Марк и Тоби обменялись взглядами.
– Давайте вернемся, – продолжил доктор Фелл, – к краткому визиту мистера Хендерсона прошлым вечером. Я спросил его, часто ли он прибегает к такой осторожной тактике наблюдения за свидетелями, вместо того чтобы с пристрастием допросить их. Он сказал две вещи, которые не могли не произвести впечатление на человека, привыкшего к жесткости английских законов. Он сказал: «Мы подумали, что в данном случае так будет лучше». И еще: «Мы верим в справедливость». В справедливость, гром и молния! – багровея, повторил доктор Фелл. – Смахивает на реплику из фильма. Тем не менее я поверил его словам. И этим вечером, когда мы обсуждали личность убийцы…
Так кто убийца? – перебил его Тоби. – Положим, у меня есть своя версия, но я не собираюсь ее оглашать. Я хочу узнать ваше мнение.
– Сэр, у вас нет абсолютно никакой необходимости знакомить нас с вашими выводами, – с усмешкой ответил доктор Фелл. – Если вы имеете в виду миссис Рутвен…
– Именно ее Тоби и имеет в виду, – еле слышным голосом прервал его Марк. – Я говорил раньше и продолжаю утверждать – это совершенно невероятно, это не может быть правдой. Я знаю Бренду. Я знаю, она не могла и не хотела сделать ничего подобного. И лишь для того, чтобы покончить с этим, я спрашиваю: виновна ли Бренда?
Доктор Фелл с силой стукнул тростью по каменному полу.
– Нет! – ответил он. – Я обещал вам, что она не пострадает, и сдержу свое обещание. Любой ценой. Я убедил полицию, что миссис Рутвен не имеет никакого отношения к этой истории. Так или иначе, они мне поверили. Миссис Рутвен не виновна в убийстве. Она виновна лишь в…
– В чем?
– В том, что поддалась порыву. Хотела быть похожей на Роз Лестрейндж. Предполагаю, она устыдилась, когда увидела, что зашла так далеко, что готова зайти в коттедж, – после этого она повернулась и убежала. И если по ее поведению в бунгало прошлым вечером вы не поняли, как было дело, то вы понимаете ее куда хуже, чем думаете.
Марк уже направился к дверям.
– Нет! – остановил его доктор Фелл. – Вы хотите тут же пойти к ней? И покаяться в том, что, поглощенный своими академическими проблемами, вы стали невнимательны к ней? Это вы хотите сделать? Очень хорошо! Но пока вам не стоит уходить.
Небо стало уже совсем темным – розовый цвет заката перешел в пурпур – и сумерки продолжали сгущаться. Марку показалось, что надвигается гроза.
Доктор Фелл повернулся к Тоби:
– А вот вас, сэр, я попросил бы уйти. Откровенно говоря, вы здесь лишний.
– Меня? – растерялся Тоби, отступая к столу. – Почему именно меня?
– Сэр, неужели вы сами не чувствуете?
– Я не идиот, – буркнул Тоби, снова оттягивая воротничок. – Я понимаю, что должно вскоре произойти. Вы собираетесь сообщить имя убийцы, так почему я не могу его услышать? Почему я должен уйти?
– Потому, что когда это произойдет, тут, кроме меня, должны быть только два человека. Один – Марк Рутвен. Второй – тот, кто, как я предполагаю, вскоре появится здесь.
– Убийца?
– Сэр, – вздохнул доктор Фелл, – вы хороший товарищ и надежный соратник. Пустив в ход трюк с закрытой комнатой, вы защитили жену своего друга, даже когда верили – и продолжаете верить! – что она виновна в убийстве. Следовательно…
Тоби яростно отмахнулся, заставив доктора замолчать.
– Черт возьми, я боялся вас с той минуты, как вы тем утром появились в доме у нашего старика! Даже еще раньше я опасался вашего приезда! Вы разгадали фокус с закрытой комнатой?
– Да, – признал доктор Фелл.
– И полиция тоже?
– Сэр, есть причина, по которой я пока не могу ответить на ваш вопрос. Позвольте мне лишь повторить, что через несколько минут я жду визита некоего человека, – он замялся, – с которым вы знакомы. Так что идите! Даже если вы не понимаете смысла моей просьбы, даже если вы сочтете ее бредом или прихотью – тем не менее оставьте нас!
Тоби ушел. Оглянулся он лишь раз, и под мерцающим небом его фигура была полна странного трагического напряжения. Затем его машина, развернувшись, умчалась к Колледж-авеню.
Глядя ему вслед, доктор Фелл тихо выругался.
– Он поехал прямиком к вашей жене. Извиняться, – сказал он Марку. – Но двинулся не в том направлении.
– А это имеет значение, в каком направлении он поехал?
– Да!
– Какова настоящая причина того, что вы выпроводили его?
– Мой дорогой друг, Тоби Саундерс – неисправимый идеалист. В данный момент он особенно уязвим, он способен на глупость, но это его совершенно не волнует. Если он считает, что служит благому делу – разве вы не убедились в этом? – он презреет любую опасность и пойдет на любой риск, от которого волосы могут встать дыбом. И все же… все же…
– Что?
– В ходе этого дела вы несколько раз называли его пуританином. Для меня это довольно странное определение, почти бессмысленное, – тем более, если оно относится к жителю штата Вирджиния. Но я отлично понимаю, что вы имели в виду; понимаю и то, что для вас это – милое чудачество. Например, если он поверит, что у вас был роман с Роз Лестрейндж, он может легко смириться с этим фактом. С другой стороны, отнесется ли он с таким же пониманием к тому, что у вашей жены был роман с Фрэнком Чедвиком?
Марк, стоявший у дверей, резко повернулся к нему.
– Бренда и Чедвик? – повторил он. – Вы снова все ставите с ног на голову? Вы допускаете…
– Да?
– Не важно! Давайте оставим в покое Тоби. Так кто же убийца, доктор Фелл?
– Вскоре я вам об этом сообщу, – сказал он.
Рассеянно кивнув, словно он уже погрузился в глубины своих размышлений, доктор Фелл добрался до дивана и сел. Уткнувшись подбородками в грудь, он замер в неподвижности и сидел так длительное время.
Наконец он поднял голову.
– Сэр, вы кое-что забыли. При обилии отвлекающих моментов – запертых комнат и подмененных книг – вы упустили из виду вопрос, который, как я заверил вас, является корнем, сердцевиной, центром всей этой тайны. Кто был тот шутник из спортивного зала, и вообще, к чему было все это бессмысленное фиглярство? Но можете мне поверить, все эти выходки были далеко не бессмысленными. В одном, пожалуй, Сэм Кент был прав. Каждое действие имело свою причину, какой бы дикой и несообразной она ни казалась нам. Не могу поверить, что, зная так много, вы все еще блуждаете в тумане. В субботу вечером, когда Тоби Саундерс впервые рассказал вам о хулигане из спортивного зала, вы сами предположили, что знаете только треть правды. В воскресенье вечером миссис Уолкер выложила вам вторую часть правды. И в последний вечер, когда я уже был здесь, вы получили в свое распоряжение третью, недостающую часть общей картины. Строго говоря, вы настолько близко подошли к истине, что у меня волосы встали дыбом. Думайте же! Когда Тоби Саундерс впервые рассказал вам о происшествиях в спортивном зале и спросил вас, зачем кому-то могло понадобиться откалывать такие номера, что вы ответили?