– Я не сплю, черт тебя побери, – рассердился Г. М., открывая один глаз. – Я размышляю. Это мой способ размышлять.
– …Вопросы, которые вы мне задали, – повторил Мастерс. Вы хотите сказать, что знали все это, сэр Генри?
– Ну… нет. Знать было бы слишком хорошо. Предполагал, что дело могло быть так, это да. Все улики были разложены прямо перед нами.
– Тогда почему же вы не сказали мне этого? Это, я полагаю, никогда не приходило вам в голову?
– Сказать тебе? Я не думаю, что это было бы мудрым поступком, сынок. И можешь предположить почему. Мне было очень любопытно, сколько человек влезут в это дело и начнут доказывать, что существует общество Чайных чашек. Но ты шел по верному следу и даже быстро продвигался, потому что был последователен и всем сердцем отказывался верить в какое-то подобное общество. А теперь скажи, сынок, ты думаешь о Вэнсе Китинге?
– Да, я думаю о Китинге.
Г. М. поскреб челюсть.
– Тогда ты понимаешь, Мастерс, – сконфуженно произнес он, – к чему мы пришли в конце концов? Дело Дартли решено. Мифическое общество «Десяти чайных чашек» развеялось как дым и обман, хотя, разрази меня гром, мне жаль, что оно распалось, – было весело, пока оно фигурировало в деле. И теперь мы пришли к тому, что кто-то использовал случай с Дартли, чтобы запорошить нам глаза и убить Вэнса Китинга таким способом, чтобы полиция принялась с улюлюканьем разыскивать ужасное тайное общество, пренебрегая мотивами, близкими к делу. Мы должны были видеть в убийстве Китинга только звено в цепи не относящихся к делу убийств. Именно так преступник все задумал и потому намеренно во многих деталях, насколько мог, восстановил убийство Дартли. Он, правда, не смог найти десяти чайных чашек с узором из павлиньих перьев, потому что те чашки были уникальны, но тогда сделал то, что смог, – стащил миланскую скатерть с похожим рисунком. Начинаешь видеть кое-что еще? Вот почему он так щедро разбросал множество улик, словно бумажки, по следу которых нам предстояло идти. Постарался навести подозрение практически на каждого в этом деле, чтобы мы думали, что в этом зловещем клане Чайных чашек состоит большое количество людей. И зловещие знаки украсили одежду каждого. Должен заметить, он почти преуспел в том, чтобы одурачить нас, Мастерс. Однако я полагаю, что есть только один человек, который убил Вэнса Китинга, и мы его найдем. Или я должен сказать – ее? – добавил Г. М. – Потому что сам Китинг верил, что существует общество Чайных чашек. Им убийца и заманил его в тот дом, где застрелил.
Глава 17
СОБРАНИЕ ПОДОЗРЕВАЕМЫХ
Тусклый свет фонарей, проникающий в комнату через два окна, делал многорукий синий кувшин, стоящий посередине стола, еще более чудовищным и уродливым. Все они собрались вокруг кувшина, и только Г. М. все еще сидел в неуклюжей позе на стуле.
– Вы же не думаете, что это женщина, – спросил Мастерс.
– Хотел бы я знать, что думают об этом наши друзья? – ответил Г. М. вопросом на вопрос.
Дервент мрачно огляделся вокруг, морщины прорезались на его тощей шее.
– Стоит только кому-нибудь упомянуть в этом деле женщину, – проговорил он, – как я начинаю думать, что имеют в виду мою жену. Но это, по-моему, нонсенс.
– А как ты думаешь, сынок?
– Я? – переспросил Соар. Он поднял тяжелый кувшин и с шумом опустил его обратно на стол. – В моем теперешнем положении я думаю только об одном. Мне сейчас наплевать на дело Китинга и то, что ваше предположение может оказаться правдой. Мне хотелось бы знать, на каком я свете. Принимая во внимание все мною сказанное…
– Ваше положение неплохо, – мрачно пояснил Мастерс. – Вы находитесь в положении соучастника после того, как признали факт убийства мистера Дартли – признали сами в присутствии свидетелей. Это удовлетворяет мои первоначальные требования.
– Соучастник – после того как факт имел место? Храни Бог наши законы, – искренне произнес Соар. – Но я хочу спросить вас снова, мистер Мастерс: поверите ли вы, что я ничего не знал об этом деле до самой смерти моего отца? Вы ожидали, что я побегу в Скотленд-Ярд и скажу: «Смотрите, какой я хороший гражданин. Вот перед вами факты, теперь вздерните мертвеца и сокрушите мою карьеру»? Что бы там ни говорил закон о гражданском повиновении, полагаю, вы же не думаете, что я сошел с ума?
Слова Мастерса прозвучали с большой горечью.
– Вы можете говорить что угодно, сэр. Все, что вы можете, – это изворачиваться. Но в первую очередь у нас нет никаких доказательств, что ваш отец рассказал вам об этом, только когда умирал…
– Нет, я могу представить вам такое доказательство, – перебил его Соар, и луч надежды осветил его землистое лицо. – Отец написал мне письмо. Оно в этом кувшине, если вы позволите показать вам трюк с его открыванием. Но удовлетворит оно вас или нет, я не думаю, что оно удовлетворит Дервента.
С того момента, как стало понятно, что Соару известно все об убийстве Дартли, реакция адвоката изменилась, хотя он старался этого ничем не показать, и Поллард подумал, что Дервент испытывает облегчение, и вдруг неожиданно осознал, что ведь этому человеку за семьдесят. И все были немного удивлены, когда дрожащим голосом он сказал:
– Должно быть, все думают, что я, как и все люди, сделал это исключительно по злому умыслу? Я не хочу, чтобы вас арестовали, Соар. Не хочу, чтобы вообще кого бы то ни было арестовали. Я терпеливо пытался вам показать, что сделал это, только чтобы очистить себя от подозрений в убийстве Дартли. Поскольку они это признают, меня не заботит, что они будут думать об остальных. Что же касается смерти Китинга, мне очень жаль беднягу, но тут мне нечего опасаться. Так случилось, что я…
– Имеете алиби, – подсказал ему Соар. В первый раз за все время он вдруг заговорил более дружелюбным тоном, хотя в его голосе и слышалось уныние. – Да, у обоих вас, и у вас и у миссис Дервент, есть алиби. А это означает, что крайним оказываюсь я. Если даже они не считают меня соучастником в деле убийства Дартли, то могут решить, что я – главный злодей в деле Китинга. – Похоже, Соар пришел к какому-то решению, в его лице появился фантастический свет, похожий на вдохновение. – Может быть, есть способ убедить вас? – обратился он к Мастерсу. – Если бы я был на вашем месте, инспектор, я не терял бы больше времени даром и обыскал бы этот дом.
– Как раз это я и собираюсь сделать, – откликнулся Мастерс. – Но почему вы внезапно так встревожились?
Соар посмотрел на него:
– Потому что вы или блефуете, или можете очистить меня от подозрений. Вы же говорите, что в доме есть еще кто-то, кроме Дервента и меня. Вы утверждаете, что этот человек вошел через боковую дверь в четверть девятого…
– Мы это знаем.
– Тогда я должен был обустраивать мое гнездо в перчатках, – сказал Соар. – Потому что вы получили убийцу Китинга.
– Глупости, – вмешался Дервент. – В доме никого нет, кроме нас. Кто бы это мог быть?
