Потом были стены, ворота, галереи, паркет, лестница. Все
какое-то странное, неестественно большое… и слишком мало деталей, чтобы можно
было понять, где находишься, куда попал, куда занесло тебя заклинание. Лицо
распухало, дополнительно затрудняя наблюдения. Единственным поставщиком
информации было обоняние – она моментально почувствовала запах формалина,
эфира, спирта. И магии. Запахи лаборатории.
Ее грубо усадили на стальное кресло, на запястьях и
щиколотках защелкнулись тесные захваты. Прежде чем стальные челюсти держателя
сжали виски и зафиксировали голову, она успела осмотреть обширный, ярко
освещенный зал. Увидела еще одно кресло, странную стальную конструкцию на
каменном подиуме.
– Верно-верно, – услышала она голос стоявшего
позади Вильгефорца. – Это креслице для твоей Цири. Давно уже ждет, все
дождаться не может. Я тоже.
Она слышала его близко, почти чувствовала его дыхание. Он
вводил ей иглы в кожу головы, пристегивал что-то к ушным раковинам. Потом встал
перед ней и снял маску. Йеннифэр невольно вздохнула.
– Работа твоей Цири, – сказал он, открыв некогда
классически прекрасное, а теперь жутко изувеченное лицо, усеянное золотыми
клеммами и зажимами, поддерживавшими многофасеточный кристалл в левой глазной
впадине.
– Я пытался ее схватить, когда она вбегала в телепорт
Башни Чайки, – спокойно пояснил чародей. – Хотел спасти ей жизнь,
будучи уверен, что телепорт убьет ее. Наивный! Она прошла гладко, с такой
силой, что портал взорвался и все обломки полетели мне прямо в лицо. Я потерял
глаз и левую щеку, а также много кожи на лице, шее и груди. Очень печально,
очень неприятно, очень усложняет жизнь. И очень некрасиво, верно? Да, надо было
видеть меня до того, как я начал магическую регенерацию.
Если б я верил в такие штуки, – продолжал он, засовывая
ей в нос загнутую медную трубку, – то подумал бы, что это месть Лидии ван
Бреденвоорт. Из могилы. Я регенерируюсь, но постепенно. Это требует массу
времени и идет с трудом. Особые сложности с регенерацией глазного яблока… Кристалл
прекрасно выполняет свою роль, я вижу трехмерно, но, как ни говори, это чуждое
тело, отсутствие естественного глазного яблока порой доводит меня до бешенства.
Тогда, охваченный, как там ни говори, иррациональной злостью, я клянусь себе,
что когда схвачу Цири, то первым делом прикажу Риенсу вырвать у нее один из ее
огромных зеленых глазищ. Пальцами. «Этими вот пальцами», – как он любит
говорить. Молчишь, Йеннифэр? А знаешь, что и у тебя мне тоже хочется вырвать
глаз? А то и оба?
Он воткнул ей толстую иглу в вену на руке, он никогда не
промахивался. Йеннифэр стиснула зубы.
– Наделала ты мне хлопот. Заставила оторваться от
работы. Ты шла на большой риск, отправившись на лодке на Бездну Седны под мой
насос… Эхо нашего краткого поединка было сильным и далеким, могло дойти до
любопытных и нежелательных ушей. Но я не мог сдержаться. Возможность заполучить
тебя, подключить к моему сканеру была чертовски искусительной. Думаю, ты не
предполагаешь, – он воткнул очередную иглу, – что я клюнул на твою
провокацию? Заглотал приманку? Нет, Йеннифэр, если ты так думаешь, то путаешь
небо со звездами, отраженными ночью в поверхности озера. Ты преследовала меня,
я же преследовал тебя. Отправившись на Бездну Седны, ты просто облегчила мне
задачу. Потому что я, видишь ли, сам нащупать Цири не могу даже с помощью вот
этого не имеющего себе равных сканера. У девушки сильные врожденные защитные
механизмы, сильна собственная антимагическая и глушащая аура, и в конце концов
это ведь Старшая Кровь… Но все равно мои суперсканеры должны были бы ее
обнаружить. Однако не обнаруживают.
