– Да, вы правы, – подумав, согласился Леня, –
что же делать? Одного его на два дня оставить нельзя…
– Отдайте его нам, – предложила Анфиса, – я
обещаю о нем позаботиться.
Всю дорогу до дому Леня тяжко вздыхал в машине. Он
предчувствовал, какой скандал закатит ему Лола, узнав, что придется отдать
песика на два дня в чужие, тем более Анфисины, руки.
Галактион Галактионович Саянов, прибыв в собственную
юридическую контору, вызвал к себе своего помощника Виктора Алсуфьева.
– Виктор Викторович, – скрипучим голосом начал
он, – в этом деле о наследстве вскрылись некоторые дополнительные
обстоятельства.
Он снял черные очки и внимательно поглядел на своего
помощника, в лице которого не дрогнул ни один мускул.
– Какие же? – без излишней поспешности
поинтересовался он.
– Дело в том, что один из трех наследников, Георгий
Андреевич Птичкин, оказался жив.
– Жив? – удивился Алсуфьев. – Как так – жив?
Разве он не погиб в автомобильной аварии десятого апреля?
– Произошла путаница, погиб другой человек, –
коротко ответил Саянов. – Личность Птичкина удостоверила жена, кроме того,
он предъявил подлинные документы. Птичкин утверждает, что на него было
совершено покушение, и он боится за собственную жизнь, поэтому сейчас он
находится на своей даче. Завтра вечером уедет оттуда в безопасное место и
прибудет только двадцатого мая в одиннадцать ноль-ноль к нам в контору, на
оглашение завещания. Так что я вас прошу внимательнейшим образом перечитать еще
раз все документы по завещанию и подготовить их к двадцатому.
– Все будет сделано, не беспокойтесь, – Алсуфьев
вышел из кабинета.
Галактион Галактионович подозрительно глядел ему в спину, но
ничего необычного не смог на ней обнаружить. Строго говоря, его помощник
держался как всегда. Но это, разумеется, ни о чем не говорило.
Саянов посидел немного за столом просто так, привычным
жестом потер глаза и вызвал секретаршу Аллочку.
Аллочка появилась через десять минут, на подносе, который
она держала в руках, стояла чашечка кофе, такого, какой любил Саянов – очень
крепкого, сладкого и без сливок.
Саянов помешал кофе, попробовал и невольно поморщился:
– Деточка, вы положили мало сахара. Я же просил: три
ложки.
– Ох, простите! – Аллочка выпорхнула и через
минуту влетела в кабинет с сахарницей. Руки ее так дрожали, что сахар высыпался
прямо на стол.
– Не волнуйтесь вы так! – Саянов сам вытер стол
бумажной салфеткой. – Ничего страшного не случилось. Или у вас что-то
случилось? – он испытывающим взором взглянул на девушку.
Была она не то чтобы некрасива, но какая-то незаметная,
блеклая.
«Как бледная моль», – с неудовольствием подумал вдруг
адвокат, хотя раньше этого не замечал. Наоборот, из всех претенденток он выбрал
в свое время именно Аллочку, потому что она выгодно отличалась от этих
бесчисленных одинаковых кукол Барби, которые заполонили в последнее время
приемные всех фирм и контор. Саянов выбрал скромную, неприметную Аллочку и не
ошибся: девушка оказалась грамотной, дисциплинированной и внимательной, никогда
ничего не путала в документах.
– Да, вот как бывает, – проговорил он, отхлебывая
кофе, – я и сам, признаться сегодня не в своей тарелке. Это дело по
наследству Ланскера… последний, третий наследник погиб, но предыдущий оказался
жив.
– Что вы говорите? – протянула Аллочка.
– Ну да, оказывается в той автомобильной аварии погиб
не он, а посторонний человек. А он скрылся, потому что опасался за свою жизнь.
Утверждает, что это было покушение, что его чуть не убили.
– Мания преследования! – фыркнула Аллочка.
– Возможно, – согласился Саянов, – очень
возможно. Но слово клиента – закон, так что мы должны принять его условия. А он
действительно боится, и поэтому все время переезжает с места на место. Одну
ночь ночует у родственников, другую – у знакомых. В последний день, то есть
послезавтра, они с женой будут на даче, а оттуда прямо приедут к нам в контору к
одиннадцати часам на оглашение завещания. Он очень просил никому не
рассказывать о его перемещениях.
– Бывают же такие ненормальные! – фыркнула
Аллочка.
– В нашей профессии бывает все! – вздохнул
адвокат. – Это еще не самое удивительное… Можете забрать чашку, спасибо.
Когда за секретаршей закрылась дверь, он долго качал
головой.
– Люблю читать старые журналы. – Маркиз взглянул
на Лолу поверх очков с простыми стеклами, которые он надел, чтобы издали его
можно было принять за Георгия Андреевича Птичкина. Ростом и телосложением они
были похожи, а Гошин свитер в темно-синих ромбах должен был довершить сходство.
– Вот, обрати внимание, сколько оптимизма и веры в
светлое будущее: «Ученые считают, что в двухтысячном году люди будут проводить
отпуск на Луне, пользуясь лечебно-оздоровительными свойствами пониженной
гравитации, климат будет теплее, так что под Архангельском можно будет
выращивать ананасы, в каждом доме будет видеотелефон, а вычислительные машины
по своим размерам не будут превышать обычный платяной шкаф…» Журнал «Техника
молодежи», шестьдесят четвертый год… Ты как, не собираешься в отпуск на Луну?
Представляешь, сбросить сразу килограммов тридцать-сорок живого веса! Мечта
любой женщины!
– Только не моя! – отрезала Лола. – Ты что,
считаешь, что я толстая? Так это только в гриме!
Действительно, если Леня выглядел почти так же, как всегда,
Лола изменилась до неузнаваемости. Несколько объемных кофт, свитеров и
подложенных в характерных местах подушечек преобразили ее фигуру. Накладной
бюст постоянно сползал, и его приходилось то и дело поправлять. Жесткий черный
парик из натурального конского волоса напоминал воронье гнездо, из которого
только что вылетели птенцы. Макияж, больше всего похожий на боевую раскраску
вождя племени ирокезов, ожидающего в гости соседа, довершал облик. В общем,
издали и при плохом освещении Лолу вполне можно было принять за Анфису
Саркисовну Птичкину. Поэтому Лола в сопровождении Джульетты время от времени
выходила на крыльцо дачного домика Птичкиных, чтобы возможный наблюдатель смог
убедиться: хозяева дома. Джульетта нервничала и одна в саду оставаться не
желала, несмотря на прекрасную погоду.
Леня из дома не выходил, только изредка показывался возле
окна.
– Всегда мне достается самая сложная работа, –
недовольно пробормотала Лола, в очередной раз возвращаясь с крыльца, – сам
тут сидишь, журнальчики почитываешь, а женщину выгоняешь на передовую!
– Во-первых, это ведь ты у нас – гениальная актриса, ты
можешь сыграть Анфису, так что ни у кого не возникнет сомнений, да и загримирована
ты гораздо лучше. Во-вторых, охота идет именно на меня, то есть на Птичкина,
которого я изображаю, и твой знакомый, любитель Чехова и острых ножей, запросто
может подстрелить меня, если я выйду на улицу…
