— При нашей работе иначе нельзя, — скромно сказал
водитель, — водитель должен уметь в людях разбираться… И детективы люблю
очень, — он кивнул на яркую книжку.
— Точно, я в частном сыскном агентстве работаю, —
соврала Лола, — девица эта по важному делу проходит. Уж извините,
подробности не имею права пересказывать, дело конфиденциальное…
— Понял, понял, — водитель тронул машину с места,
а Лола достала из сумочки яркую помаду и накрасила губы сердечком, надеясь, что
это еще больше изменит ее внешность.
Ехали они недолго: свернули на Каменноостровский, проехали
Карповку, миновали станцию метро «Петроградская», площадь Льва Толстого, потом
Австрийскую площадь, после чего водитель зеленой «восьмерки» остановил машину.
Лолин водитель, не дожидаясь распоряжений, проехал чуть вперед и тоже
остановился. Лола из машины видела, как белобрысая девица вышла и скрылась за
дверью маленького кафе под названием «Камелия».
Лола щедро расплатилась с водителем и тоже вошла в кафе, от
души надеясь, что ее не узнают. Помещение кафе было небольшим. Лола испугалась,
что не удастся подслушать, потому что народу в кафе было прилично, почти все
столики заняты. Стоя у порога, Лола огляделась. Белобрысая сидела в углу с
какой-то девушкой. Разговор у них только начался, но обе выглядели весьма взвинченными.
И тут пара, сидевшая за соседним столиком, встала и
направилась к выходу. Лола мысленно возблагодарила бога за такую удачу и села
за столик таким образом, чтобы находиться спиной к белобрысой и лицом — к ее
визави. Теперь Лола смогла как следует ее разглядеть. Ничего особенного,
девушка как девушка, молодая, от силы двадцать два, довольно привлекательная —
коротко стриженная брюнетка. Стройная, одета недорого, но со вкусом. На Лолин
взгляд, девицу портили несколько длинноватый нос и слишком яркий макияж, но все
равно на фоне своей собеседницы она выглядела просто отлично.
Лола поняла, что она напрасно опасается быть узнанной. Обе
девицы были настолько заняты разговором, что им некогда было глядеть по
сторонам. Говорили они вполголоса, но было видно, что сдерживаются обе из
последних сил.
Лола заказала подошедшей официантке чашку черного кофе и вся
обратилась в слух.
— Какого черта ты звонишь мне на работу? — шипела
белобрысая. — Я ведь велела тебе этого не делать!
— Ты мне велела? — Брюнетка повысила голос, но,
повинуясь яростному жесту своей соседки, тут же опомнилась и зашипела:
— Ты мне велела?! Да кто ты такая, чтобы мне
приказывать? Я на тебя не работаю!
«Очень интересно», — подумала Лола и повернулась, чтобы
удобнее было слушать.
— Ты еще спрашиваешь, зачем я звоню? продолжала
брюнетка. — А кто обещал заплатить мне пятьсот долларов, а дал только сто
тридцать? Где остальные? Где остальные деньги, я тебя спрашиваю?
— Тише, — бормотала белобрысая, — тише, зачем
ты привлекаешь к нам внимание? Ты хочешь, чтобы тебя все слышали?
— Да кто тут услышит? — отмахнулась
брюнетка. — Кому до нас дело есть?
«Вот тут ты, милочка, ошибаешься», удовлетворенно подумала
Лола.
— Ну да, я обещала, — отвечала белобрысая, —
и не отказываюсь. Но денег сейчас нету.
— А когда будут? — требовательно спрашивала
брюнетка. — Верка, я не шучу! Со мной у тебя этот номер не пройдет! Я
своей профессиональной репутацией рисковала!
— Ой, я тебя умоляю! скрипуче рассмеялась Вера. —
Какая там у тебя репутация, подумаешь, секретарша!
— Не секретарша, а помощник нотариуса! —
запальчиво заявила брюнетка.
— Это только так называется, а на самом деле ты в своей
конторе — девочка на побегушках! — хмыкнула Вера.
— Ага, а как тебе понадобилось завещание…
— Тише ты! — шикнула Вера и даже пнула под столом
ногой брюнетку.
За столиком установилось молчание.
— Ты сейчас лучше помалкивай, — теперь голос у
белобрысой был спокойно-презрительный, — будешь молчать — заплачу
остальное. Только позже, потому что сейчас денег у меня нету, на похороны
потратилась. А если протреплешься про наши дела — то уж денег не жди, да еще
тебя и уволят! Ведь то, что ты сделала, — это должностное преступление.
Вылетишь на улицу, и рекомендаций тебе никаких не дадут.
— Да больно надо мне за эту работу держаться… — несколько
неуверенно сказала брюнетка. — А вот ты, выходит, ничего не боишься.., на
похороны, значит, потратилась…
— А чего мне бояться? — спросила
белобрысая. — Тетю вот хоронила…
— А я не про тетину смерть говорю… — протянула
брюнетка.
— Все, хватит! — Вера с грохотом опрокинула
стул. — Вот тебе все, что есть, тут сотня баксов. И за кофе заплати!
Остальные двести семьдесят — потом!
— И не двести семьдесят, а пятьсот! — заявила
брюнетка. — За то, что тянешь, я сумму набавляю.
— Ленка, не зарывайся! — белобрысая выскочила из
кафе, Лола еле успела отвернуться.
Брюнетка же не спеша допила кофе, потом выкурила сигарету,
расплатилась и вышла. Лола тоже не спеша отправилась за ней. Ей хотелось
выяснить, кто же такая брюнетка и что их связывает с белобрысой. То есть Лола
уже знала, что брюнетка — секретарша в нотариальной конторе, теперь нужно было
выяснить, где находится эта контор?? и как зовут девушку.
Все оказалось совсем просто. Девушка прошла метров сто до
ближайшего перехода, перешла Каменноостровский проспект на зеленый свет, потом
прошла еще немного и остановилась перед красивой деревянной дверью, что-то ища
в сумочке. Не нашла, открыла дверь и скрылась внутри. Лола подошла ближе и
увидела вывеску: «Нотариальная контора».
За тяжелой дверью был коридор, потом холл, где сидели и
ждали посетители. Брюнетка бодро цокала каблучками по коридору, тут открылась
боковая дверь, выглянула всклокоченная рыжая голова и закричала:
— Звонцова, Ленка! Ты где же это ходишь?
Брюнетка сделала виноватое выражение лица и пошла на зов.
Лола прогулялась по коридору и на одной двери увидела надпись: «Нотариус
Селиверстов В. К.»
«Как все удачно получилось!» — мысленно воскликнула она и
поехала домой, чтобы сообщить новости своему компаньону.
Маркиз остановил машину, запрокинул голову и оглядел окна
четвертого этажа.
На этом этаже были два небольших балкончика, которые были бы
похожи, как близнецы, если бы один из них не носил следов явного запустения. На
обоих балконах были по хорошей погоде выставлены традиционные комнатные цветы —
герань, китайская роза, «ванька-мокрый», только на левом балкончике эти
растения были ухожены, политы и цвели пышным цветом, а на правом они безнадежно
засохли, поникли и представляли собой самое жалкое зрелище.
Леня сделал из этого наблюдения кое-какие выводы и вошел в
подъезд.
