– Потому что это правда.
Он как-то странно засмеялся.
– То, что я не люблю тебя? Джейн, ну не совсем же ты дура, ведь ты прекрасно знаешь о моих чувствах.
– Я ничего не знаю. Почему я должна это знать? Ты никогда ничего не говорил об этом.
– Я люблю тебя как ненормальный, и ты это знаешь. – Он положил руки ей на плечи. Руки были крепкими и тяжелыми. – А ты меня любишь? Ну же, скажи правду!
Джейн ответила:
– Нет… – Она повторила это трижды, пока ее голос не затих. Больше она не могла произнести ни звука, потому что каждый раз, когда она это говорила, Джереми целовал ее. Последний поцелуй был слишком долгим.
Потом он поднял голову и проговорил:
– Обманщица.
Джейн не сказала ничего.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Старший инспектор сыскной полиции Лэмб поднялся из-за рабочего стола и поздоровался за руку с мисс Мод Сильвер.
– Мне не нужно спрашивать, старший инспектор, хорошо ли вы себя чувствуете.
На это он весело рассмеялся – верный знак того, что встреча будет не слишком официальной.
– Рад сообщить, что мое здоровье меня не беспокоит.
– А как поживает миссис Лэмб? Надеюсь, на нее не повлияла плохая погода.
– Она слишком занята выполнением обязанностей бабушки.
Мисс Сильвер широко улыбнулась.
– А, сын Лили – маленький Эрнест. Его назвали в честь вас, ведь так?
– Вы даже об этом помните! А что вы скажете еще и о внучке? Вчера был уже месяц малышке Лили-Роуз. Неплохо, правда?
Мисс Сильвер подумала, что это действительно неплохо.
Инспектор сыскной полиции Эббот, который проводил ее в комнату, а теперь ждал, когда можно будет предложить ей стул, прислушивался к этому обмену любезностями с умиленно-саркастической улыбкой. Три дочери Лэмба были его гордостью и самым коротким путем к его сердцу. Но в вопросах мисс Сильвер не содержалось скрытых мотивов, ее интерес был искренним и постоянным. Затем она спросила о Виолетте, у которой была неплохая работа в Адмиралтействе. Лэмб покачал головой:
– Только что снова обручилась. Жена говорит, что это долго не продлится. Она красивая девочка и хорошая, но нужно признать, что она сама не знает, чего хочет. Когда у нее есть молодой человек, она хочет хорошую работу, а когда у нее есть хорошая работа, она хочет выйти замуж. Хочет съесть пирог, но так, чтобы он остался целым.
– А как дела у Миртл? Она все еще учится на медсестру?
Лэмб помрачнел:
– Да, она учится и воспринимает это очень серьезно. Моя жена говорит, что для нее это слишком трудно. Дело в том, что она самая младшая в семье и мы очень скучаем без нее. Пожалуйста, садитесь, мисс Сильвер. Я знаю, что вы всегда готовы помочь, и есть кое-что, что, по моему мнению, может вас заинтересовать – частным образом и без каких-либо формальностей, если вы понимаете, что я имею в виду. Поэтому я подумал, что, если мы с вами поговорим неофициально…
Мисс Сильвер села на стул. Ее бледное лицо с тонкими чертами выражало вежливый интерес. Ее одежда была аккуратной, старомодной и довольно поношенной. Из-под черного жакета выглядывала полоска кашемира оливкового цвета. Букетик коричнево-желтых анютиных глазок, подаренных ей на Рождество племянницей Этель Беркетт, заменил букетик лиловых, которые красовались на ее черной фетровой шляпе, когда та была куплена. На мисс Сильвер были черные вязаные перчатки, а полоска из желтоватого меха, бывшая ее спутницей уже много лет, обвивала ее шею – такая теплая и удобная. Она не спеша устроилась поудобнее, положила на колени поношенную сумочку и посмотрела на старшего инспектора как раз с той степенью почтения, которая требовалась в данном случае.