Йеннифэр уже вся была обмотана сетью серебряных и медных
проводков, окручена системой серебряных и фарфоровых трубочек. На приставленном
к креслу столике покачивались стеклянные сосуды с бесцветными жидкостями.
– Тогда я подумал, – Вильгефорц всунул ей в нос
другую трубку, на этот раз стеклянную, – что единственный способ отыскать
Цири сканированием – это применить эмпатический зонд. Однако для этого мне
нужен был человек, у которого имелся с девушкой достаточно сильный
эмоциональный контакт и образовалась эмпатическая матрица, этакий,
воспользуемся неологизмом, алгоритм взаимных чувств и симпатии. Я подумал о
ведьмаке, но ведьмак исчез, кроме того, ведьмаки скверные медиумы. Я
намеревался приказать выкрасть Трисс Меригольд, нашу Четырнадцатую с Холма.
Подумывал, не увести ли Нэннеке из Элландера… Но когда оказалось, что ты,
Йеннифэр из Венгерберга, прямо-таки сама лезешь мне в руки… Честное слово,
ничего лучшего и придумать было невозможно… Если тебя подключить к аппаратуре,
ты нащупаешь мне Цири. Правда, операция требует сотрудничества с твоей стороны…
Но, как тебе известно, существуют методы принудить к сотрудничеству.
Конечно, – продолжал он, вытирая руки, – должен
тебе кое-что пояснить. Например – откуда и как я узнал о Старшей Крови. О
наследии Лары Доррен. Что, собственно говоря, такое этот ген. Как случилось,
что он попал к Цири. Кто его ей передал. Каким образом я его у нее отберу и для
чего использую. Как действует насос Седны, кого я им уже всосал, что и зачем
сделал с ними. Правда ведь, масса вопросов? Просто жаль, что нет времени обо
всем тебе рассказать, все объяснить. И даже просто удивить, потому что, я
уверен, Йеннифэр, некоторые факты тебя удивили бы… Но, как сказано, на это нет
времени. Эликсиры начинают действовать. Тебе уже пора начать сосредоточиваться.
Чародейка стиснула зубы, задыхаясь от глубокого, рвущегося
изнутри стона.
– Я знаю, – кивнул Вильгефорц, придвигая ближе
большой профессиональный мегаскоп, экран и огромный хрустальный шар на треноге,
окутанный паутиной серебряных проволочек. – Знаю, это очень неприятно. И
весьма болезненно. Поэтому чем скорее ты приступишь к сканированию, тем меньше
времени на него уйдет. Ну, Йеннифэр! Здесь, на этом вот экране, я хочу видеть
Цири. Где она, с кем, что делает, что ест, с кем и где спит?
Йеннифэр пронзительно, дико и отчаянно закричала.
– Больно? – догадался Вильгефорц, впиваясь в нее
живым глазом и мертвым кристаллом. – Ну конечно же, больно. Сканируй,
Йеннифэр, не упирайся. Не разыгрывай из себя героиню. Ты прекрасно знаешь, что
этого выдержать нельзя. Последствия упрямства могут быть плачевными:
кровоизлияние, параплексия, или же ты вообще превратишься в бессмысленное
существо и будешь вести растительное существование. Если, конечно, выживешь!
Она стиснула челюсти так, что хрустнули зубы.
– Ну, Йеннифэр, – мягко сказал чародей. – Ну,
хотя бы из любопытства! Ведь тебе наверняка интересно, как поживает твоя
воспитанница. А вдруг ей угрожает опасность? Может, она бедствует? Ты же
знаешь, сколько людей желают Цири зла и жаждут ее гибели. Сканируй. Когда я
буду знать, где находится девушка, я притащу ее сюда. Тут она будет в
безопасности… Тут ее не найдет никто. Никто.
