Молли покачала головой:
– Никогда.
Несколько минут Г. М. сидел неподвижно, с закрытыми глазами и печально опущенными уголками рта.
– Мы уже много слышали о миссис Уэйнрайт, – заговорил он. – Не могли бы вы рассказать нам что-нибудь о Салливане? Например, как его настоящее имя?
На сей раз ему удалось удивить не только Молли, но и нас с Крафтом.
– Настоящее имя? – переспросила Молли. – Барри Салливан, не так ли?
– Невежество нынешнего молодого поколения в области театрального искусства заставило бы поседеть мои волосы, если бы они у меня были, – вздохнул Г. М. – Что бы вы подумали о современном актере, которому хватило бы дерзости именовать себя Дейвидом Гарриком
[14]
или Эдмундом Кином?
[15]
– Я бы подумала, – отозвалась Молли, – что это сценический псевдоним.
– Угу. Настоящий Барри Салливан был одним из самых известных романтических актеров прошлого века.
[16]
Конечно, это может быть совпадением. Настоящая миссис Салливан могла назвать своего красивого сына Барри. Но, учитывая связи со сценой, это достаточно интересный факт, чтобы его расследовать. – Он повернулся к Крафту: – Вы можете навести справки в американском консульстве в Лондоне, в актерском профсоюзе и даже там, где он работал, продавая автомобили.
– Я уже телеграфировал в тамошний отдел уголовного розыска, – кивнул суперинтендент. – Расскажу вам об этом позже.
К моему удивлению, обычно спокойное лицо Крафта налилось кровью и он смущенно откашливался. Казалось, настоящее имя Барри Салливана его абсолютно не интересует.
– Скажите, мисс, вы уверены, что это произошло на дороге к Бейкерс-Бриджу?
Молли широко открыла глаза:
– Господи, конечно уверена! Я живу здесь со дня рождения.
– Ваш отец ничего вам не рассказывал вчера или сегодня?
Молли недоуменно заморгала.
– Мой отец? – переспросила она.
– Он не говорил вам, что в ночь с субботы на воскресенье нашел пистолет на шоссе менее чем в десяти футах от поворота к Бейкерс-Бриджу?
На сей раз нас всех удивил Крафт. Г. М. употребил выражения, которые я, будучи достаточно старомодным, не стал бы использовать в присутствии девушки вроде Молли. Но Молли от изумления едва его слышала.
– Нет, он ничего не говорил, но… вряд ли стал бы это делать. Отец мало что рассказывает маме и мне.
– У него не было никаких оснований предполагать что-то дурное, мисс, – указал суперинтендент. – Мы сами до сегодняшнего утра не знали, что этих двоих убили из найденного пистолета.
– Отец будет очень сердиться, – сказала Молли.
– Сердиться? Почему?
– Потому что он терпеть не может быть замешанным в подобных делах – даже в качестве человека, нашедшего оружие. Он говорит, что для солиситорской практики нет ничего хуже. А когда он узнает, что я говорила о бедной Рите после ее смерти…
Аккуратная горничная постучала и заглянула в комнату.
– Мне подавать чай, мисс Молли? – спросила она. – Мистер Грейндж только что вернулся.
Стив Грейндж был высоким худощавым и жилистым мужчиной лет пятидесяти пяти, с прямой осанкой, пружинистой походкой и сухими, педантичными манерами. Его скуластое лицо нельзя было назвать некрасивым, хотя кожа начинала сморщиваться, а черные волосы и усы – седеть. Одетый, как всегда, щеголевато, он вошел с вечерней газетой в руке, и Крафт тут же сообщил ему новости.
– Боже мой! – Стив Грейндж недоверчиво уставился на нас своими темно-серыми глазами, хлопая сложенной газетой по левой ладони. Потом он повернулся к Молли: – Где твоя мать, дорогая?
– В заднем саду. Она…
– Лучше пойди к ней. Скажи Глэдис, чтобы пока не подавала чай.
– Если не возражаешь, папа, я бы хотела…
– Иди к матери. Я хочу поговорить с этими джентльменами.
Молли покорно удалилась. Продолжая хлопать газетой по ладони, Стив прошелся по комнате, потом сел напротив нас, сдвинув брови.
– В высшей степени неприятное дело, – заявил он, махнув костлявой рукой. – Не только неприятное, но и трудное. Удивительно, что вы вообще нашли тела.
– Я тоже так думаю, сэр, – кивнул Крафт. – Учитывая здешние течения и все прочее. Но мы нашли тела и оружие – благодаря вам.
Стив еще сильнее нахмурился:
– Откровенно говоря, если бы я знал, что это за оружие, то не уверен, что передал бы его вам. Возможно, это пренебрежение гражданским долгом, но тем не менее… – Он побарабанил холеными пальцами по подлокотнику кресла. – Теперь нас всех ожидают неприятности.
– Не могли бы вы, сэр, рассказать нам что-нибудь об этом пистолете?
– Послушайте, суперинтендент. – Сухой тон Стива вызвал обычный эффект. – Надеюсь, вы не думаете, что я замешан в этой истории?
– Нет-нет, сэр! Я только…
– Очень рад это слышать. – Стив изобразил подобие улыбки. – Вы нашли тела, но, не располагая орудием преступления, по-прежнему считали бы, что это самоубийство по сговору. Только заполучив пистолет с «обратной вспышкой», вы пришли к иному мнению. По-вашему, если бы я имел какое-то отношение к убийству этих двоих, стал бы я добровольно передавать вам пистолет?
– Едва ли, – усмехнулся Крафт. – Я просто имею в виду, что вы, будучи главой местного ополчения, могли где-то видеть его раньше.
– Не припоминаю. Во всяком случае, я не могу его опознать. Вы заметили, что регистрационный номер спилен?
– Да, сэр.
– Честно говоря, суперинтендент, я сомневаюсь, что вам удастся отследить происхождение этого пистолета. Раньше, когда огнестрельное оружие и боеприпасы продавали только при предъявлении лицензии, это не составило бы труда. Но в наши дни, когда их продают почти всем желающим…
С осуждающим видом Стив соединил кончики пальцев и закрыл глаза. Я всегда считал это сознательной позой, рассчитанной на то, чтобы произвести впечатление, но Стив прибегал к ней так долго, что забыл, насколько напыщенной она выглядит.
– Я заметил, что армейские офицеры приобрели досадную привычку, – продолжал он. – Приходя в рестораны, клубы или театры, они часто снимают ремень с кобурой и оставляют его висеть в гардеробе на глазах у всех. А сейчас они носят оружие любого образца и калибра, какой им нравится…
– Вы думаете, пистолет могли украсть?
– Не знаю. Просто озвучиваю идею. – Стив повернулся к Г. М. и добавил более любезным тоном: – Полагаю, это знаменитый сэр Генри Мерривейл?
