Слава присел к дереву, оперся на ствол и стал дожидаться, когда многоножки выполнят команду. Голова кружилась, но он не позволял себе расслабиться. Скоро медицинский слизняк его подлечит, через мкара они выучат язык аборигена и узнают наконец, куда попали…
Глава 8
Голова кружилась, из чего Слава сделал вывод, что досталось ему крепко — вначале схватка с охранниками лже-Борана, потом он принял на себя все муки Шаргиона, сжигаемого заживо боевыми кораблями, а потом врезался головой в стену при посадке звездолета на планету. Так что без медицинского слизняка было не обойтись, конечно, если он хотел быстрее восстановиться. Лера выглядела получше, если не считать здоровенного фингала, расплывающегося под левым глазом, — его рук дело!
Слава поморщился, посмотрел на жену и негромко сказал:
— Лер, прости, что я тебя стукнул. Я же ничего не понимал, был все еще в бою — чего-то мерещилось, от кого-то отбивался. Простишь?
— Нет тебе прощения, — улыбнулась она, — мстя моя будет страшна. Вот поздоровеешь и станешь отрабатывать в постели по полной! И не отлынивать!
— Да я в общем-то не возражаю… только вот поздороветь надо. У меня такая гематома слева — дотронуться больно. Как бы трещины в черепе не было.
— Ты не пугай! — нахмурилась девушка. — Мне не хотелось бы остаться тут или где-либо еще одной — без тебя! Будешь отлеживаться, пока не выздоровеешь! Ни шагу отсюда! Я сейчас скажу, чтобы керкары сделали какой-нибудь шалаш, навес. Не дай боже, дождь пойдет — где будем прятаться? Лежи, я сейчас! — Лера наклонилась к Славе и поцеловала его в губы, погладила по плечу. Он похлопал ее по голому бедру и перевел взгляд на пленника, так и сидевшего на пригорке в пяти шагах от них.
Пленник внимательно смотрел на Леру и Славу, переводил взгляд с одного объекта на другой, и на его лице проступало явное удивление. Слава тоже начал рассматривать аборигена. Он отметил, что парень неплохо сложен — довольно пропорциональный, стройный, крепкий, хоть и невысокий. Строение тела ничем не отличается от человеческого — руки, ноги, глаза. Волосы завязаны сзади в хвостик средней длины — сантиметров двадцать, а накрашенные глаза слегка потекли, видимо, краска была не очень стойкой.
Он почему-то напомнил Славе героя из фильма «Пираты Карибского моря» — капитана Джека Воробья. Вначале Вячеслав не мог понять, почему вспомнил этого персонажа, потом догадался: глаза накрашены, как у Джека. Вячеслав хохотнул про себя, тут же скривился от головной боли, и его снова чуть не вытошнило. Успокоившись, продолжил осмотр «языка».
Руки парня были довольно нежные — как женские, хотя и мускулистые. Если руки Славы напоминали больше лопаты — здоровенные ладони, запястья, перевитые венами, предплечья как из перевитых канатов, то этот парнишка больше походил на офисного работника, регулярно посещающего спортзал и поддерживающего себя в хорошей форме. Пояс на его талии был сделан из витых нитей — часть из них оказалась золотыми, часть красными. Возможно, это что-то обозначало.
Больше на парне ничего не имелось — никакой одежды. Самое интересное, что пленник не чувствовал себя от этого ущемленным — казалось, он привык к «обнаженке» и не испытывает ни малейшего неудобства от того, что его разглядывают посторонние. Слава знал некоторые народности на Земле, по понятиям которых, если с мужчины прилюдно содрали штаны и все увидели его зад — он должен был повеситься от стыда. А этот спокойно сидел, время от времени почесывался.
Слава опять осторожненько хмыкнул, улыбнулся. Пленник заметил его улыбку и тоже несмело улыбнулся — похоже, уже освоился в плену, только с опаской поглядывал на керкаров, молчаливыми статуями стоявших рядом, да, как ни странно, на Леру, которая показывала многоножкам, как надо сооружать пионерский шалаш.
Слава удовлетворился осмотром, но не пришел ни к какому выводу. Больше всего этот парень напоминал ему дорогостоящего раба, сбежавшего от хозяев, и притом — совсем недавно. Недавно, потому что с него еще не сошел лоск, приобретенный в богатом доме, даже краска вокруг глаз осталась прежней, только слегка размылась.
Керкар с мкаром и медицинским слизняком появился минут через сорок — попасть в высоко расположенную дырку мембраны было не так просто. Он положил мкара и робота рядом со Славой, и тот, нажав красную кнопочку слизняка, активировал его и посадил себе на голову — на гематому. Слизняк тут же начал ползать, запустил в больное место пучок нитей.
Пленник с ужасом следил за манипуляциями землянина, а когда тот поманил его к себе, замахал руками и попятился. Тогда Слава кивнул керкарам на пленника и приказал тащить его пред свои светлые очи. Потом сел, взял мкара, и когда парня подтащили, посадил «паучка» к нему на затылок. Парень вздрогнул и, подвывая, завис в лапах керкаров, как сломанная кукла.
Через минут десять мкар отпал, сложив лапки, как дохлый жук, и Слава обратился к пленнику на языке зеленых:
— Хватит верещать! Никто тебя не тронет — нам нужна информация, а не твои драгоценные гениталии! Заткнись, тебе говорю! Ну что ты как баба воешь!
— Бабы не воют! — удивленно сказал пленник, как-то сразу перестав ныть. — Им вообще воинским каноном запрещено выражать свои чувства — это считается неприличным. Если только в постели не сдерживаются, но тут другое дело. А так — совсем даже не воют! Вы кто такие, откуда? Что это за чудовища? И вообще — на каком языке я говорю? Как вы меня ему научили?
— Сам ты чудовище, придурок! — граммофонным голосом сказал керкар, стоящий рядом. — Я тебе ползадницы сейчас отхвачу, тогда узнаешь, как воина называть чудовищем! Двуногая дрянь!
— Тише, ты! — на языке керкаров остановил его второй охранник. — Командир-то тоже двуногий, ты оскорбляешь его честь! Он вообще может приказать тебе совершить самоубийство за такие слова! Проси прощения у командира!
— Извини, командир Слава, — виновато сказал первый керкар, — я не хотел обижать всех двуногих. Ты же знаешь, какими бывают двуногие зеленые, вот я и сорвался.
— Прощаю. Служи дальше, — усмехнулся Слава, — прошу вас обоих не вмешиваться в разговор. Я буду вести допрос пленника, так что не прерывайте нас.
— Конечно, командир! — Оба керкара отдали воинский салют, взмахнув своими копьями так, что те просвистели над головой, как лопасти вертолета. Пленник вжал голову в плечи, поглядел на конвоиров и снова уставился на Славу, ожидая ответа на свои вопросы.
Слава начал думать, как лучше сформулировать вопросы, пока думал, подошла Лера и уселась рядом с мужем. Пленник тут же опустился на колени, уперся головой в землю, так, что его голая задница поднялась к небесам, как ствол экзотического орудия, и скороговоркой сказал:
— Простите, госпожа, что я без вашего ведома обратился к вашему мужчине! Надеюсь, вы меня не будете сильно наказывать!
— Хм… а чего я должна тебя наказывать? — удивилась Лера. — Ну обратился и обратился. Он тут главный, так что правильно обратился. А я его жена. Его женщина.
