— Киприан — абсолютно порядочный человек.
— Предположим. Почему же вы так нервничаете? Порядочный человек никогда бы не выкинул такой штуки с «Временем воевать», — Найджел показал ей верстку, — чтобы отомстить издателям за то, что они отказались вложить деньги в его литературный журнал. Не правда ли?
— Его никто не понимает, — жалобно простонала девушка. — Если бы ему только дали возможность!..
Она сняла очки и стала энергично протирать стекла, глаза у нее были влажные и какие-то до странности незащищенные.
— Что ж… — улыбаясь, сказал Найджел, возвращая ей книгу. — Не горюйте. Не все потеряно. Во всяком случае, пока.
Он отправился наверх, в комнату Стивена Протеру. Тот, кинув на него рассеянный взгляд, снова погрузился в чтение рукописи. Казалось, он читает носом, который порхает над страницей, как колибри или бабочка, то и дело падая вниз, словно для того, чтобы принюхаться к стилю автора, и при этом дергаясь и пофыркивая. Пробежав таким образом несколько страниц, он воскликнул: «Тьфу!», нацарапал несколько слов на листке, приколотом к рукописи, и снова взглянул на Найджела.
— Говорят, будто каждый способен написать одну хорошую книгу. Ничего подобного. Где вы были?
— Разговаривал с людьми. В частности, с мистером Бейтсом.
— И что он вам нажужжал в уши?
— Сообщил, что вы присутствовали при том, как он отсылал верстку «Времени воевать» в типографию.
— Если он это говорит, будьте уверены, так оно и было. А что?
— А то, что, значит, он не мог приложить к ней руку. Вы бы это заметили.
— Но я же вам говорил, что Бейтс бы этого не сделал. Он зануда, но в прочих отношениях ничего ужасного в нем не наблюдается.
— Не сделал бы или не мог сделать — это разница. Если, как он уверяет, вы принесли верстку к нему в комнату и разговаривали с ним, пока писалось сопроводительное письмо и верстку упаковывали, вы, подтверждая это, свидетельствуете, что Бейтс вне подозрений.
— Ладно. Подтверждаю.
— Но вы действительно помните, что дело происходило именно так? — допытывался Найджел.
— Слишком давно это было. Но я уверен, что Бейтс прав. Он начисто лишен воображения и поэтому не мог ничего выдумать.
Найджелу пришлось этим удовлетвориться. Взгляд Стивена уже нацелился на другую рукопись.
— А сын мисс Майлз в то утро ее посещал? — спросил Найджел.
— Этот охламон? Может, и да, почем я знаю? Летом от него тут спасу не было.
— Вы случайно не помните, какого числа было отвергнуто его предложение?
— Нет. Но могу узнать. — Стивен набрал номер внутреннего телефона. — Артур? Это Стивен. Какого числа вы с Лиз отвергли бредовую идею молодого Глида издавать журнал? Когда у вас был с ним последний разговор?.. Двадцать первого июля. Спасибо. — Стивен обернулся к Найджелу. — Двадцать первого июля. Зловещее совпадение, а? Да, совсем забыл. Райл сказал, что он хотел бы с вами кое о чем потолковать, когда вы вернетесь.
Найджел оставил Протеру в одиночестве — его непомерно большая, как у гнома, голова словно плавала в облаке желтого света голой электрической лампочки. Спустившись в кабинет младшего компаньона, он застал Бэзила Райла за беседой с унылой пожилой дамой.
— Минуточку, Стрейнджуэйз. Присядьте. — Райл передал даме оттиск анонса. — Это ваш текст, мисс Гриффин? Взгляните-ка на него еще раз. Неужели вы думаете, что хоть одна живая душа заинтересуется книгой, прочтя такую рекламу? «Чарующий роман о первой любви на фоне природы Юго-Западной Англии». Прямо кровь закипает, а? Сгораешь от любопытства.
— Я же…
— Мы платим двадцать пять фунтов за место для анонса. Если оно не привлечет внимания читателей, лучше пожертвовать эти деньги на приют для беспризорных собак.
— А может, подойдет «Девонская девица»? — предложил Найджел.
Мисс Гриффин даже не улыбнулась:
— Не думаю, чтобы мистеру Джералдайну понравилось…
— Мы продаем книгу не мистеру Джералдайну, — заметил Райл. — Стараемся продать ее куче идиотов, которые предпочитают смотреть телевизор. Постойте, как зовут героиню? Элен, Нелли. Ну конечно! «Нелли или Теле»? Нет, не пойдет. Не задумываясь, выберут «Теле». Ага, вот. «Повесть о Елене Девонширской, которая разбивала сердца».
— Но помилуйте, мистер Райл…
— Знаю, ничего она не разбивала. Но девяносто процентов читающих романы — женщины, и девяносто девять процентов женщин хотели бы шагать по разбитым сердцам, как по мостовой. Все ясно, мисс Гриффин?
Мисс Гриффин удалилась, но в ее взгляде сквозило желание разбить не сердце, а чью-то голову.
— К сожалению, реклама у нас выдержана в таких благовоспитанных полутонах, словно ее составляет дворецкий, предлагающий на выбор красное или белое вино. — Бэзил Райл взъерошил свою рыжую шевелюру, и вдруг оказалось, что он до неприличия молод.
— Ну а как у вас идут дела?
Найджел дал ему несколько отредактированный отчет о своем разговоре с генералом Торсби и полный — о свидании с мистером Бейтсом.
— По-моему, Бейтса вы можете исключить.
— Да, вероятно. — Райл грыз ногти. Он явно нервничал, но для человека с его темпераментом это было естественно. — Ну а есть какие-нибудь следы? Отпечатки пальцев, например? Почерк? Я-то думал, что вы раньше всего займетесь этим.
— Я попросил эксперта-почерковеда в Скотленд-Ярде вечером исследовать верстку. Он мой приятель. Но одно слово, дважды написанное печатными буквами, вряд ли что-нибудь даст. Отпечатки пальцев? Во-первых, верстка покрыта ими сплошь. Во-вторых, вы уверены, что компаньоны разрешат мне взять отпечатки пальцев у всех сотрудников?
— А почему же нет?
— Включая мисс Майлз?
— Миллисент? А она тут при чем?
Вопрос был задан резким тоном. В минуты волнения в речи Райла появлялись грубоватые нотки. Сын небогатых родителей, молодой провинциал, выбившийся в люди, — отсюда его манера повелительно разговаривать с подчиненными вроде мисс Гриффин. Он самолюбив, и обращаться с ним надо осторожно. Найджел пытливо взглянул на рыжего молодого человека, откинувшегося вместе со стулом к стене, — на его аккуратный темный костюм, мятый мягкий воротничок и галстук.
— У мисс Майлз была побудительная причина это сделать, вернее сказать, даже две причины.
— Причины? Бросьте!
— Она была публично унижена во время войны генералом Торсби. А «Уэнхем и Джералдайн» отказались переиздать ее романы.
— И вы считаете это достаточной причиной?
— Да, для мстительной эгоистки — вполне.
Бэзил Райл откачнулся от стены, передние ножки стула со стуком стали на пол.
— Вы, видно, мните себя большим знатоком человеческой натуры, а? — начал он угрожающим тоном. — Послушайте… Что там у вас?
