П. – Да, пусть ваш друг пойдет. От него так плохо пахнет. (Пауза.) Чего он ждет?
В. – (Эстрагону.) Чего ты ждешь?
Э. – Я жду Годо.
В. – Что в самом деле он должен делать?
П. – Ну, пусть сперва дернет за веревку, только осторожно, чтобы его не задушить. Обычно он на это реагирует. Если нет, пусть бьет его по лицу и в пах как можно сильнее.
В. – (Эстрагону.) Видишь, тебе нечего бояться. Это даже случай отомстить.
Э. – А если он будет защищаться?
П. – Нет, нет, он никогда не защищается.
В. – Я сразу же прибегу на помощь.
Э. – Не теряй меня из виду. (Идет к Лакки.)
В. – Сначала посмотри, живой ли он. Нет смысла бить его, если он мертвый.
Э. – (склонившись над Лакки.) Он дышит.
В. – Тогда начинай.
Внезапно придя в ярость, Эстрагон бьет ногами Лакки, крича при этом. Но больно ушибает ногу и отходит, испуская стоны. Лакки приходит в себя.
Э. – (стоя на одной ноге) О, скотина!
Эстрагон садиться, пытается снять башмаки, затем успокаивается, ложится калачиком, согнув голову к коленям и обхватив её руками.
П. – Что случилось?
В. – Мой друг ушиб ногу.
П. – А Лакки?
В. – Значит, это действительно он?
П. – Как так?
В. – Это действительно Лакки?
П. – Я не понимаю.
В. – А вы Поццо?
П. – Конечно, я Поццо.
В. – Те же, что и вчера?
П. – Что и вчера?
В. – Мы виделись вчера. (Молчание.) Вы не помните?
П. – Я не помню, что кого-то встречал вчера. Но завтра я не вспомню, что кого-то встречал сегодня. Не рассчитывайте на меня, если хотите узнать. И хватит об этом. Встать!
В. – Вы его вели на рынок святого Спаса, чтобы продать. Вы с нами разговаривали. Он танцевал. Он думал. Вы хорошо видели.
П. – Если вам так хочется. Отпустите меня, пожалуйста. (Владимир отходит.) Встать!
В. – Он поднимается.
Лакки встает, собирает вещи.
П. – Хорошо делает.
В. – Куда вы так идете?
П. – Меня это не заботит.
В. – Как вы изменились!
Лакки с вещами становиться перед Поццо.
П. – Кнут! (Лакки ставит на землю вещи, ищет кнут, находит его, дает Поццо, берет вещи.) Веревку! (Лакки ставит на землю вещи, вкладывает конец веревки в руку Поццо, берет вещи.)
В. – А что у вас в чемодане?
Э. – Песок. (Дергает за веревку.) Вперед! (Лакки трогается с места, Поццо идет за ним.)
В. – Не уходите пока.
П. – (останавливаясь) Я ухожу.
В. – Что вы делаете, когда вы падаете там, где неоткуда ждать помощи?
П. – Мы ждем, пока не сможем подняться. Потом снова идем.
В. – Прежде чем уйти, скажите ему, чтобы он спел.
П. – Кому?
В. – Лакки.
П. – Чтобы спел?
В. – Да. Или чтобы думал. Или чтобы рассказывал наизусть.
П. – Но он немой.
В. – Немой!
П. – Абсолютно. Он даже не может стонать.
В. – Немой! С каких пор?
П. – (внезапно со злостью) Вы не перестаете травить меня вашими историями про время? Это неслыханно! Когда! Когда! В один прекрасный день, вам этого достаточно, в один прекрасный день, похожий на другие, он стал глухим, в один прекрасный день я стал слепым, в один прекрасный день мы станем глухими, в один прекрасный день мы родились, в один прекрасный день мы умрем, в один день, в одно мгновение, вам этого недостаточно? (Более спокойно.) Они рожают верхом на могиле, мгновение сверкает день, потом снова ночь. (Дергает за веревку.) Вперед!
Они уходят. Владимир идет за ними до края сцены, смотрит им вслед. Звук падения и мимика Владимира показывают, что они снова упали. Молчание. Владимир подходит к спящему Эстрагону, смотрит на него некоторое время, потом будит.
Э. – (растерянные движения, бессвязная речь. Наконец.) Почему ты мне не даешь никогда поспать?
В. – Мне было одиноко.
Э. – Мне снилось, что я счастлив.
В. – Это помогло убить время.
Э. – Мне снилось, что…
В. – Замолчи! (Молчание.) Интересно, он на самом деле слепой?
Э. – Кто?
В. – Сказал бы настоящий слепой, что он не ощущает время.
Э. – Кто?
В. – Поццо.
Э. – Он слепой?
В. – Он нам так сказал.
Э. – Ну и что?
В. – Мне показалось, что он нас видел.
Э. – Тебе это приснилось. (Пауза.) Пойдем. Мы не можем. Ах, да. (Пауза) Ты уверен, что это был не он?
В. – Кто?
Э. – Годо.
В. – Так кто же?
Э. – Поццо.
В. – Да нет же! Нет же! (Пауза.) Нет.
Э. – Я все-таки встану. (С трудом поднимается.) Ай!
В. – Не знаю что и думать.
Э. – Мои ноги! (Снова садится, пытается разуться.) Помоги мне!
В. – Спал ли я, когда другие страдали. Сплю ли я сейчас? Завтра, когда мне покажется, что я проснулся, что скажу я про этот день? Что с моим другом Эстрагоном, на этом месте, до наступления ночи я ждал Годо? Что Поццо проходил здесь со своим носильщиком и что он с нами разговаривал? Без сомнения. Но что будет правдой во всем этом? (Эстрагон, безрезультативно пытавшийся снять башмаки, начинает снова дремать. Владимир смотрит на него.) он не будет ничего помнить. Он расскажет, что его побили и я дал ему морковку. (Пауза.) Верхом на могиле и сложные роды. Из ямы, мечтательно, могильщик протягивает щипцы. У нас есть время состариться. Воздух полон нашими криками. (Прислушивается.) Но привычка – вторая натура. (Смотрит на Эстрагона.) Кто-то другой смотрит на меня, говоря себе: «Он спит, он не знает, что он спит.» (Пауза.) Я не могу так продолжать. (Пауза.) Что я сказал?
