– А что, товарищи номеров дожидаются?
– Да, Аркадий Борисович, – суровая дежурная
неожиданно застеснялась и даже зарделась, как гимназистка, – понимаете,
номеров вообще-то нету…
– Понимаю, – Аркадий Борисович улыбнулся, – а
мы с вами знаете, что сделаем? Мы поставим в мой люксик две раскладушки, и
тогда все смогут отлично разместиться! Даже не две, а всего одну – ведь в
двухместном люксе две кровати и диван в гостиной…
– Аркадий Борисович, – дежурная
растерялась, – но вам же будет неудобно… и… да и как это…
– А вот так! – твердо возразил странный
клиент. – Я вам сказал! – И гораздо громче обратился к дремлющим в
креслах бездомным командированным: – Мужики, берите вещи и идем со мной!
Дежурная что-то недовольно пробормотала, но не посмела
возразить и начала оформлять новых постояльцев.
Так четверо приезжих оказались в одном двухместном номере.
Дежурная распорядилась, чтобы в их «люкс» перенесли из другого номера еще один
диван, и они расположились с завидным комфортом.
Сразу же все четверо перезнакомились. Двое из новых соседей
оказались ленинградцами – сам Миша и Гоша, химик, тоже приехавший в
командировку на одну из местных фабрик, Леша – москвич, начинающий режиссер,
приглашенный для небольшой постановки на местное радио. Аркадий Борисович
представился снабженцем из Одессы.
Мало того, что он помог своим новым знакомым с жильем, он
вообще оказался незаменим в этом полуголодном городе. Он мгновенно достал
хорошей колбасы, сыра, конфет, других продуктов, нечасто встречавшихся даже в
Москве и Ленинграде, сумел купить водки и коньяка, тоже крайне дефицитных в тот
период «борьбы с пьянством». В общем, четверо мужчин жили, благодаря веселому
одесситу, ни в чем не нуждаясь.
Миша передал в отдел кадров завода свои документы, но их
очень долго проверяли, оформляли ему пропуск, – завод, как и все тогда,
был оборонным, и попасть на него было сложно. У химика Гоши была та же история,
а режиссер Леша был занят на радио не больше трех часов. Короче, они были
свободны несколько первых дней и проводили время вместе, устраивая вылазки на
природу, пикники и прочие простые мужские развлечения. Тогда-то и сделали они
те фотографии, которые сохранились в доме у Гоши Птичкина.
Аркадий Борисович не распространялся о том, что он делает во
Владимире, но тоже был практически все время свободен. У его соседей по номеру
сложилось впечатление, что он просто ждет кого-то или чего-то. И еще казалось,
что Аркадий, такой веселый и жизнерадостный, чего-то очень боится.
Миша не делился своими подозрениями с друзьями, но ему
пришло в голову, что одессит только потому пригласил их жить в свой номер, что
в компании трех крепких молодых мужчин ему было спокойней.
Когда они фотографировались на пикнике, на берегу реки
Содожки, Аркадий не попал ни на один снимок: то сам фотографировал друзей, то
отходил в сторону, то просто отворачивался…
В конце концов, у каждого человека могут быть свои
странности, а он так помог своим новым знакомым и был так обаятелен – настоящая
душа компании, – что эти мелкие странности ему легко прощали.
Так, за прогулками, застольями и легкими разговорами прошли
два первых дня того славного владимирского июля.
А на третий день произошел странный случай.
Четверо друзей отправились пообедать в местный ресторан под
названием «Трактир». Этот ресторан был оформлен под огромную старинную избу: с
простыми деревянными столами и грубыми лавками. Официанты носили вышитые рубахи
– косоворотки, в меню значились в основном традиционные блюда старинной русской
кухни – борщок, кулебяка, бараний бок с кашей, курник… Конечно, дело не
обошлось без запотевшего графинчика водки.
Приятели просидели в ресторане около часа. Алексей вышел
освежиться, и в это время в зале появился новый человек. Приземистый,
широкоплечий, с низким лбом и маленькими злыми глазами, он прямым ходом
направился к столу, который занимал Аркадий Борисович со своими друзьями. Не
поздоровавшись, он сел за стол и уставился на Аркадия тяжелым немигающим
взглядом.
– Сидишь, – проговорил он наконец хриплым
скрипучим, как старая дверь, голосом, – водку пьешь? Старых друзей не
вспоминаешь? А мы тебя вспоминали… Тебе не икалось?
– Это что, твой знакомый? – спросил у Аркадия Гоша
Птичкин. – Какой-то он невежливый… Слышь, друг, давай я тебе тоже водки
налью, посидим как люди…
– Сиди ты, человек! – хрипло оборвал Гошу
незнакомец. – Сиди, пока тебя не спрашивают!
Он снова посмотрел на Аркадия и проговорил:
– От Вензеля тебе привет!
– Ну и как же он поживает? – проговорил Аркадий, с
трудом справившись с предательски дрожащим голосом.
– Он-то? – Незнакомец негромко, издевательски
рассмеялся. – Лучше всех! На Ваганьковском места знаешь, какие дорогие? А
ему задарма досталось… Без памятника, правда, ну да это мелочь… Пойдем-ка,
Аркашенька, потолкуем, а то у тебя друзья больно любопытные!
Он протянул руку и схватил Аркадия за рукав. Миша разглядел
на его коротких, толстых пальцах два наколотых перстня. Тогда он еще не знал,
что значат такие татуировки.
– Эй, эй, мужик! – забеспокоился Гоша
Птичкин. – Ты что это себе позволяешь?
– Сказали тебе: сиди! – рявкнул незнакомец. –
И за базаром следи! Мужик – слово обидное, да я сегодня добрый, на первый раз
прощаю!
– Ладно, ребята, вы посидите пока, мы с ним только
поговорим, – успокоил друзей Аркадий, послушно направляясь к двери.
– Не нравится мне это, – Гоша смотрел вслед
уходящим, – пойдем поглядим, может, помочь Аркашке надо…
Ни Миша, ни Гоша от природы не отличались особенными
бойцовскими качествами, но выпитая водка придала им храбрости, и они посчитали
себя обязанными вступиться за Аркадия Борисовича, которому за многое были
благодарны. Они заметили, что Аркадий с незнакомцем зашли в туалет, и ворвались
следом за ними.
Коренастый громила методично избивал Аркадия, тяжело дыша.
Аркадий, бледный, с окровавленным лицом, привалился к стене и старался
удержаться на ногах.
– Эй, мужик, ты чего, совсем что ли сдурел? – с
пьяной решимостью крикнул Гоша, подбегая к разъяренному уголовнику и
замахиваясь на него прихваченной со стола пивной бутылкой. Тот оглянулся,
оскалился, как дикий зверь, и неожиданно в его руке возник короткий широкий нож
с кривым блестящим лезвием. Миша попытался забежать за спину бандиту и схватить
его за левую руку, но тот, хрипло матерясь, взмахнул ножом, едва не
располосовав Мишино лицо.
Миша едва успел увернуться, сверкающее лезвие промелькнуло в
каком-нибудь сантиметре от его лица. Воспользовавшись секундной заминкой
противника, Гоша Птичкин огрел его пивной бутылкой. Он метил в голову бандита,
но тот легко уклонился, и удар пришелся ему в плечо. Уголовник грязно выругался
– должно быть, удар оказался чувствительным – и двинулся на Гошу, размахивая
ножом.
