Молчание.
Э. – Хочешь, поменяем тему.
В. – Я только хотел тебе это предложить.
Э. – Но на какую?
В. – А, вот!
Молчание.
Э. – Может, нам встать, чтобы начать?
В. – Можно попробовать.
Поднимаются.
Э. – Не так уж и сложно.
В. – Главное – хотеть.
Э. – А теперь?
П. – На помощь!
Э. – Пойдем.
В. – Мы не можем.
Э. – Почему?
В. – Мы ждем Годо.
Э. – Ах, да. (Пауза.) Что делать.
П. – На помощь!
В. – А что если ему помочь?
Э. – Что нужно делать?
В. – Он хочет подняться.
Э. – Ну и что?
В. – Он хочет, чтобы ему помогли подняться.
Э. – Так давай поможем ему. Чего мы ждем?
Они помогают Поццо подняться, отходят от него. Тот снова падает.
В. – Надо его поддержать. (Сцена повторяется. Поццо стоит между ними, вися на их плечах.) Нужно, чтобы он привык к стоячему положению. (Поццо.) Ну как, так лучше?
П. – Кто вы?
В. – Вы нас не признаёте?
П. – Я слепой.
Молчание.
Э. – Может быть, он видит будущее.
В. – (Поццо.) С каких пор?
П. – У меня было очень хорошее зрение, но… вы друзья?
Э. – (громко смеясь) Он спрашивает, друзья ли мы?
В. – Нет, он имеет в виду друзья ему.
Э. – Так что?
В. – Доказательство в том, что мы ему помогли.
Э. – Точно! Разве мы помогли бы ему, если бы не были его друзьями?
В. – Возможно.
Э. – Очевидно.
В. – Не будем к этому придираться.
П. – Вы не разбойники?
Э. – Разбойники! Разве мы похожи на разбойников?
В. – Он же слепой!
Э. – Черт! Правда. (Пауза.) По его словам.
П. – Не бросайте меня.
В. – Об этом и речи быть не может.
Э. – Пока.
П. – Который час?
Э. – (глядя в небо) Ну…
В. – Семь часов?.. Восемь часов?..
Э. – Зависит от времени года.
П. – Сейчас вечер?
Молчание. Владимир и Эстрагон разглядывают заходящее солнце.
Э. – Кажется, оно поднимается.
В. – Это невозможно.
Э. – А если это заря?
В. – Не говори глупостей. Там запад.
Э. – Что ты об этом знаешь?
П. – (тревожно) Скажите, сейчас вечер?
В. – Кстати, оно не двигается с места.
Э. – А я говорю, что оно поднимается.
П. – Почему вы не отвечаете?
Э. – Потому что не хотим сказать вам глупость.
В. – (успокаивающе) Сейчас вечер, сударь, мы пришли под вечер. Мой друг пытается заставить меня усомниться в этом, и я, должен признаться, колебался некоторое время. Но я не просто так прожил этот долгий день и я могу вас уверить, что он подходит к концу. (Пауза.) Кстати, как вы себя чувствуете?
Э. – Сколько еще придется его так держать? (Они пробуют его отпустить, снова держат его, видя, что он вот-вот упадет.) Мы не кариатиды.
В. – Вы говорили, что раньше у вас было хорошее зрение, если я правильно вас понял?
П. – Да, оно было очень хорошим.
Молчание.
Э. – (раздраженно) Дальше! Дальше!
В. – Оставь его в покое. Разве ты не видишь, что он вспоминает о своем счастье. (Пауза.) Memoria praeteritorum bonorum
[1]
– это должно быть тяжело.
П. – Да, очень хорошее.
В. – И с вами что случилось внезапно?
П. – Очень хорошее.
В. – Я спрашиваю, это случилось с вами внезапно?
П. – В один прекрасный день я проснулся слепым как крот. (Пауза.) Иногда я себя спрашиваю, не сплю ли я все еще.
В. – Когда это?
П. – Не знаю.
В. – Но не раньше чем вчера…
П. – Не расспрашивайте меня. Слепые не ощущают время. (Пауза.)
В. – А! Я был уверен в обратном.
Э. – Я ухожу.
П. – Где мы?
В. – Не знаю.
П. – Может, мы в так называемом Ла Планше?
В. – Не знаю.
П. – На что это похоже?
В. – (оглядываясь) Я не могу описать. Это ни на что не похоже. Тут нет ничего. Тут одно дерево.
П. – Тогда это не Ла Планше.
Э. – (сгибаясь) Вот тебе и развлечение.
П. – Где мой слуга?
В. – Он здесь.
П. – Почему он не отвечает, когда я его зову?
В. – Не знаю. Похоже, он спит.
П. – А что произошло, на самом деле?
Э. – На самом деле!
В. – Вы оба упали.
П. – Посмотрите, может, он ранен?
В. – Но мы не можем вас бросить.
П. – Вам не нужно идти вдвоем.
В. – (Эстрагону.) Иди ты.
