— Слушай, — вскинулась Констанс, поднимая руку.
Перегородки между комнатами в бунгало были тонкими. С другого конца холла они различали бормотание голосов в зад ней части дома. И тут кто-то разразился градом громогласных проклятий. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: полиция сделала какое-то удивительное открытие.
Фред выронил сигарету и кинулся к дверям. Ему не надо было скрывать свое присутствие, потому что никто не обратил на него внимания. Дверь в гостиную оказалась широко открыта, и от него не ускользнула ни одна подробность открывшейся картины.
Тело Тони Морелла лежало на том же месте, в двух или трех футах от стола, параллельно ему. Но после того как его сфотографировали с разных точек зрения, тело перевернули на спину. Телефон вернули на стол, и трубку водрузили на место. Перевернутое кресло теперь стояло как полагается, отодвинутое в сторону. Грэхем, Уимс и двое других растерянно сгрудились вокруг пустого места на полу между телом Морелла и письменным столом.
На диване в дальнем конце гостиной сидел судья Айртон, куря сигару.
— Я здесь родился и вырос, — сказал один из эксетерцев. — И знаю эти места, как свою ладонь. Говорю вам с полной ответственностью, что никогда не видел ничего подобного.
Инспектор Грэхем, побагровев, пытался найти какую-то логику.
— Я тоже не видел. Но что это такое? Всего лишь песок.
— Ну да! Но какой песок? Вот это я вас и спрашиваю. Что за песок?
— Стоит вам всего лишь, — с подчеркнутой важностью вмешался Уимс, — пройти по этой прибрежной дороге, как вы весь будете в песке. Он будет на пальто, будет в карманах и за обшлагами брюк — если у вас таковые имеются. То есть если вы носите обыкновенные брюки, а не форменные. Вот парень и набрал с собой песка. Сами посмотрите.
— Чушь, Альберт, — сказал человек из Эксетера, который, очевидно, прилежно изучал учебные кинофильмы. — С одной стороны, посмотри, сколько его здесь. Только в этой маленькой кучке хватит, чтобы наполнить бутылочку в две унции.
Инспектор Грэхем сделал шаг назад и пригляделся, как художник в поисках перспективы, и теперь Фреду Барлоу ничего не мешало увидеть то, о чем шла речь.
На ковре, в том месте, которое еще недавно было прикрыто телом убитого, лежала небольшая кучка песка. Рядом с телом она размазалась, но ранее, скорее всего, имела пирамидальную форму. Отдельные пятна и щепотки песка виднелись на этом небольшом пространстве ковра. Несколько песчинок остались на влажных полах двубортного серого костюма Морелла. Песок резко бросался в глаза из-за своего цвета — красноватого.
— Красный! — продолжал настаивать уроженец Эксетера. — А я могу поклясться, что каждая песчинка в этих местах — белая. Белоснежная, если хотите.
Грэхем хмыкнул.
— Это верно, — признал констебль Уимс.
— Так что, — сделал вывод полицейский из Эксетера, — или этот парень где-то набрал горсть такого песка, притащил его сюда и высыпал на пол. То ли тот тип, что пристрелил его, кинул песок на пол и положил на него труп.
Грэхем повернулся к нему.
— Кончай нести глупости, — строго сказал инспектор. — И не забывай, кто тут старший.
— Слушаюсь! Просто я был обязан сообщить вам, вот и все. А в этой комнате не имелось песка, потому что мы с Томом обыскали тут каждый угол.
— Но почему кому-то пришло в голову сыпать песок на пол?
Судья Айртон, сидящий в другом конце комнаты, вынул сигару изо рта и выпустил кольцо дыма. У него было спокойное и расслабленное выражение лица; он понятия не имел, кто мог бы следить за ним с холмов. Барлоу был готов поклясться, что он испытывал такое же удивление, как и полицейские.
— Я вас спрашиваю, — потребовал ответа Грэхем у экспертов. — Почему кому-то могло прийти в голову высыпать песок на пол?
— Не могу сказать… сэр, — ухмыльнулся специалист из Эксетера. — Это ваша работа. А мы с Томом хотим двинуться домой. Что-то еще?
Инспектор помедлил.
— Нет. Снимки пришлите к утру. Подождите! Что с отпечатками пальцев?
— Пальцы мертвеца есть на корпусе телефона и на трубке. С ними все о'кей. Несколько его смазанных отпечатков — на краю стола и на ручке кресла. Остальные принадлежат только старому джент… — Он запнулся и смущенно вскинул плечи.
— Совершенно верно, — заметил судья Айртон. — Я не против, чтобы меня называли старым дженти. Продолжайте, прошу вас.
— Благодарю, сэр. Повсюду в доме только его отпечатки, достаточно старые. Его же отпечатки и на револьвере: на рукоятке, на боковых поверхностях и на барабане. Ваши тоже там есть, инспектор. Больше ничего, только несколько смазанных пятен, словно кто-то держал его в перчатках.
— Эплби, — кивнул Грэхем. — Хорошо. Можете отправляться домой. Вместе с экспертами.
Барлоу подождал, пока пара экспертов в сопровождении Уимса и Эплби не покинула гостиную, после чего вошел в нее. Грэхем встретил его без особого интереса, а судья Айртон внезапно взорвался гневной вспышкой.
— Мне казалось, что я дал вам указание, — сказал он, — отвезти Констанс домой.
— Боюсь, она пока еще не в лучшем состоянии. Я зашел взять для нее бренди, если вы не против.
Помолчав, хозяин коротко кивнул в сторону буфета. Барлоу, скользнув взглядом по батарее бутылок, выбрал превосходный арманьяк. Напиток мгновенно приведет ее в чувство. Пока Барлоу наливал в рюмку на два пальца бренди, инспектор Грэхем рассеянно ходил вокруг мертвого тела. Взяв подушку с сиденья вращающегося кресла, он встряхнул ее и убедился, что красноватый песок был и на подушке.
— Опять песок! — взорвался Грэхем, отшвыривая ее. — Песок! Можете ли вы хоть что-то сказать о нем, сэр?
— Нет, — ответил судья Айртон.
— И в доме нет его следов, о которых вам известно?
— Не имеется.
Грэхем был одержим желанием разобраться в этой загадке.
— Вы понимаете, к чему я клоню. Кто-то доставил его в дом. То ли мистер Морелл, то ли… кто-то еще. Когда вы в последний раз могли убедиться, что песка в доме нет? Скажем, еще до того, как услышали выстрел. Когда вы в последний раз были в этой комнате?
Судья Айртон вздохнул:
— Я ждал, что вы зададите этот вопрос, инспектор. Я сидел в гостиной до двадцати минут девятого, а затем отправился на кухню готовить ужин. Песка в помещении не было.
— Двадцать минут девятого, — записал Грэхем. — Обычно вы сами готовите еду в отсутствие миссис Дрю?
— Нет. Терпеть не могу возиться с кастрюлями и сковородками. Мне кажется, я вам уже говорил — обычно субботы я провожу в Таунише. И не возвращаюсь допоздна, ибо предпочитаю пообедать в дороге и к вечеру оказаться в уютной домашней обстановке. Но сегодня, ожидая визитера…
— То есть эта комната была совершенно пуста десять минут, вплоть до половины девятого.
