo, jo, — рыгнул Кун. — Хорошо, gut. Wia sih's g'hort.
— Значит, глотнем!
— Ваше здоровье! Наливай, Бартош!
— Ваше здоровье!
