— Держите его! — зарычал, вернее, загудел он. — Крепче
держите засранца! Я ему уши отрежу! Я поклялся отрезать! И отрежу!
— Прекрати, Вильрих, — повторил Придланц, поглядывая на
выходящих из церкви людей. — Не психуй.
— Ты же видишь, — добавил Строчил, — он вернулся. Обещал,
что сбегать не будет. Впрочем, для верности свяжем его, как барана.
— Хотя бы одно ухо! — Либенталь вырвался у пытающегося
сдержать его Куна. — Хотя б одно! В наказание!
— Нет, его надо довезти целым.
— Ну хоть кусочек уха!
— Нет.
— Тогда хоть в морду ему дам!
— Это можно.
— Эй! Милостивые господа! Что вы тут вытворяете?
Женщина, проговорившая эти слова, была высокой, а властная
поза делала ее еще выше. На ней была дорожная houppelande простого покроя и
серая, но сшитая из тонкого высококачественного сукна и украшенная беличьим
воротником и так же обшитыми рукавами. Из белок был сшит колпак, надетый на
муслиновый couvrechef
[172]
, прикрывающий волосы, щеки и шею.
Из-под колпака поглядывала пара глаз. Глаз голубых и холодных как январское
полуденное солнце.
— Кукольный театр господам привиделся? Хотя ещё даже адвент
не начался.
Либенталь топнул, зло насупил брови, задрал голову, однако
быстро успокоился. На это, в частности, повлиял вид вооруженных людей,
появившихся вслед за женщиной из притвора. В частности. Потому что не только.
— Господин Либенталъ, не так ли? — Женщина окинула его
взглядом. — Прошлым летом я гостила в замке в Жарах, твоя милость был в
эскорте, который мне затем выделили. Узнаю тебя, хоть твой нос тогда был
несколько иной формы и цвета. А ты меня помнишь? Знаешь, кто я?
Либенталь глубоко поклонился. Придланц, Строчил и Кун
последовали его примеру. Рейневан поклонился тоже.
— Я жду ответа. Что тут происходит?
— Этого, высокородная госпожа, — Либенталь указал на
Рейневана, — мы должны срочно отвезти в Столец. По приказу его милости Ульрика
Биберштайна. Мы должны доставить его в замок...
— Избитого?
— Нам приказано... — Рыцарь закашлялся, покраснел. — Я за
это головой отвечаю...
— Твоя голова, — прервала женщина, — будет стоить меньше
пучка соломы, если этот юноша доберется до Стольца хота бы с одной царапиной.
Ты знаешь хозяина Стольца, благородного Яна Биберштайна? Ибо я-то его знаю. И
предупреждаю: он бывает несдержан.
— Так что мне делать? — задиристо загудел Либенталь. — Если
он сопротивляется? Пытается сбежать?
Женщина махнула рукой, пальцы которой были унизаны
перстнями, общая ценность оправленных золотом камней превышала возможность
быстрой их оценки. Приблизились слуги и вооруженные кнехты, за ними стрелки под
командой толстого десятника в украшенной латунными шишечками бригантине и с
широким кордом на боку.
— Я как раз направляюсь в Столец, — проговорила женщина,
адресуясь скорее Рейневану, чем Либенталю. — Мой эскорт гарантирует вам
безопасность в пути, — добавила она легко, как бы равнодушно. — И правильное исполнение
приказа господина Ульрика. Я же гарантирую награду, солидную награду, которую
господин Ян Биберштайн не поскупится вам выдать, если я похвалю вас перед ним.
Как вы на это, милостивый господин Либенталь?
У Либенталя не было иного выхода, как только снова
поклониться.
— О том, чтобы к пленнику, — добавила женщина, продолжая
смотреть на Рейневана, — относились хорошо, я позабочусь лично. Ты же, Рейнмар
из Белявы, отблагодаришь меня приятной беседой в пути. Жду ответа.
Рейневан выпрямился. И поклонился.
— Я польщен.
— Разумеется, польщен. — Женщина улыбнулась отработанной
улыбкой. — Тогда — в путь. Подай мне руку, юноша.
Она протянула руку, этот жест высвободил из-под беличьего
манжета рукав облегающего платья, радующего глаз прекрасной, живой, сочной зеленью.
Он взял ее руку. Прикосновение заставило его вздрогнуть.
— Ты знаешь меня, госпожа, — проговорил он. — Знаешь, кто я.
Следовательно, у тебя значительное преимущество передо мной.
— Ты даже не знаешь, насколько значительное, — хищно
улыбнулась она. — Поэтому называй меня...
Она замялась, глянула на рукав платья...
— Называй Зеленой Дамой. Что так глядишь? Считаешь, только
вам, странствующим рыцарям, дозволено сохранять инкогнито под романтическими
прозвищами? Для тебя я — Зеленая Дама, и точка. Дело даже не в цвете одежды. С
тем Зеленым Рыцарем я смело могу соперничать. Встречались такие, которые по
одному моему кивку готовы были положить голову на плаху. Может, сомневаешься?
— Я бы не посмел. Пусть только будет случай, госпожа, и я не
поколеблюсь.
— Говоришь, случай? Как знать. Посмотрим. А пока помоги мне
забраться в седло.
Они ехали, держа справа синие на фоне туч хребты Судет.
Зеленую Даму и Рейневана опережал только дозор: толстый сержант и два стрелка.
Вслед за Дамой и Рейневаном двигались остальные: воины, оруженосцы и слуги,
ведущие свободных и вьючных коней. Арьергард колонны составляли Либенталь et
consortes.
Они были не одиноки, на дороге царило довольно оживленное
движение. И неудивительно — ведь двигались они по известному и с давних времен
используемому торговому пути, связывающему Запад с Востоком. До Згожельца,
известная как via Regia, королевская дорога, идущая через Франкфурт, Эрфурт,
Лейпциг и Дрезден до Вроцлава, в Згожельце разветвлялась в так называемую
Подсудетскую дорогу, бегущую вдоль подножия гор через Еленью Гуру, Свидницу,
Нису и Рачибуж, чтобы в Кракове снова соединиться с Вроцлавским трактом и идти
на восток, к Черному морю. Неудивительно, что по Подсудетской дороге тащились
телега за телегой, обоз за обозом. С востока на запад, к немецким странам,
традиционно двигались волы, бараны, свиньи, кожи, меха, воск, поташ, мед и
сало. В противоположную сторону везли вино. И изделия, изготовляемые развитой
на западе промышленностью, которая на востоке никак не хотела развиваться.
Зеленая Дама натянула поводья стройной белой кобылы,
подъехала так близко, что коснулась коленом его колена.
— У тебя на воротнике, — заметила она, — засохшая кровь. Это
их работа? Либенталя и компании?
— Нет.
— Короткий ответ, — надула она губы. — Однозначный до боли.
А я, подумать только, в глубине души надеялась, что ты разовьешь тему и
порадуешь меня приключенческой повестью. Напоминаю, ты должен был меня
увеселять. Но коли тебе это не по вкусу, навязываться не стану.
