Лола, разумеется, вернулась, потому что банкир ей наскучил
через неделю. Пу И был возмущен до глубины души, увидев в собственной квартире
постороннего кота. Но смирился, потому что кот Аскольд никому не позволял себя
безнаказанно оскорблять. Понемногу между зверями установилась политика
нейтралитета.
С Лолой Аскольд держался независимо. В общем, все четверо
были не против совместного сосуществования.
Но выяснилось, что против такого сосуществования активно
протестует банкир Ангелов. Он являлся в квартиру в любое время дня и ночи,
заваливал Лолу цветами и подарками, утверждал, что жить без нее не может, и
даже начал утомительную процедуру развода с женой, с тем, чтобы по окончании ее
немедленно жениться на Лоле.
Лола закатывала своему банкиру потрясающие сцены, недаром
она была талантливой актрисой. Маркиз послушал их скандалы пару раз, и ему
стало скучно – все равно что смотреть в театре «Макбета» или «Короля Лира»
каждый день в течение месяца. Пу И недолюбливал банкира с самого начала,
поэтому во время выяснения отношений скрывался в комнате Маркиза и лаял из-за
двери. А Маркиз валялся на кровати в обнимку с котом и тосковал.
По прошествии месяца такой, с позволения сказать, жизни
Ангелову и Лоле как-то сразу надоело выяснять отношения. Банкир занялся своими
непосредственными финансовыми обязанностями, получив от всей этой истории
несомненное благо, потому что все же успел развестись со своей стервой-женой, а
Лола, чтобы подлечить вконец истрепавшиеся нервы, улетела к теплому Красному
морю, прихватив с собой песика.
Она вернулась через три недели, заметно посвежевшая и
загоревшая, и тут же свалилась в жесточайшем гриппе. Леня оказался
первоклассной сиделкой, он был терпелив и внимателен к своей боевой подруге.
Прошло десять дней, и Лола пошла на поправку.
Маркиз ловко хозяйничал на кухне, повязав Лолин кокетливый
клетчатый передничек. Из ванной доносилось звучное бормотанье – Лола читала
Шекспира:
… Какого обаянья ум погиб! Соединенье знанья, красноречья И
доблести, наш праздник, цвет надежд, Законодатель вкусов и приличий. Их
зеркало… все вдребезги. Все, все… А я? Кто я, беднейшая из женщин, С недавним
медом клятв его в душе, Теперь, когда могучий этот разум, Как колокол надбитый
дребезжит, А юношеский облик бесподобный. Изборожден безумьем? Боже мой! Куда
все скрылось? Что передо мной?…
– Дездемона, иди ужинать! – постучал Маркиз в
дверь ванной. – И вообще, молилась ли ты на ночь?
– Это из «Гамлета», неуч, – холодно заметила Лола,
появляясь на кухне в туго затянутом длинном синем халате, подчеркивающем тонкую
талию, – она здорово похудела за время болезни.
– Ну тогда: «Офелия, о нимфа! Помяни меня в своих
молитвах!», – взревел Маркиз так громко, что Пу И удивленно присел на
месте и тут же от испуга напустил лужу на пол.
Маркиз покаянно наклонил голову и пошел убирать.
Слон не слон, но целая половина жареной курицы лежала у Лолы
на тарелке. Леня красиво уложил вокруг курицы разноцветный гарнир из овощей и
подвинул соевый соус.
– Вкусно, но суховато, – протянула Лола через
некоторое время.
– Спиртного больным ни в коем случае нельзя! –
твердо произнес Леня, но тут же смягчился: – Ну разве что чуть-чуть, в честь
твоего выздоровления.
Он налил в бокалы белого французского вина.
– Дорогая, за твое здоровье!
– Спасибо тебе, Ленечка, ты замечательно за мной
ухаживал, – сказала вдруг Лола дрогнувшим голосом.
