– Делу время, потехе час! – солидно отозвался
газетчик.
– Да-да, конечно. И вы, мне кажется, человек очень
внимательный…
– Внимание к людям – непреложный закон нашей
жизни, – немедленно ответил старичок.
Маркиз удивленно посмотрел на него и после небольшой паузы
продолжил.
– Может быть, вы запомнили, вот эта дама, – Леня
кивнул на Лолу, – пришла сегодня утром в то кафе, прямо напротив вашего
лотка, с маленькой собачкой…
– Собака – друг человека, – не удержался газетчик
и добавил: – Никто не забыт и ничто не забыто.
Маркиз снова с любопытством взглянул на него, оценив его
необычную манеру выражаться, и задал следующий вопрос:
– А потом… вы больше не видели эту собачку? Дело в том,
что она пропала, и дама очень расстроена…
– Чужого горя не бывает! – высокопарно
провозгласил старичок.
– Вот именно! – не стал спорить Маркиз. – Так
вам собачка больше не попалась на глаза?
– Глаза – зеркало души! – уверенно ответил
газетчик.
– Неча на зеркало пенять! – вернул подачу Маркиз.
Такая манера выражаться начала его раздражать.
– Так видели вы собачку или нет?
– Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не
скажу! – произнес старичок обиженным голосом.
– Ну что вы, право, такой обидчивый! Сами же сказали –
чужого горя не бывает!
– Не бывает, – уверенно подтвердил престарелый
работник прилавка, – забота о людях – закон нашей жизни!
«Повторяться начал, – подумал Маркиз, – есть
надежда, что скоро выдохнется». Вслух же он сказал:
– Все-таки насчет собачки – видели вы ее или нет?
– Ищите женщину! – внезапно выпалил старичок.
– Женщину? Какую женщину? – насторожился Леня.
– Ах, эти черные глаза… – нараспев проговорил
газетчик и добавил для верности: – Очи черные, очи страстные…
– Какой ты, Леня, непонятливый, – вступила в
разговор Лола, – дедушка же ясно тебе сказал, что здесь вертелась какая-то
подозрительная брюнетка. Впрочем, брюнетки все подозрительные…
– Сама ты – бабушка русской революции! – газетчик
снова обиделся на «дедушку».
Леня снова отодвинул Лолу на безопасное расстояние и
умоляюще взглянул на старичка.
– Значит, женщина, брюнетка… И что же такое
подозрительное она делала?
– Черного кобеля не отмоешь добела!
– Собака! – догадался Леня. – С ней была
черная собака!
– Привязать к позорному столбу! – пробубнил
газетчик.
– Ага, значит, она привязала собаку перед входом в
кафе, – догадался Маркиз, который начал уже довольно неплохо понимать
специфическую речь своего собеседника. – А что было потом?
– Перед нами широко открыты все двери!
– Ага, значит, она вошла в кафе! А вышла она оттуда
одна или с маленькой собачкой?
– Тайное всегда становится явным! – сурово и
решительно провозгласил старичок.
– Значит, она незаметно вынесла Пу И…
– Где она, где эта мерзавка, где эта террористка? –
Лола с криком выскочила из-за Лениной спины. – Я выцарапаю ей глаза! Я
выдеру ей все ее черные космы!
– Для начала неплохо бы ее найти, – остудил ее
Маркиз и снова обратился к газетчику: – Значит, брюнетка с собакой. А еще
какие-нибудь приметы вы не запомнили?
– Красная гвоздика, спутница тревог! –
торжественно продекламировал старик.
– То есть? – растерялся Леня.
– Одета она была в красное, – подсказала сзади
Лола, – что для брюнетки вполне естественно.
– А собака-то, собака какой породы? Черная – это мы
поняли, а порода, порода какая? Черными бывают кокер-спаниели, ротвейлеры,
доберманы, ризеншнауцеры, московские сторожевые…
– Пудель, – отрезал старичок, не найдя подходящей
к случаю цитаты, – большой королевский пудель. С красным ошейником.
Лола с Маркизом, поняв, что больше из старика ничего не
выкачаешь, побрели домой – до трех часов, когда им обещали дать указания,
оставалось еще много времени.
– Эта брюнетка с черным пуделем может быть совершенно
ни при чем, – бормотал Леня, – просто больше не за что уцепиться. И
не могла она при всем честном народе выпутывать Пу И из ошейника. Она бы тогда
поводок отвязала, это куда быстрее. Что-то все же мне подсказывает, что Пу И
сам освободился от ошейника.
– Его приманили! – осенило Лолу.
– Чем? – недоверчиво прищурился Леня. –
Неужели ореховым печеньем? Не может быть, Пу И не настолько оголодал!
– Не чем, а кем! – заявила Лола. – Пуделем!
То есть это была пуделица! Старикан наверняка не определил пол собаки, все же
он для этого далековато сидит!
– Ты так думаешь? – Леня даже остановился.
– Что тут думать? – Лола махнула рукой. – Тут
и думать нечего! Ты что, не знаешь, как Пу И к ним неравнодушен?
Это верно. Песик, несмотря на крошечные размеры, был весьма
любвеобилен. И больше всего ему нравились именно пудели.
– Ты что, не помнишь, как зимой он завел роман с
карликовым пуделем Дези и помог нам распутать то дело, с монетой? –
наступала Лола.
Верно, в результате запутанной интриги старушка, хозяйка
Дези, получила наследство и уехала путешествовать по Европе. Прощание собачек
было таким трогательным, что Лола до сих пор не может вспоминать об этом без
слез умиления. И до сих пор Дези присылает Пу И фотографии из городов Европы –
она на фоне Эйфелевой башни, на фоне Канале Гранде, на фоне Биг-Бена…
– Все это так, но там был карликовый пудель, а тут
этакая махина королевская! – позволил себе усомниться Маркиз.
Но Лола прекрасно знала своего Пу И, поэтому только махнула
рукой.
– Тогда я знаю, что делать! – Ленины глаза
подозрительно блеснули. – Ты сейчас иди домой и сделай так, чтобы тебя не
узнали, а я тут на минуточку заеду в одно место…
Он полистал свою пухлую записную книжку и испарился.
Лола не долго думала, как ей загримироваться, чтобы следить
за ненавистной брюнеткой, предположительно укравшей ее сокровище, ее
ненаглядного Пу И. Она смыла весь макияж, только чуть-чуть подвела глаза,
облачилась в черные кожаные штаны и такую же кожаную куртку – косуху, обильно
усеянную металлическими заклепками. Свои чудесные волосы заколола и безжалостно
убрала под кепку. Маскарад завершили темные рокерские очки. Теперь никто не
узнал бы в этом бесполом существе утреннюю элегантную даму с собачкой. Между
делом Лола успела сообщить остальным четвероногим и крылатым обитателям
квартиры о том, что Пу И похитили. Кот Аскольд только зажмурился, не слезая со
шкафа, в то время как попугай отреагировал бурно.
