Еще метров сто они прошли цепочкой: Слава держал за руку Леру, Лера – Тирас. Становилось все темнее и темнее, тем более что за бортом уже спускалась ночь. Внутри корабля почти ничего не было видно. Слава попытался скомандовать: «Свет!» – а вдруг все-таки сработает? – но ничего не произошло. Или мозг корабля совсем умер, или же все источники энергии сдохли.
Огромный док закончился боксами для флаеров – Слава понял это, глядя за перекошенные от удара двери. Вообще, непонятно было, как при таком мощном ударе, когда даже флаеры превратились в груду металла, люди выжили. Впрочем, он тут же нашел ответ: они-то ведь в Шаргионе тоже выжили, хоть их флаеры и пришли в негодность. Корабль пустил остатки энергии на обеспечение безопасности экипажа, на поддержку гравикомпенсаторов в помещениях для людей, а уж потом на все остальное. На доки с флаерами не хватило… Вот почему много скутеров оказалось неисправными. Видимо, при столкновении уцелела лишь малая часть.
Мимо боксов с десятками флаеров они прошли в длинный коридор, метров двадцать диаметром, конец которого терялся где-то вдалеке. Когда Слава ступил на пол, внезапно загорелся тусклый свет – на полу появилась желтая дорожка-указатель, одновременно и подсвечивающая путь, и указывающая дорогу. Слава задумался: что бы это значило? Или их заманивают в ловушку, или это просто стандартная процедура приема Мудрых? Но в конце концов махнул рукой: была не была!
И они зашагали по «дороге, вымощенной желтым кирпичом», к великому и ужасному, тому, что ожидало их в конце пути.
Глава 7
Они прошли еще метров сто по светящейся дорожке, пока Слава не замедлил шаг и не остановился:
– Всем стоять. Отдыхаем. Никто никуда не идет, пока я не разведаю сам. Сидите тут. Или стойте тут. Или не стойте тут. В общем, не мешайте мне сейчас, не трогайте ничего, пока я не скажу. Хорошо?
– Хорошо… – пожала плечами Лера. – Мы пока тут осмотримся, да, Тирас?
– Осматривайтесь, только никуда не лезьте, – хмуро сказал Слава. – Я не смогу сейчас на вас отвлекаться.
Он сел у стены, подложив под спину вещмешок, закрыл глаза и замер, как будто уснул. Тирас, глядя на него, недоуменно спросила:
– Чего это с ним? Отдыхает, что ли? Устал так?
– Нет, – усмехнулась Хагра, – он так выпускает душу из тела, чтобы она полетала и посмотрела, что там впереди. А вдруг засада?
– Неужто он так умеет? – широко раскрыла глаза сотница. – Я бы все отдала за такую способность! Сколько людей бы это могло спасти!
– Он недалеко может летать, только метров на сто, мне так сказали, – дипломатично ответила Хагра, не упомянув, что сказала ей это Лера, находящаяся в ее же теле. Они договорились между собой, чтобы Хагра сейчас вышла «на волю», пока ничего особенного от них не требуется. Ей же тоже интересно! А Лера пока отдохнет в темноте мозга.
– Ну пошли, пошли, посмотрим, чего там за дверями!
– Чего-то мне тут не по себе, – замялась Тирас, однако пошла следом за девушкой, решительно подошедшей к одной из дверей, равномерно расположенных по обеим сторонам коридора. Дверь автоматически открылась, уйдя в стену, чем привела Хагру в восторг. За ней был длинный, такой же широкий коридор – метров сто, не меньше. В полу так же тускло светились панели, а в конце коридора виднелась еще дверь, большая, массивная, до потолка, с прозрачным окном.
Хагра быстро прошла коридор и заглянула в окно. За ним виднелись какие-то предметы, плохо просматривающиеся в неярком свете.
– Я туда не пойду! – заявила подошедшая сотница. – И тебе не советую! Сказано же: ничего не трогать!
– Ну я и не трогаю. Иди назад, если страшно, а я хоть погляжу… – Хагра приблизилась лицом к окну, вглядываясь, что там за ним. Неожиданно и эта дверь раскрылась – бесшумно, плавно, как и предыдущая, раздвинув массивные створки и как бы приглашая девушку войти. Она помедлила секунду и прошла в помещение.
Внутри было стерильно чисто, тихо, стояли ряды красивых кресел, а перед ними были укреплены столики-панели, с кнопками, отчетливо видными на плоской поверхности. Кнопок было множество: цифры, знаки, незнакомые Хагре, не менее сотни, разных цветов и размеров.
Хагра с любопытством протянула руку и попыталась нажать одну из них, но ничего не прижималось – кнопки были сенсорными, но в воздухе прозвучал короткий сигнал, напоминающий мелодичный звук, исходящий из какого-то музыкального инструмента. Хагра усмехнулась и нажала другую кнопку – сигнал был другого тона. Она радостно засмеялась и начала нажимать кнопку за кнопкой, прислушиваясь и веселясь, как ребенок.
Потом ей надоело стоять; она уселась в это кресло, белое, с кремовым оттенком, и продолжила свое развлечение, как пианист играя кнопками. Наконец ей надоело «музицирование», она наклонилась вперед и поставила локти на панель. Правый локоть нажал на кнопку справа, большую, зеленую, прозвучал длинный трубный сигнал, и кресло вдруг стало заваливаться назад, да так быстро, что Хагра лишь успела схватиться за поручни, заметив, что перед ней на панели нарисовался виртуальный экран, на котором появились строчки неизвестных букв. Из кресла выскочили десятки тяжей, прижавших ее руки и ноги к спинке и сиденью, а к руке присосался выскочивший откуда-то вакуумный пистолет.
Пшик!
Сознание Хагры, беспомощно пытавшейся вырваться из могучих объятий кресла, потухло, и она отключилась. Девушка уже не видела, как из кресла с боков выдвинулись прозрачные половинки герметичного купола, и она оказалась заключенной во что-то подобное огромному яйцу, или кокону, с верхней прозрачной частью. Кокон заполнился туманом, не позволявшим разглядеть то, что в нем происходит, и в помещении снова воцарились покой и тишина.
Слава вышел из тела и воспарил в пространстве. Оно было темным, и редкие информационные нити, пролетающие в этой темноте, принадлежали ему, связанному с керкарами, бродящими наготове вокруг котлована с кораблем, и Шаргиону, с которым Слава постоянно обменивался пакетами информации.
Керкары остались наверху, в лесу, как резервный отряд – они зарылись в корни деревьев, без труда перекусывая толстые щупальца, уходящие глубоко в почву. Под землей встречалось много вкусных корней, а также личинок и других подземных жителей, которыми так приятно полакомиться.
Многоножки были всеядными – хотя и предпочитали вегетарианскую пищу, как ранее и говорил Славе Учитель. Если приспичит, они едят все, и даже поедание плоти двуногих не вызывает у них чувства, что это нехорошо. Слава даже как-то решил для себя – он НЕ БУДЕТ спрашивать Мать Роя, куда делись тела ста пятидесяти воительниц. Он не был уверен… но все-таки не стоит обременять мозг излишними размышлениями на тему, что вкуснее – мясо человека или лошади. Возможно, многоножки легко бы дали ему ответ на этот вопрос. Вот только спрашивать не хотелось.
Сгусток-Слава начал свое путешествие к центру корабля, где предположительно находились рубка, командный пункт и где должны были сходиться все нити управления.
