Энтони слушал его невнимательно, все это время думая о своем. Последовало медицинское заключение, но оно не могло ничего подсказать. Он чувствовал, что близок к истине. В любую секунду что-то могло оказаться тем намеком, в котором нуждался его мозг. Инспектор всего лишь копался в обыденности. А дело могло быть чем угодно, только не обыденным. В нем крылось что-то запредельное.
Показания давал Джон Борден. Во вторник днем он был на платформе, провожая друга, уезжавшего на поезде три пятьдесят пять. Он заметил на платформе мужчину с поднятым воротником пальто и кашне вокруг подбородка. Он удивился, почему мужчина кутается в такой жаркий день. Мужчина, казалось, старался остаться незамеченным. Едва поезд остановился, как он кинулся в вагон. И так далее.
«В деле об убийстве всегда находится свой Джон Борден», — сказал себе Энтони.
— Вы когда-нибудь видели Марка Эблетта?
— Раза два, сэр.
— Это был он?
— Я его как следует не разглядел, сэр. Из-за поднятого воротника, кашне и вообще. Но чуть я услышал про это прискорбное дело, и что мистер Эблетт исчез, я сказал миссис Борден: «А не мистера ли Эблетта я видел на вокзале?» Ну, тогда мы это обсудили и порешили, что надо сообщить инспектору Берчу. Рост был точно как у мистера Эблетта, сэр.
Энтони погрузился в свои мысли.
Коронер суммировал:
— Присяжные, — сказал он, — теперь выслушали все свидетельства и должны будут решить, что произошло в комнате между двумя братьями. В чем была причина смерти покойного. Медицинское заключение, вероятно, убедит их, что мистер Эблетт умер в результате пулевого ранения головы. Кто выпустил эту пулю? Если Роберт Эблетт сам выпустил пулю, они, несомненно, вынесут вердикт «самоубийство», но если так, где находится револьвер, выстреливший ею? И что сталось с Марком Эблеттом? Если они не верят в возможность самоубийства, что остается? Смерть в результате несчастного случая, оправданная самозащита и убийство. Могли покойный быть убитым случайно? Это было возможным, но сбежал ли бы тогда Марк Эблетт? Свидетельства, что он сбежал с места преступления, были очень весомы. Его кузен видел, как он входил в комнату. Горничная Элси Вуд слышала, как он ссорился с братом в этой комнате. Дверь была заперта изнутри, и имелись признаки, что снаружи открытого окна кто-то недавно пробирался через кусты. Кто, если не Марк? Тогда им надо будет взвесить, сбежал бы он, если не был виновен в смерти брата? Без сомнения, невиновные люди иногда теряют голову, поддавшись панике. Возможно, что будь впоследствии доказано, что Марк Эблетт застрелил своего брата, также может быть доказано, что он был вынужден поступить так и что, когда он сбежал от трупа своего брата, в действительности ему не надо было бояться рук Закона. В такой связи ему вряд ли нужно напоминать присяжным, что они не высший трибунал и что если они найдут Марка Эблетта виновным в убийстве, это никак не повлияет на суд над ним, если и когда он будет арестован… Присяжные могут обсудить свой вердикт.
Они его обсудили. Они объявили, что покойный умер в результате пулевого ранения, и что пуля была выпущена его братом Марком Эблеттом.
Билл повернулся к Энтони сбоку от себя. Но Энтони там не оказалось. По ту сторону зала он увидел Эндрю Эймоса и Парсонса, выходящих в дверь вместе, а между ними шел Энтони.
Глава XX
МИСТЕР БЕВЕРЛИ БЕЗУПРЕЧНО ТАКТИЧЕН
Расследование проводилось в «Агнце» в Стэнтоне; в Стэнтоне же на следующий день должен был быть погребен Роберт Эблетт. Билл ждал своего друга снаружи, недоумевая, куда он пропал. Затем, сообразив, что Кейли вот-вот выйдет к своему автомобилю и что прощальный разговор с Кейли будет чуточку неловким, он удалился за угол во двор гостиницы, закурил сигарету и стоял, рассматривая рваную, натерпевшуюся от непогоды афишу на стене конюшни. «ТЕАТРАЛЬНОЕ ГАЛА-ПРЕДС, — возвещала она, — имеет место быть в среду декаб». Билл тихо улыбнулся, глядя на нее, так как роль Джо, болтливого почтальона, играл «Уильям Б. Беверл», как все еще утверждали останки афиши, а он был куда менее болтлив, чем предполагал автор, поскольку начисто позабыл все реплики, но тем не менее преотличное развлечение. И тут он перестал улыбаться, потому что теперь в Красном Доме больше развлечений не будет.
— Извини, что заставил тебя ждать, — раздался у него за спиной голос Энтони. — Мои старые друзья, Эймос и Парсонс, настояли на том, чтобы поставить мне выпивку.
Он просунул руку под локоть Билла и улыбнулся ему счастливой улыбкой.
— Почему ты ими так заинтересовался? — спросил Билл с некоторой обидой. — Я понять не мог, куда ты подевался.
Энтони ничего не ответил. Он уставился на афишу.
— Когда это было? — спросил он.
— Что было?
Энтони указал на афишу.
— Ах, это! В прошлое Рождество. Преотличное развлечение.
Энтони засмеялся своим мыслям.
— Ты был хорош?
— Никуда не годен. Я не претендую быть актером.
— Марк был хорош?
— Очень даже. Он это обожал.
— Преподобный Генри Заикинг — мистер Мэтью Кейли, — прочел Энтони. — Наш друг Кейли?
— Да.
— И как?
— Ну, гораздо лучше, чем я ожидал. Он не очень хотел, но Марк его заставил.
— Мисс Норрис не участвовала, как я вижу.
— Мой дорогой Тони, она же профессиональная актриса. Конечно, она не участвовала.
Энтони снова засмеялся.
— Огромный успех, а?
— Да, порядочный.
— Я дурак и чертов дурак, — торжественно объявил Энтони. — И чертов дурак, — повторил он шепотом, уводя Билла от афиши и со двора на дорогу. — И чертов дурак. Даже сейчас… — Он умолк, а потом спросил внезапно: — У Марка когда-нибудь были неприятности с зубами?
— Он часто навещал своего дантиста. Но при чем…
Энтони засмеялся в третий раз.
— Какая удача! Но откуда ты знаешь?
— Это и мой дантист. Его мне рекомендовал Марк. Картрайт на Уимпол-стрит.
— Картрайт на Уимпол-стрит, — повторил Энтони задумчиво. — Да, я сумею это запомнить. Картрайт на Уимпол-стрит. А Кейли, случаем, тоже у него лечится?
— Наверное. Ах да, точно. Но какого черта…
— А каким было здоровье Марка в целом? Он часто навещал врача?
— Практически никогда, по-моему. Рано утром он проделывал всякие упражнения, которые, предположительно, должны были обеспечить ему бодрость и хорошее настроение за завтраком. Этого они не обеспечивали, но как будто поддерживали его в хорошей форме. Тони, я бы хотел, чтобы ты…
Энтони поднял ладонь и принудил его замолчать.
— Еще один вопрос, — сказал он. — Марк любил плавать?
— Нет. Терпеть не мог. Не думаю, чтобы он вообще УМЕЛ плавать. Тони, кто сошел с ума? Ты или я? Или это новая игра?
