– Ах, молодой человек, таксомоторов тысячи…
– Я сделал еще больше. Я сообщил вам первые две цифры номера таксомотора. Остальное предоставляю вашим талантам и способностям.
– Добудем! – проворчал Хэллет. – Дайте только время.
Да, единственное, что им мог дать Джон, было только время. Наступил понедельник, затем вторник. Мисс Минерва становилась все саркастичнее.
– Терпение это чрезвычайно приятная добродетель! – иронизировал Джон. – Так говорит сам Чан.
– Да, с полковником Хэллет надо иметь терпение… Но вот, во вторник вечером Чан протелефонировал
Джону из полицейского управления. На этот раз говорил действительно сам китаец.
– Не окажет ли мистер Уинтерслип высокую честь пообедать с ним в кафе «Александр Янг».
– Что-нибудь случилось, Чарли?
– Возможно, что да, но возможно, что и нет! – ответил китаец. – Итак, в шесть часов в вестибюле отеля, если вы соблаговолите.
В назначенный час он встретился с Чаном. Китаец был очень любезен и мил, но делал вид, что не замечает его вопросительных взглядов. В столовой Чан выбрал столик у окна, выходящего на улицу.
– Чарли, не мучьте меня!
– Не будем омрачать наш праздник печальным разговором об убийстве. Не угодно ли тарелку супа?
– Хм, пожалуйста! – Джон понял, что было бы невежливо задавать дальнейшие вопросы.
– Два супа! – приказал Чан лакею. – Я чрезвычайно восхищен тем, что могу угостить вас прежде, чем вы снова попадете в Бостон. Поговорим об этом городе. Я очень интересуюсь им.
– Неужели? – удивленно спросил Джон.
– Неоспоримо. Один джентльмен, с которым я некогда познакомился, говорит, что Бостон совсем как Китай. Будущность обоих – говорил он – лежит на кладбищах, где горделиво покоятся бесполезные трупы уважаемых жителей. Не знаю, как это понимать.
– Он хотел сказать, что жизнь этих мест принадлежит уже прошлому! – пояснил Джон. – И он отчасти прав. Видите ли… – и Джон стал увлеченно рассказывать о своем родном городе. Чан внимательно слушал его.
– У меня всегда было желание путешествовать, – сказал Чан, дав Джону высказаться, – но оно не исполнилось. Я бедный полицейский чиновник. Когда-то в молодости я мечтал подняться высоко, теперь уже не мечтаю. Но мой сын, американский гражданин, он мечтает. Кто знает, быть может, осуществятся его мечты, и он станет вторым Бабд Рузсом, императором, оглушенным аплодисментами тысяч людей. Кто знает?…
Вдруг Чан привскочил. К входу отеля подъехал автомобиль, из которого вышли мужчина и две дамы. Шофер-японец уже собирался отъехать от отеля, как Чан властно приказал ему остановиться.
– Стоп! – Японец повернул к нему испуганное лицо. – Вы Акуда?
– Да! – прошептал японец.
– Вы выехали отсюда в воскресенье утром с группой туристов на острова?
– Да.
– Пожалуйста, возможно ли, что вы носите часы-браслет?
– Да.
– Предлагаю открыть их вид. Японец колебался. Чан отвернул рукав шофера и, вскочив в автомобиль, знаком пригласил Джона последовать его примеру.
– В полицейское управление, если будете так любезны! – скомандовал он.
В полицейском управлении Чан предъявил Хэллету часы.
– Дешевый измеритель времени известной фирмы! – изрек он. – Цифра два неясна. Новый факт выплывает на свет. У этого японца очень тонкое запястье. Стертые места на ремне указывают на носимость их человеком с запястьем неизмеримо большего размера.
– Акуда, откуда у тебя эти часы? Впрочем, сначала расскажи нам, кого ты возил прошлый вторник ночью?
– Два матроса с судна. Сняли на вечер. Платят много вперед. Я еду на Ривер-стрит, жду там долго. Затем едем в док с лишним пассажиром на заднем сиденье.
– Ты знаешь фамилии этих матросов и с какого они судна?
– Нет.
– Откуда часы? Смотри, говори правду.
– Я купил его в ювелирной лавке китайца Лау Хо на Маунакае-стрит.
– Вы знаете этот магазин, Чарли? – обратился Хэллет к сыщику.
– Разумеется. И сейчас он еще открыт. Едем!
* * *
Лау Хо, маленький невзрачный китаец, сидел на скамейке, вставив в глаз лупу. Он встретил Хэллета весьма недоброжелательными взглядами.
– Эти часы тебе знакомы? – спросил Хэллет.
– Может быть, видал их, не знаю.
– Не ври! Ты продал их вот тому японцу. Да ты знаешь, кто я!
– Может быть, полицейский?
– Не может быть, а наверняка! Рассказывай всю правду!
Затем последовал длинный монолог Чана на китайском языке. Лау Хо с интересом слушал его. Затем квакнул что-то. Новый поток речи Чана. Потом Чан замолк и заговорил Лау Хо. Через несколько минут Чан обернулся к своим спутникам, радостно улыбаясь.
– Вся история теперь вполне выведена наружу, подобно больному зубу! – заявил Чан. – Часы-браслет были принесены Лау Хо в четверг на той неделе, когда произошло убийство. Предложены к покупке молодым человеком, на темной щеке небольшой шрам. Лау покупает, исправляет часы и в воскресенье утром продает с надлежащей надбавкой японцу, вероятно, этому Акуде. Воскресенье вечером является молодой человек, весь в волнении, и требует часы обратно. Лау Хо говорит – часы проданы японцу. Какому японцу? Лау Хо не знает имени и не может описать японца, для него все японцы имеют неинтересный вид. Темнокожий юноша ругается и уходит. Часто приходит опять, спрашивает, что с часами, но Лау Хо ничего не знает. Вот и все.
Они вышли на улицу. Хэллет угрюмо взглянул на японца.
– Ну, ладно, проваливай! Но ты все-таки будешь у меня на замечании.
– Чрезвычайно благодарен! – проговорил японец и вскочил в автомобиль.
– А кто же этот юноша с шрамом на щеке? – спросил Хэллет Чана.
– Для меня – ясно, как солнце. Испанец Джозе Кабрера. Омерзительный гуляка с не особенно хорошей репутацией. Мистер Уинтерслип, вы не забыли его?
– А я его откуда знаю?
– Помните, на другой день после убийства мы сидели с вами в кафе «All American». Пришел ваш знакомый стюард с «Президента Тайлора» и с ним вместе темнокожий юноша. Это и есть Джозе Кабрера собственной персоной.
– Ах, да, вспомнил!
– Ну, этого испанца легко поймать. Не пройдет и часа, как он… – начал Хэллет.
– Подождите минутку! – прервал его Чан. – Завтра утром «Президент Тайлор» возвращается из Китая. Я не игрок, но готов поставить почтенную сумму, что испанец будет ждать этого Боукера. Если вы не выскажете гневного возражения, я чувствую потребность арестовать его именно в тот момент.
