– С тобой все ясно, а вот наша вдовушка узнала на этом
снимке только своего мужа. Могу понять, что она не интересуется театром, но два
месяца назад, после убийства Модестова, об этом деле кричали на всех углах! И
во всех газетах были его фотографии. Снимок старый, выпал с антресолей
совершенно случайно, она вообще его никогда не видела.
– А отчего тебя так заинтересовал этот старый снимок? –
Лола требовательно заглянула Маркизу в глаза.
– Ты помнишь всю эту подозрительную историю? –
Леня отвернулся и зашагал по гостиной. – Как произошло убийство? Модестов
с женой были в загородном доме одни, и вдруг она вызывает милицию и говорит,
что вышла на кухню на пять минут, а вернувшись, нашла мужа убитым. Кто-то якобы
пырнул его их же собственным кухонным ножом.
– Что-то припоминаю… – Лола по-прежнему очень
внимательно глядела на Леню.
– Что делает милиция? – спросил Леня и сам же
ответил: – Милиция, разумеется, первым делом арестовывает жену Модестова,
потому что улики налицо: на ноже обнаружены ее отпечатки пальцев. Еще бы! Ведь
этим ножом она пользовалась, когда готовила ужин! Ужин этот ей пришлось
готовить самой, потому что незадолго до этого она рассчитала прислугу. Не то
поймала ее на воровстве, не то просто за неряшливость, а возможно, девица
пыталась ненароком закадрить самого Модестова. Эту уволенную служанку увез
шофер, которому нужно было в автосервис, он и подбросил девушку до города. Таким
образом, они оба давали друг другу алиби, то есть твердо стояли на том, что
когда они уезжали, хозяин был жив и здоров. Девица еще сообщила, что хозяева
разговаривали на повышенных тонах. Шофер находился в гараже и ничего не слышал.
Соседи же не заметили в окрестностях никого и ничего подозрительного.
– У меня три вопроса, – вклинилась Лола, –
откуда ты все это знаешь, почему раньше ничего мне не говорил и самое главное:
почему это убийство так сильно тебя интересует?
– Видишь ли… – Маркиз помедлил, и Лола тут же на
него прикрикнула:
– Ленька, не морочь мне голову! Рассказывай сейчас же!
– Ну ладно. Так вот, видишь ли…
– Все ясно! – вскричала Лола. – В детстве ты
был влюблен в жену Модестова!
– Ну не в детстве, а в юности… и не то чтобы влюблен, а
так… просто мы были…
– Что? – На этот раз Лола закричала так громко,
что Пу И чуть не свалился со своей подушки, а попугай Перришон от испуга
вспорхнул под потолок и принялся летать, бестолково взмахивая крыльями, и
истошно орал что-то невообразимое, но Лоле было не до него.
– Ты что, серьезно? – спросила она, убавив
децибелы.
– А как ты догадалась про жену Модестова? –
полюбопытствовал в свою очередь Леня.
– Так, – зловеще протянула Лола, доставая
сигареты. – Быстро. Подробно. Толково. Рассказывай!
– Ну что, – вздохнул Леня, – Ирка…
– Насколько я помню, в газетах упоминали имя
Ирма, – тут же перебила его Лола.
– Иркой она была для близких друзей.
– А вы были с ней близкими друзьями? – снова не
утерпела Лола.
– Слушай, кончай придираться! – вспылил
Леня. – Не хочешь слушать, так и скажи!
– Молчу! – пискнула Лола, ей очень хотелось
узнать, в чем там было дело.
– Короче, мы с ней учились вместе в цирковом
училище, – выпалил Леня, – ну и после… поддерживали связь.
– А она знала о твоей основной специальности? –
подначила Лола.
– Знала, – просто ответил Маркиз, – и
помогала мне иногда.
– Ах вот как? – Лола насторожилась: если
неизвестная Ирма была близка Маркизу настолько, что помогала в мошеннических
операциях, к этому знакомству следовало относиться серьезно.
– Но потом мы расстались… – продолжал Леня, –
потому что хорошей, слаженной работы у нас не получалось. Вот почему у меня
принцип: никогда не смешивать работу и удовольствие. Так что, моя дорогая, наши
с тобой отношения никогда не перейдут некоторой грани, я слишком ценю в тебе
делового партнера.
«И на том спасибо», – подумала Лола.
– Мы расстались, – повторил Леня, – она
решила изменить свою жизнь. Тут как раз подвернулся ей Модестов. И все было бы
отлично, но один подлец вздумал ее шантажировать нашей прошлой жизнью, а у нас
ведь были кое-какие заморочки с законом – по молодости лет мы были неопытны и
беспечны…
Лола внезапно жутко разозлилась на это многозначительное
местоимение «мы», особенно же на ту мечтательную интонацию, которая появилась в
словах Маркиза.
– Итак, – продолжал он, не замечая Лолиного
состояния, – Ирка по старой памяти обратилась ко мне с просьбой избавить
ее от приставаний того наглого типа.
– И ты, конечно, сделал все, что она просила?
– Разумеется, – Маркиз пожал плечами с некоторым
типично мужским самодовольством, – это была замечательная операция! Я по
праву могу собой гордиться! Дело в том, что тот человек, который ее
шантажировал, был в цирковом училище какой-то не то партийной, не то комсомольской
шишкой местного масштаба. Когда нас с Иркой прихватили на кое-каких не совсем
законных делишках, на первый раз милиция ограничилась тем, что послала в
училище «телегу» с рекомендацией разобраться своими силами, и эта «телега»
попала в руки к вышеупомянутому комсомольскому хмырю. Он встретился с нами в
неофициальной обстановке и ясно дал понять, что замнет все это дело за
определенную мзду. Мы выложили денежки, и он действительно не дал бумаге ходу.
Но как выяснилось, он ее сохранил и даже кое-что дополнительно о наших делах
разнюхал.
И вот когда Ирка собралась полностью порвать со своим
«темным прошлым» и выйти замуж за Модестова, наш старый знакомый неожиданно
появился на горизонте. Он подкараулил ее возле дома, пригласил в свою машину и
сказал примерно следующее: «За все надо платить. Ты собралась замуж за
известного и весьма обеспеченного человека, но для начала тебе придется
рассчитаться по своим старым долгам».
Ирка напомнила ему, что с ним в свое время уже расплатились,
но он возразил, что такса на такие услуги определяется личностью того, кто
платит. Одна цена для бедной студентки, и совершенно другая – для будущей жены
известного режиссера. Короче, если хочешь жить по-человечески – готовь денежки!
Ирка сказала, что ей понадобится некоторое время, чтобы
собрать требуемую сумму, и попросила тайм-аут. С этим требованием шантажист
вынужден был согласиться: естественно, он не предполагал, что девушка постоянно
носит при себе большие деньги и немедленно, прямо в машине, с ним рассчитается.
Однако он предупредил ее, чтобы она не слишком затягивала, и
дал сроку три дня.
Ирка естественно пришла ко мне и подробно пересказала весь
разговор. Мы пришли с ней к единому мнению: даже если бы и можно было достать
такую сумму, которую этот негодяй просил за молчание, делать этого ни в коем
случае нельзя. Шантажисты совершенно ненасытны, он будет требовать денег снова
и снова, и аппетиты раз от раза будут возрастать. Причем он станет требовать
денег и у меня, если почувствует, что мои дела налаживаются.