– Так вот, – сказал он. – Приступим к делу. Мы с вами уже встречались по поводу дела об убийстве. В данном случае нет ничего подобного, но я думаю, что вы сможете нам помочь. Ваше имя не попало в газеты. Конечно, можно сказать, что о вас знают в полиции, но я полагаю, что вряд ли существует что-то, если можно так выразиться, что сделает вас подозрительной личностью в уголовной среде. Другими словами, я не думаю, что они будут что-то иметь против вас.
Говоря все это, он внимательно смотрел на нее, пытаясь понять, возьмется она за это дело или нет. За массивной внешностью скрывался острый ум. Он откинулся в своем кресле, сложив руки на линии объемистой талии – тяжелые, крупные руки с подвижными пальцами. Падавший сверху свет выхватывал небольшой участок головы с редеющими волосами и подчеркивал красный цвет широкого лица. Карие глаза были слегка навыкате. Фрэнк Эббот позволил себе непочтительно сравнить его с круглым мятным леденцом.
Мисс Сильвер сказала с вопросительной интонацией:
– Я вас слушаю.
Лэмб резко выпрямился, наклонился над столом и произнес одно слово:
– Контрабанда.
На лице мисс Сильвер появилось выражение неодобрения. Во времена своей юности она занималась преподавательской деятельностью, как она это называла. И ей всегда очень помогало то, что она выглядела и говорила как старомодная гувернантка. Она спросила:
– Неужели?
»– Видите ли, этот вид деятельности широко распространен, что неудивительно при высоких таможенных пошлинах, и обычно такие дела к нам редко попадают. Дело в большем. Прежде всего, это наркотики. Конечно, мы постоянно боремся с этим, потому что, пока люди платят безумные деньги, поставщики наркотиков будут делать все возможное, чтобы доставить им их. Есть место, за которым мы уже некоторое время наблюдаем, – старая гостиница на прибрежной дороге за Ледлингтоном. Марч – вы ведь, кажется, знаете Марча? Он старший констебль в тех местах и когда-то был вашим учеником, правда? Мисс Сильвер улыбнулась:
– Очень-очень давно, старший инспектор.
Ну, хорошо, никто из нас не становится моложе. Он многого добился в жизни, ведь так? Это делает вам честь. Так вот, как я уже говорил, Марч некоторое время присматривается к этому месту. Гостиница имеет давнюю историю, связанную с контрабандной деятельностью. Когда-то она перешла в другие руки. Недавно у нее снова сменился хозяин, вернее, она вернулась к семье, которой когда-то принадлежала. Но управляющий остался прежний. Конечно, в этом нет ничего особенного – против него мы ничего не имеем. Правда, он наполовину ирландец, а наполовину португалец.
Фрэнк Эббот смотрел на огонь в камине. Нелюбовь Лэмба к иностранцам никогда не переставала его удивлять.
Старший инспектор остановил взгляд своих выпуклых глаз на его профиле, нахмурился, а затем продолжил более громким голосом:
– Конечно, это не его вина, и мы ничего против него не имеем, пока он ведет себя подобающим образом. Он гражданин Британии, и у него жена-англичанка. Против них обоих ничего нет. Вот в чем проблема. Марч никак нигде ничего не может обнаружить, но что-то в этом месте есть – возможно, это старая история с контрабандой, а может быть, и что-то новое. Это то, что касается наркотиков, но есть кое-что еще. Кражи драгоценностей – вы, должно быть, знаете об этом из газет. Не так-то легко вывезти их из страны, потому что все отслеживается. У нас, правда, появилась маленькая зацепочка в результате недавнего расследования дела Кохена. Помните, старик Кохен проснулся и успел выстрелить в грабителей. Он попал в одного из них, а остальные унесли раненого с собой. Мы шли по горячим следам, и они оставили его, решив, что он умер, на обочине загородной дороги. Мы подобрали его, а он был еще жив, но умер прежде, чем мы довезли его до больницы. Он бредил. Один из констеблей прислушался к его словам. Большую часть бреда он не понял, но все же разобрал два слова и догадался сообщить об этом. Раненый произнес два слова: «старое колесо». А придорожную гостиницу называют старым «Огненным колесом».
