– Ильины-Остроградские, – отчетливо повторил
Маркиз, – первое захоронение – в сорок втором году, во время блокады, а
потом в шестьдесят четвертом году подхоранивали…
– Ясненько, ясненько, – невозмутимо пробубнил
бригадир, водя по рвущемуся из рук на ледяном ветру плану грязным квадратным
ногтем, – Аполлонову могилу найти…
– Я помню, помню, – нетерпеливо перебил его
Маркиз, – все равно, что унитаз в туалете…
– Во-во, – порадовался Аполлонов хорошей памяти
клиента, – да вот же она, могилка эта – четырнадцатый квадрат, четвертая
могила от угла Волынской дорожки и Пензенской.
– Короче, куда мне идти-то?
Аполлонов указал Маркизу направление и дал ему простые и
четкие инструкции. Леня, поскрипывая снежком, двинулся в указанном направлении.
В стороне от конторы и церкви начались редко посещаемые места, нехоженые
дорожки, засыпанные снегом по самую ограду могилы. Леня с трудом пробирался, по
колено проваливаясь в снег. Наконец он прочитал на металлической табличке
надпись «Волынская дорожка». Отсчитав четыре могилы от угла, он увидел перед
собой заваленную снегом каменную плиту. С трудом добравшись до памятника по
глубокому снегу, он очистил заиндевелую надпись на плите и прочел: «Капитан
третьего ранга О. А. Сильверсван».
Могила была явно не та.
Маркиз огляделся по сторонам. Аполлонов сказал – четвертая
могила от угла… но, может быть, отсчитывать надо было не в эту сторону? Леня
снова выбрался на дорожку, кое-как отряхнул брюки от налипшего на них снега и
пошел в другую сторону от перекрестка.
Четвертая могила с другой стороны оказалась невысоким
холмиком, на котором возвышался каменный крест. Леня тяжело вздохнул и снова
углубился в снежную целину. На этот раз его труд увенчался успехом, стряхнув
снег с креста, он увидел едва различимую надпись на камне:
«Софья Николаевна Ильина-Остроградская. 1878—1942».
Ниже на кресте была прикреплена бронзовая табличка с более
свежей надписью:
«Сережа Денисов. 1953—1964».
Вернувшись к воротам кладбища, где в теплой машине его
дожидалась Лола, Маркиз сел на переднее сиденье и озябшими руками достал из
«бардачка» фляжку с коньяком.
– Ты что? – удивленно уставилась на него
Лола. – Разве можно? Ты же ведь за рулем!
– Ну и что с того? – ответил Маркиз, стуча зубами
от холода. – Гаишники за отдельную плату нас еще и с почетным эскортом до
дома довезут, а если я сейчас не согреюсь, воспаление легких мне обеспечено!
Он сделал несколько порядочных глотков, и лицо его порозовело,
а зубы перестали стучать.
– Ну что – нашел? – осведомилась Лола.
– Нашел. Все в точности так, как сказала твоя бабулька:
Сергей Денисов умер в шестьдесят четвертом году в возрасте одиннадцати лет.
– Вот так вот, а ты в ней сомневался!
– Я не в ней сомневался, а в обстоятельствах. И вот
очень интересно: какого же это хмыря мне подсунули в горзагсе?
– Да я так понимаю, что он очень не хотел
подсовываться, что потому там и заморочки были, что с Денисовым этим не все
чисто?
– Да, и заморочки серьезные. Оттого и адреса его не
найти. Но у меня уже есть идея.
– Опять пойд??шь к своей девчонке? Думаешь, она что-то
знает? – ревниво проговорила Лола.
– Нет, незачем ее сюда вмешивать, она ни при чем. А вот
законтачу-ка я с самой Аглаей Михайловной, этой самой королевой горзагса!
Просто жажду с ней познакомиться! Что-то мне подсказывает, что через нее я
смогу выйти на неуловимого псевдо-Денисова…
На следующий день в одиннадцатом часу утра, когда все
работающие и служащие давно уже отправились по своим рабочим местам и служебным
кабинетам и жилые дома остались в полной и безраздельной власти пенсионеров,
неприкаянных хулиганистых подростков и «временно неработающих», в те
неопределенные часы, когда, по статистике управления внутренних дел, происходит
самое большое количество квартирных краж, в подъезд дома номер семнадцать по
проспекту Трезвости вошел худощавый молодой человек в темных очках и потертой
дубленке, с густыми пшеничными усами и с небольшим чемоданчиком в руке – явно
какой-то мастер, почище и помоложе сантехника. Молодой человек поднялся на
площадку четвертого этажа, вскрыл телефонный распределительный щиток и
погрузился с задумчивым видом в переплетение разноцветных проводов. Проходившая
мимо худенькая старушка с ярким полиэтиленовым пакетом, увидев незнакомого
мужчину, вспомнила предупреждение участкового инспектора Митрича и с явным
недоверием обратилась к незнакомцу:
– А ты что это, красавец, тут делаешь?
– Повреждение телефонного кабеля устраняю, –
несколько невнятно ответил мастер, поскольку в зубах у него был зажат маленький
фонарик, которым он светил внутрь распределительного щитка, – в сорок
седьмой квартире ослабленное прохождение сигнала.
– Телефонного кабеля? – взволновалась
старушка. – А мне никак нельзя помочь? У меня тоже это… обслабленное прохождение.
То вроде все слышно, а то вдруг раз – и один треск! Давеча племянница моя,
Катерина, звонила, хотела лекарство очень хорошее привезти, а ничего не
слыхать, только трещит в трубке да трещит, так и не договорились! Может,
посмотришь у меня, молодой человек? А я бы тебя обязательно отблагодарила!
– Никакой благодарности мне не нужно, это называется не
благодарность, а взятка, – солидно ответил мастер, вынув изо рта
фонарик. – Просто спасибо мне скажете, если все будет хорошо. Вы из какой
квартиры? Я здесь закончу и к вам подойду.
– Из пятьдесят первой я, – нерешительно ответила
старуха, в душе у которой боролось желание починить по случаю телефон и
естественная для нашего опасного времени осторожность, – да только я в
универсам за продуктами собиралась… Да ладно, в универсам после схожу! А только
как же это – не отблагодарить? Это уж порядок такой!
– Это как раз непорядок! – отрезал мастер и снова
взял в зубы маленький фонарик.
– И еще… – замялась старуха, снова вспомнив
предостережение участкового Митрича.
– Н?? что? – повернулся к ней мастер.
– Ну, это… извиняюсь я… документ у тебя, мил человек,
какой-нибудь имеется?
– А как же! – Мастер отложил отвертку и достал из
внутреннего кармана солидную синюю книжечку с золотыми тиснеными буквами
«Городская телефонная сеть».
У Лени Маркиза была целая коллекция всяческих служебных
удостоверений, гораздо больше, чем у его знаменитого коллеги Остапа Бендера,
поскольку за прошедшие десятилетия полиграфическая техника шагнула далеко
вперед, и количество различных проверяющих и надзирающих организаций тоже
значительно возросло.
Старушка внимательно осмотрела удостоверение, осталась
весьма довольна и решила отложить поход в универсам.
А Леня наконец нащупал тот провод, который вел в квартиру
сотрудницы горзагса Аглаи Михайловны Сковородниковой. Он подключил к этому
проводу миниатюрное устройство, которое позволяло без больших затруднений
прослушивать все разговоры Аглаи Михайловны, проверил качество соединения и
заново опломбировал распределительный щиток старым проверенным способом –
пятирублевой монетой.
