— Насколько я понимаю, вы передали рукопись своим юристам? — спросил Найджел.
— Естественно.
— Они просто на стенку полезли, — заметила мисс Уэнхем.
— Однако, когда в июле мы получили верстку, мы, увы, обнаружили, что автор не вычеркнул из рукописи два наиболее оскорбительных места, хотя ранее он и соглашался их убрать.
— Но разве рукопись не вычитывалась перед отправкой в типографию?
— Тут мы допустили оплошность. Райл, который вел эту книгу, уехал в отпуск, а в его отсутствие наш редактор Протеру просто разметил рукопись — ведь формат книги стандартный — и передал заведующему производством для отсылки.
— Мы сильно запаздывали с этой книгой, и началась гонка, — объяснила Лиз Уэнхем. — Спешно стали вычитывать верстку, чтобы книга успела выйти к Рождеству.
— Понятно. Был июль. Вы получили верстку и обнаружили, что два оскорбительных абзаца не убраны. Что же было потом?
— Тогда мы пригласили сюда генерала Торсби, — ответил мистер Джералдайн, — и сказали ему, что не можем печатать книгу, если эти места не будут изменены или вычеркнуты. На совещании присутствовал наш юрист. Разговор был довольно неприятный.
— Генерал вел себя просто как недоросль, — пояснила мисс Уэнхем.
— Он не понимает разницы между пером и шпагой, — впервые заговорил Бэзил Райл. Голос у него был гнусавый, но не противный; он спокойно переводил взгляд с одного лица на другое.
— Короче говоря, генерал вышел из себя и в сердцах вычеркнул оба куска тут же, при нас, — сказал Джералдайн.
— Его уста при этом произнесли слово «кастрировал», — буркнул Бэзил Райл.
— К счастью, большой переверстки не потребовалось. Один кусок состоял всего из нескольких строчек, а более длинный приходился на конец главы.
— Переверстки вообще не потребовалось, — резко заметила Лиз Уэнхем. — Кто-то восстановил обе купюры.
— Мисс Уэнхем хочет сказать, — пояснил Артур Джералдайн, — что в период между нашим совещанием с генералом Торсби и отсылкой корректуры в типографию кто-то наставил под купюрами точки и надписал: «Надо!» — печатными буквами, чтобы почерк нельзя было узнать. «Надо!» — указание наборщику, что вычеркнутое место должно быть восстановлено.
— Стрейнджуэйз это знает. — Голос Лиз Уэнхем зазвенел от нетерпения.
— Конечно, конечно. Забыл, что вы сами автор одной или двух книг. И прелестных притом, разрешите заметить.
По медовому голосу Джералдайна Найджел почувствовал, что старший компаньон пытается предотвратить неминуемую бурю. Он поклонился и поймал иронический взгляд мисс Уэнхем.
— На чем я остановился? Ах, да. Наши агенты распространили пробные оттиски, в которых, разумеется, оскорбительные места были жирно вычеркнуты чернилами, — и сообщили, что получили весьма положительные отзывы. Мы повысили первый тираж до пятидесяти тысяч. Книга вышла два дня назад. Вчера поступило официальное письмо от поверенных сэра Чарльза Блэр-Чаттерли. Пока что они добились запрета на распространение книги, и мы понимаем, что их клиент будет настаивать на судебном разбирательстве. Мы сразу же приняли меры к изъятию книги из продажи, но урон уже нанесен.
— Минуточку, — остановил его Найджел. — Надо полагать, у вас были сигнальные экземпляры. И никто здесь не заметил, что оскорбительные куски восстановлены? Казалось бы, даже кто-то из рецензентов мог обратить на них внимание и дать вам знать до выхода книги.
Наступило неловкое молчание.
— Боюсь, что вина тут моя, — сказал Бэзил Райл с несвойственным ему смущением.
— Ерунда, дорогой. Не стоит себя упрекать. — Мистер Джералдайн обратился к Найджелу: — Надо вам сказать, что каждая книга, которую мы издаем, с самого начала и до конца находится под общим наблюдением одного из компаньонов. Райл, конечно, отвечал за книгу Торсби. Но, поскольку сверка была вычитана, Райл уже мог не читать сигнальный экземпляр. Да у него и нет на это времени! Он ведает у нас рекламой, а для продвижения хотя бы этой книги ему пришлось проделать большую работу.
Найджел почувствовал, что в комнате воцарилась напряженная атмосфера, — причиной тому была, по-видимому, Лиз Уэнхем, нервно выбивавшая ногтями дробь по столу.
— А о чем думали рецензенты?
— Ввиду задержки, вызванной… гм… позицией автора, мы сильно запаздывали. Сигнальные экземпляры были разосланы всего за неделю до выхода книги — откладывать его было нежелательно по ряду причин. Возможно, у рецензентов не хватило времени…
— Или охоты, — вставил Бэзил Райл. — Блэр-Чаттерли отнюдь не пользуется у военных популярностью, а «Время воевать» пришлось дать на рецензию военным специалистам.
— В первый раз слышу, чтобы рецензенты читали книги, — с явным раздражением заметила мисс Уэнхем. — Но как бы там ни было, с этой мы хлебнем…
— Полагаю, что вы застрахованы на случай иска о клевете?
— От потери репутации не страхуют, — высокопарно заявил старший компаньон. — Формально, как вы знаете, издатель, типография и автор в равной мере отвечают по иску о клевете. Даже если предположить, что страховой полис покроет нашу долю компенсации за ущерб — а она в данном случае может быть громадной, — нельзя забывать о репутации фирмы. После такого скандального процесса авторы и литературные агенты поостерегутся посылать нам свои книги; весь наш престиж… — Розовые щечки Артура Джералдайна тряслись, и голос его дрожал. — За что? Я просто не понимаю. Мы всегда так дружно работали. Кому это понадобилось?
Вопрос был чисто риторический, но у Найджела никогда не хватало терпения на риторику, и он попытался ответить на него по-деловому:
— Возможны четыре мотива. Нанести удар по вашей фирме. Повредить автору. Насолить этому Блэр-Чаттерли. И, конечно, просто из злого озорства. Как я понимаю, вы хотите, чтобы я выяснил…
Артур Джералдайн поднял руку, которая оказалась куда более волосатой, чем его голова.
— Совершенно точно. Мы люди не мстительные. Но нам хочется пресечь всякую возможность повторения подобных неприятностей. Если мы найдем виновника, это нам не поможет в суде, но мы хотя бы обезопасим себя на будущее…
— Вы кого-нибудь подозреваете?
Компаньоны молча переглянулись. Найджел мог прочесть их мысли: они сомневались, этично ли высказывать вслух неосновательные подозрения, которых к тому же сами стыдятся. Немного помолчав, мистер Джералдайн произнес:
— Мы, естественно, обсуждали это между собой. И просто теряемся… Верстка «Времени воевать» лежала в кабинете Протеру и была доступна…
— Подробности, если не возражаете, я постараюсь выяснить потом. А есть у фирмы недоброжелатели?
Смущенное молчание прервал Бэзил Райл:
— Я все же думаю, что Бейтса следовало бы допросить.
— Мы ведь уже договорились, Бэзил, — ощетинилась мисс Уэнхем.
