– Нет, сначала ты ответь мне: кто такие те две женщины,
которых я постоянно встречаю, когда иду к тебе? И которые смотрят на меня так,
как обычно смотрят на наваленное на ковре кошачье дерьмо? Кто они такие?
– Тебя интересует формально-юридический или фактический
аспект?
– Второй.
– В таком случае – это мои жены.
– Понимаю. Тогда при случае разъясни им, что то, что
было между нами, быльем поросло. И к тому же давно.
– Уже пояснял. Но бабы есть бабы. Давай не будем об
этом. Рассказывай, Йеннифэр. Меня интересует, как идет твоя работа.
– Увы. – Чародейка закусила губу. – Еле-еле.
А время бежит.
– Бежит, – кивнул ярл. – И постоянно приносит
новые неожиданности. Я получил известия с континента, они должны тебя
заинтересовать. Источник – в корпусе Виссегерда. Надеюсь, ты знаешь, кто такой
Виссегерд?
– Генерал из Цинтры?
– Маршал. Командует корпусом цинтрийских эмигрантов и
волонтеров, входящим в состав темерской армии. Там служит довольно много
добровольцев с островов, поэтому сведения я получаю из первых рук.
– И что же ты получил?
– Ты попала к нам, на Скеллиге, девятнадцатого августа,
через два дня после полнолуния. В тот же день, девятнадцатого, значит, корпус
Виссегерда во время боя у Ины захватил группу беженцев, среди которых оказались
Геральт и его знакомый трубадур.
– Лютик?
– Именно. Виссегерд обвинил обоих в шпионаже, арестовал
и, кажется, намеревался казнить, но они сбежали и навели на Виссегерда
нильфгаардцев, с которыми якобы были в сговоре.
– Брехня.
– По-моему, тоже. Но что-то мнится мне, что ведьмак,
вопреки тому, что об этом думаешь ты, реализует какой-то хитрый план. Чтобы
спасти Цири, он вкручивается в милость к Нильфгаарду…
– Цири нет в Нильфгаарде. А Геральт не реализует
никакого плана. Планирование – не самая сильная сторона его натуры. Кончим с
этим. Важно, что у нас сегодня двадцать шестое августа, а я по-прежнему знаю
слишком мало. Слишком мало, чтобы начать действовать… Разве что…
Она умолкла, уставившись в окно и поигрывая пришпиленной к
черной бархотке обсидиановой звездой.
– Что «разве»? – не выдержал Крах ан Крайт.
– Вместо того чтобы посмеиваться над Геральтом,
использовать его методы.
– Не понимаю.
– Похоже, готовность к самопожертвованию может принести
проценты, дать хорошие результаты… Хотя бы в виде благосклонности богини,
которая любит и ценит жертвующих собою и страдающих во имя правого дела.
– Все еще не понимаю, – нахмурился ярл. – Но
то, что ты говоришь, мне не нравится.
– Знаю. Мне тоже. Однако я и без того зашла слишком
далеко… Волк мог услышать блеяние козленка…
– Этого я и опасалась, – шепнула Трисс. –
Именно этого…
– Следовательно, я тогда верно понял. – Желваки на
скулах Краха ан Крайта заходили сильнее. – Йеннифэр знала, что либо кто-то
подслушивает разговоры, которые она вела при помощи своей изумительной машины,
либо же кто-то из собеседников подло предал ее…
– Либо и то, и другое.
– Она знала, – скрежетнул зубами Крах. – И
продолжала делать свое. Потому что это должно было сыграть роль приманки? Она
сама должна была стать приманкой? Чтобы спровоцировать врагов? Она
прикидывалась, будто знает больше, чем знала в действительности. И поплыла на
Седнину Бездну…
– Бросив вызов. Провоцируя. Она страшно рисковала,
Крах.
– Знаю. Она не хотела подвергать риску никого из нас.
Кроме добровольцев. Поэтому просила дать ей два драккара.
– Ты просила два драккара. Они готовы. «Алкиона» и «Тамара».
Разумеется, с экипажами. «Алкионой» будет командовать Гутлаф, сын Свена, он
просил оказать ему такую честь, ты пришлась ему по душе, Йеннифэр. «Тамарой»
командует Аса Тъязи, капитан, которому я доверяю абсолютно. Да, чуть не забыл.
В экипаже «Тамары» будет мой сын, Яльмар Кривоустый.
– Твой сын? Сколько же ему лет?
– Девятнадцать!
– Рановато ты начинал!
– Чья бы корова мычала, а твоя б… Яльмар просил
включить его в команду из личных соображений. Я не мог отказать.
– Личных?
– Ты что, действительно не знаешь этой истории?
– Нет. Расскажи.
Крах ан Крайт опрокинул рог, улыбнулся своим воспоминаниям.
– Ребятишки с Ард Скеллиг, – начал он, –
любят зимой кататься на коньках, дождаться не могут морозов. Первыми вылезают
на лед, едва скует озеро, на такой тонкий лед, что взрослых не удержит.
Конечно, самая лучшая игра – гонки. Разогнаться и… вперед, что есть сил, от
одного берега озера до другого. А мальчишки обожали соревноваться в так
называемом «прыжке лосося». Надо на коньках перескакивать через прибрежные
камни, торчащие изо льда на манер акульих зубов. То есть прыгать, как лосось,
когда он перелетает через пороги водопадов. Выбираешь соответственно длинный
ряд таких камней, разгоняешься… Ха, я и сам прыгал так, еще сопляком…
Крах ан Крайт задумался, чуть улыбнулся.
– Конечно, такие состязания выигрывал, а потом
распускал павлином хвост тот, кто перепрыгивал через самый длинный ряд камней.
В свое время, Йеннифер, такая честь частенько доставалась твоему покорному
слуге и теперешнему собеседнику, хе-хе. В те времена, которые нас больше
интересуют, чемпионом бывал мой сын, Яльмар. Он перепрыгивал через такие камни,
через которые ни один из мальчишек прыгать не решался. И ходил, задрав нос,
призывая всех попробовать его, как он любил говорить, «перепрыгнуть». И его
вызов приняли. Цири, дочка Паветты из Цинтры. Даже не островитянка, хоть и
считала себя таковой, поскольку проводила здесь больше времени, чем в Цинтре.
– Даже после несчастного случая с Паветтой? Я думала,
Калантэ запретила ей бывать здесь.
– И ты знаешь об этом? – быстро глянул он на
нее. – Ну да, ты многое знаешь, Йеннифер. Многое. Гнева и запретов Калантэ
хватило на полгода, потом Цири снова начала проводить здесь лета и зимы… На
коньках носилась как черт, но чтобы прыгать «лососем» на соревновании с
мальчишками? И вызвать Яльмара? Это в голове не укладывалось!
– Ясно. Прыгнула, – догадалась чародейка.
