Вот уж никто не посмеет меня назвать нецелеустремленным убийцей: я так поглощен заботой о своих делах с Джорджем, что совершенно забыл ухаживать за Леной. Я попытался объяснить ей, почему собираюсь здесь задержаться. Я опасался, что она закатит мне сцену, — тот факт, что мы были на виду у десятка людей, скорее раззадорил бы ее, чем сдержал. Но как ни странно, Лена восприняла мое намерение довольно спокойно. Пожалуй, даже слишком спокойно я даже мог что-то заподозрить — было что-то насмешливое, дерзкое в приподнятых уголках ее губ, когда я удалился, чтобы принять участие в игре, да и во время игры я видел, как она поглощена разговором с Вайолет. Когда мы покидали корт, я слышал, как она говорила Джорджу (по всей видимости, это предназначалось и для моих ушей):
— Джордж, дорогой, как тебе понравится, если твоя знаменитая невестка немного поживет у вас? Мы уже закончили снимать фильм, так что я подумала, хорошо бы укрыться здесь на несколько недель, чтобы вкусить все прелести простой деревенской жизни. Ты не возражаешь, шеф?
— Все это довольно неожиданно, — сказал он, смерив ее своим оценочным взглядом работорговца. — Полагаю, если Вай не возражает, мы можем дать тебе приют. А с чего вдруг такое желание?
— Ну видишь ли, боюсь, я зачахну без своего Пусси. Только никому не говори.
— Что это за Пусси?
— Мистер Феликс Лейн. Феликс — котенок, Пусси. Понимаешь?
Скрывая свою растерянность, Джордж разразился оглушительным идиотским хохотом:
— Ах, черт меня побери! Пусси! Здорово подмечено! Точно как он хлопает по мячу, посылая его через сетку. Но в самом деле, Лена…
Он не знал, что я все слышу, и хорошо, что он не видел в тот момент моего лица. Но Лена! Что она о себе вообразила? Возможно ли, чтобы она намеревалась натравить меня на Джорджа? Или я все время жестоко и непростительно в ней ошибался?
5 августа
Утром, как обычно, занятия с Филом. Мальчонка довольно умный — бог знает, откуда у него такая светлая голова, но сегодня утром он был не в лучшей форме. По некоторым признакам — по его рассеянному вниманию и покрасневшим глазам Вайолет, которая быстро прошмыгнула мимо меня, когда я появился в доме, — я догадался, что в семействе Рэттеров был приличный скандал. Во время перевода с латинского Фил вдруг спросил меня, женат ли я.
— Нет, а почему ты спрашиваешь? — спросил я.
Я чувствовал себя очень неуютно, обманывая Фила, хотя остальным членам семьи лгал, как солдат, без зазрения совести.
— Как вы считаете, это хорошо — быть женатым? — спросил он напряженным голоском, с трудом сдерживая дрожь. Он выражался как достаточно взрослый человек — манера большинства одиноких детей.
— Да, думаю, неплохо. Во всяком случае, так может быть, — сказал я.
— Да, наверное, для порядочных людей. А я никогда не женюсь. Это делает людей такими жалкими и несчастными. Я бы боялся…
— Иногда любовь делает людей несчастными; это звучит странно, но так бывает на самом деле.
— А, любовь… — Он немного помолчал, а потом у него вырвалось: — Папа иногда бьет маму!
Я не знал, что на это сказать. Я видел, что он отчаянно нуждался в чьей-то поддержке. Как и любой чуткий ребенок, он ужасно страдал от раздоров своих родителей — для него это было равносильно жизни на вершине вулкана, когда нет ни малейшей защиты. Я чуть было не поддался искушению успокоить его; но в следующую минуту отвращение ко всему этому заставило меня овладеть собой; я не желал становиться участником этой безобразной семейной жизни, не хотел отвлекаться от своей цели. И я сказал, боюсь, немного холодно, что нам лучше вернуться к переводу. Это было истолковано как трусость, и я видел, как мое предательство отразилось на нервном личике Фила.
6 августа
Сегодня днем ходил взглянуть на гараж. Сказал Джорджу, что он может оказаться полезным для моей книги — «ничто человеческое мне не чуждо» — лозунг авторов детективов, хотя я и не очень точно это сформулировал. Задал тысячу идиотских вопросов, которые позволили Джорджу относиться ко мне со снисходительным терпением, а мне — установить, что гараж располагает складом, полным запчастей, которые он продает как агент: я не стал спрашивать конкретно о крыльях и бамперах, это могло бы вызвать его подозрения, что я переодетый полицейский. Я уже знал, что иногда он оставляет здесь свою машину, хотя у него есть гараж у дома.
Затем мы вышли из задней двери на вытоптанную площадку, загроможденную кучами старого ржавого хлама, за которыми блестели волны Сиверна. Мне хотелось как следует рассмотреть эту груду старого металлолома, хотя я, конечно, не считал Джорджа таким идиотом, чтобы он стал держать здесь поврежденные крылья своего автомобиля, поэтому я задержал его под предлогом разговора.
— Довольно неприглядная куча, — сказал я.
— Да уж, а что прикажете делать с этим хламом? Вырыть ров и закопать его туда, как это делают эти кретины из Лиги за чистоту окружающей среды?
Джордж не на шутку взбудоражился; для такой самодовольной натуры по временам он был слишком возбудим. Неожиданно я решил рискнуть:
— А почему бы не столкнуть всю эту груду в реку? Неужели никогда этого не делали? Во всяком случае, убрали бы это безобразие с глаз.
Он ответил после едва заметной паузы. Я не смог подавить собственной дрожи, так что мне пришлось удалиться от него к самому берегу реки, притворившись, что любуюсь ею.
— Господи, ну и мысль! Чтобы на меня обрушился весь городской совет! В реку! Ну вы и додумались! Стоит рассказать об этом Карфаксу. — Он оказался рядом со мной. — В любом случае у берега слишком мелко, сами посмотрите.
Я смотрел. И видел русло реки. Но еще в двадцати ярдах слева от себя я заметил привязанную заброшенную плоскодонку. Да, Джордж, у берега слишком мелко, чтобы что-то скрыть; но можно запросто воспользоваться вот такой плоскодонкой, выйти на середину реки и там, на глубине, утопить предательские улики.
— Я и понятия не имел, что в этих местах река такая широкая, — сказал я. — С удовольствием бы немного поудил. Здесь ведь, наверное, можно арендовать какую-нибудь шлюпку?
— Наверное, — безразлично сказал он. — На мой вкус, это довольно монотонное занятие — часами сидеть на заднице, держа в руках веревку.
— Придется мне как-нибудь взять вас с собой на утренней зорьке. Тогда уж вы не назовете это монотонным занятием.
Я увидел все, что хотел. В куче металлолома действительно было одно старье. Мерзкое зрелище! И я был совершенно уверен, что заметил крысу, вылезающую из-под ржавого железа, когда мы проходили мимо: имея под рукой свалку и реку, они наверняка считали это место своим крысиным раем. Вернувшись в гараж, мы столкнулись с Гаррисоном Карфаксом. Я ухитрился упомянуть, что хотел бы поплавать по реке, и он сказал, что его сын держит здесь свою двенадцатифутовую яхту и наверняка одолжит мне ее, так как сам пользуется ею только в выходные. Это будет приятной возможностью время от времени отдохнуть от Джорджа. Можно еще поучить Фила обращаться с парусом.