– Ну что ты, – растрогался Маркиз, – я ужасно
рад, что ты вернулась. Скучно так было, дел никаких не наклевывается…
– Да, кстати, о делах! – оживилась Лола. –
Тебе большой привет от Лангмана. Я виделась с ним в Мюнхене.
– Что ты делала в Мюнхене? Ты же, по-моему, летала в
Египет! – изумился Маркиз.
– Но сначала я заезжала по пути в Германию.
– По пути, – хмыкнул Маркиз, – просто-таки
рядом…
– Мне нужно было привести в порядок дела, – упрямо
продолжала Лола, – проверить банковские счета, оставить доверенность на
продажу своей квартиры, забрать оттуда кое-какие вещи… А тебе я об этом не
сказала потому, что ты бы меня не пустил.
В свое время у них были неприятности с немецкими властями, и
хоть они разрешились, но один облеченный властью человек советовал им некоторое
время не появляться в Германии. Однако Лола всегда делала все по-своему,
очевидно, их добрый знакомый следователь страховой компании Лангман узнал о ее
приезде по своим каналам.
– Зачем ты с ним встречалась? – недовольно
набычился Маркиз. – Что там еще случилось?
– Ничего особенного! Лангман сам меня нашел. Сказал,
что я приехала очень кстати, потому что он хотел бы обратиться к нам с просьбой
о небольшой дружеской услуге.
– Ну-ну, – вздохнул Маркиз, – знаю я его
просьбы.
– Нет, тут в самом деле ничего такого! – горячо
заговорила Лола. – Понимаешь, это просто неофициальная дружеская услуга. К
нему обратился его приятель из Австралии…
– У такого человека, как Лангман, не может быть
приятелей! – усмехнулся Маркиз.
– Ну, не приятель, а коллега… в общем, этого человека
он знает довольно близко. Зовут его Билл Лоусон, и Лангман с изумлением узнал,
что у этого Лоусона, оказывается, русские корни.
– Бабушка была фрейлиной императрицы и сбежала в
семнадцатом году, прихватив царские бриллианты! – фыркнул Маркиз.
– А как ты узнал про его бабушку? –
заинтересовалась Лола. – Ты что – с Лангманом по телефону разговаривал?
Тогда зачем дурака валяешь, если и сам все давно знаешь?
– Так-так, – протянул Леня и машинально отогнал Пу
И, который пытался похитить с его тарелки остатки курицы. – Рассказывай
все по порядку, ничего не пропускай.
– А чаю? – капризно протянула Лола. – И
сигаретку выкурить…
– Курить не дам! – категорически запретил
Леня. – А чай, пожалуйста, пей. Только конфет я не купил, ты и так ешь
много сладкого.
Лола хотела было обидеться, но вспомнила, что съела сегодня
две шоколадки, и что действительно пора перестать капризничать и снова
вернуться к здоровому образу жизни.
– Ну ладно, – она положила на стол записную
книжку, – я девушка ответственная, на память не надеюсь, все записала…
– Ага, и забыла на десять дней… – подколол Леня.
– Подумаешь, Лангман сказал, что это не срочно! –
отмахнулась Лола и продолжала: – Ну ты слушай. Значит, у этого Билла Лоусона
действительно была русская бабушка. Ничего удивительного, после революции
русские эмигранты разбрелись по всему свету, даже до Австралии добрались. Но в
случае Лоусона это не совсем так. – Лола заглянула в свои записи.
Открылась дверь, и на пороге появился огромный черный кот с
белой манишкой на груди. Кот двигался неторопливо, с большим достоинством. Он
спокойно подождал, пока Маркиз уберет со стола тарелки и нальет себе и Лоле
чай, и только после этого мягко прыгнул к нему на колени. Пу И, с негодованием
наблюдавший за котом из-за угла, немедленно подошел к Лоле и прижался к ее
ногам. Кот и ухом не повел, он вообще мало замечал это мелкое, истеричное,
громко лающее создание.
