– Он еще спрашивает! – заорала Лола в
ответ. – Он еще удивляется! Где ты шлялся весь день?
– Где-где! В Географическом обществе! – по инерции
громко ответил Маркиз, но в голосе его не было уверенности.
Впрочем, Лоле и не нужны были никакие его оправдания, она
все прекрасно поняла. Ей не нужно было представлять себя Катариной из
«Укрощения строптивой», Лола и так полна была праведного и справедливого гнева.
Виданное ли дело – ее он отправил слушать бредни выжившей из ума старухи (в
гневе Лола была несправедлива к бедной Елизавете Константиновне, ведь она сама
буквально несколько часов назад отметила, что старуха непротивная и достаточно
рассудительна), а сам в это время развлекался на всю катушку!
– Ну-ну, и где же это ты, интересно, в этом самом
Географическом обществе нашел себе бабу? Или они там совсем уже обеднели и
сдали свое помещение под бордель?
Маркиз подумал, что Лола недалека от истины в том смысле,
что если бы Географическое общество вместо целителя сдало бы помещение средней
руки борделю, было бы больше пользы. Вместо отвратительных теток, со вкусом
рассказывающих о собственном геморрое, по актовому залу слонялись бы девицы в
соблазнительном неглиже… Но некогда было расслабляться, и Маркиз сделал самое
свое честное лицо и прижал руки к сердцу:
– Да с чего ты взяла, что я был с бабой? Что это на
тебя нашло сегодня? Может, это последствия гриппа?
Лола молча схватила тесак для мяса и двинулась к Лене,
сурово сдвинув аккуратно выщипанные брови.
– Ну тихо, тихо, что это еще за фокусы? –
пробормотал Леня, отступая. – Лола, мы же с тобой сто лет знаем друг
друга!
– И поэтому ты решил, что можешь меня так просто
обмануть? – прошипела Лола. – Да от тебя за версту несет французскими
духами и американскими презервативами! О том, что ты никуда не ходил, а
трахался весь день, я узнала, когда ты был еще в лифте!
– А вот тут ты ошибаешься! – заявил Леня, слегка приободрившись. –
Я, милая моя, все успеваю: и дело сделать, и удовольствие получить. И, между
прочим, выяснил множество интересных вещей. Она, знаешь, оказалась весьма
осведомленной дамой. Много полезного рассказала!
– И кто же она такая? Замшелая географиня с бюстом,
напоминающим два глобуса, на который вместо лифчика она надевает чехлы от
самолета? – саркастически произнесла Лола. – И вместо ковра у нее на
стенке висит карта бывшего Советского Союза?
– А вот и нет! – обиделся Леня. – Конечно,
для пользы дела я могу себя заставить пожать лапу медведице или что там
полагается сделать по тому старому анекдоту, но в этот раз мне не пришлось себя
насиловать. Географиня попалась очень даже ничего себе…
Тут он поспешно выскочил в коридор, потому что Лола замахнулась
на него тесаком.
Она метнулась за ним следом, но Леня ловко перехватил ее
руку, и тесак выпал на пол.
– Пусти! – морщилась Лола. – Руке больно…
– И не подумаю! – невозмутимо ответил ее
компаньон. – Лолка, ты что это себе позволяешь? Этак можно человека убить!
– И убью когда-нибудь, – прошипела Лола, –
потому что все мои неприятности из-за тебя.
– Ну уж! – позволил себе усомниться Леня, за что
получил весьма болезненный удар под коленку. Он стиснул зубы и промолчал,
сделав вид, что ему ни капельки не больно.
– Да конечно! Из-за тебя мне пришлось бросить сцену! А
даже ты признаешь, что у меня талант. Я могла бы стать второй Ермоловой!
– Или Комиссаржевской, – поддакнул Леня.
Лола взглянула на него сердито, но Леня глядел кротко.
– Или Комиссаржевской, – согласилась она.
В этом была ее ошибка, потому что раз согласившись, она
проявила слабость, и дальше процесс увещевания пошел значительно быстрее.
– Дорогая, вынужден тебе напомнить, что когда мы
познакомились, ты была совершеннолетняя и пошла за мной совершенно добровольно,
без принуждения. Больше того, смею думать, что ты весьма довольна нашим
сосуществованием, тебя нравится наша работа гораздо больше, чем работа актрисы,
хотя бы потому, что работа эта не в пример лучше оплачивается.
– Так и знала, что ты вспомнишь про деньги! –
воскликнула Лола. – Для тебя нет ничего святого!
– В таком случае вынужден тебе припомнить банкира
Ангелова! – тихим голосом заговорил Леня. – Разве не ты влюбилась в
него как последняя дура и не бросила меня ради этого надутого индюка?
– Но я же вернулась через неделю! – В голосе Лолы
появились оправдывающиеся нотки, чего Маркиз, собственно, и добивался.
– Мало того, – продолжал он, постепенно повышая
голос, – что ты ушла, ушла навсегда, ты еще увела из дому Пу И, хотя
прекрасно знала, что он терпеть не может твоего банкира!
– Я понятия не имела, что банкир ему не понравился! Пу
И ничего мне не говорил! – В голосе Лолы послышались слезы.
– Из-за твоего необдуманного поступка у собаки мог быть
стресс! – теперь Маркиз почти кричал. – А ты же сама всегда говорила,
что Пу И очень нервная и легковозбудимая собака!
– Ну, если быть до конца честной, то это у банкира
скорее мог быть стресс от Пу И, – протянула Лола, – ты же знаешь,
каким «милым» иногда может быть наш песик.
Маркиза очень порадовало местоимение «наш», это значит, что
Лола в душе согласна сменить гнев на милость.
– Лола, поверь, ни минуты я не забывал о деле! –
вдохновенно соврал Леня. – Сейчас мы поедим, и я все тебе расскажу.
Кстати, как ты думаешь, с курицей ничего нельзя сделать?
Дверь кухни открылась, и появился невесть как просочившийся
туда кот Аскольд. Он выглядел весьма удовлетворенным и усиленно облизывался.
«С курицей? – говорил его взгляд. – Где вы,
интересно, на кухне видели курицу?»
Лола с Маркизом, бросившись на кухню, застали там только Пу
И, который догрызал остатки курицы.
– Пер-риньке ор-решков! – раздалось с
холодильника.
– Зажарить Пер-риньку вместо курицы! – рявкнул
голодный Маркиз.
– Попугай не при чем! – пылко заступилась
Лола. – Он не ест себе подобных! Это все мерзкие звери, они совершенно
отбились от рук!
Кот потерся о Лолины ноги и громко мяукнул.
– Он говорит, что ты переложила базилика, –
сообщил Маркиз, который понимал своего питомца с полумява.
– Господи, какие же вы все, мужчины, одинаковые и
противные! – расстроилась Лола.
– Ну-ну, дорогая, возьми себя в руки! Конечно, я
понимаю, зима, плохая погода, да и дело у нас какое-то сейчас непонятное…
– Ты называешь это делом? – вскипела успокоившаяся
было Лола. – Я провожу время на кухне и в беседах со старухой, от пирожных
скоро ни в одну дверь не влезу, а он называет это делом!
