Голос у Вильгефорца был бархатный и теплый.
– Сканируй, Йеннифэр, сканируй. Пожалуйста. Даю тебе
слово: я возьму у Цири только то, что мне необходимо. А потом обеим вам верну
свободу. Клянусь.
Йеннифэр еще крепче стиснула зубы. Струйка крови потекла у
нее по подбородку. Вильгефорц резко встал, махнул рукой.
– Риенс!
Йеннифэр почувствовала, как пальцы ее рук стискивают
какие-то приспособления.
– Порой, – сказал Вильгефорц, наклоняясь к
ней, – там, где бессильна магия, эликсиры и наркотики, дает результат
обычная, старая, добрая классическая боль. Не принуждай меня к этому. Сканируй.
– Иди к черту, Вильгефорц!
– Подкручивай винты, Риенс. Понемногу.
Вильгефорц взглянул на безжизненное тело, которое тащили по
полу к лестнице, ведущей в подземелья. Потом поднял глаз на Риенса и Ширру.
– Всегда существует риск, – сказал он, – что
кто-нибудь из вас попадет в руки моих врагов и будет подвергнут допросу с
пристрастием. Хотелось бы верить, что вы проявите не меньшую стойкость тела и
духа. Да, хотелось бы в это верить. Очень. Но я не верю.
Риенс и Ширру молчали. Вильгефорц вновь включил мегаскоп,
спроецировав на экран изображение, генерируемое огромным кристаллом.
– Вот все, чего я добился. Я хотел получить Цири, а она
дала мне ведьмака. Интересно. Не позволила вырвать из себя эмпатическую матрицу
девушки, но на Геральте сломалась. А о каких-либо ее чувствах к этому Геральту
я вовсе и не подозревал… Ну, для начала удовольствуемся достигнутым. Ведьмак,
Кагыр аэп Кеаллах, бард Лютик, какая-то женщина? Хм-м-м… Кто возьмется за
окончательное решение ведьмачьей проблемы?
«Согласился Ширру, – вспоминал Риенс, приподнимаясь на
стременах, чтобы хоть немного облегчить болящие от седла ягодицы. – Ширру
взялся убить ведьмака. Он знал местность, в которой Йеннифэр высканировала
Геральта и его компанию, у него там были знакомые или даже родня. Меня же Вильгефорц
послал переговорить с Ваттье де Ридо, а затем следить за Скелленом и Бонартом…
А я, идиот, тогда радовался, уверенный, что мне в удел
досталась задача гораздо более легкая и приятная. И такая, с которой я
управлюсь быстро, без труда и с удовольствием…»
– Если кметы не лгали, – Стефан Скеллен поднялся
на стременах, – то озеро должно быть за этой возвышенностью, в котловине.
– Туда и следы ведут, – подтвердил Бореас Мун.
– Тогда почему же мы стоим? – Риенс потер озябшее
ухо. – Шпоры коням и вперед!
– Не шебуршись, – придержал его Бонарт. –
Надо разделиться и окружить котловину. Неизвестно, по какому берегу она
поехала. Если выберем неверное направление, озеро может отрезать ее от нас.
– Истинная правда, – поддакнул Бореас Мун.
– Озеро сковал лед, – бросил Риенс.
– Лед может оказаться слишком слабым для лошадей.
Бонарт прав, надо разделиться.
Скеллен быстро отдал нужные распоряжения. Группа, которую
вели Бонарт, Риенс и Оль Харшейм, насчитывавшая в общей сложности семь лошадей,
помчалась по восточному берегу и быстро скрылась в черном лесу.
– Хорошо, – скомандовал Филин. – Едем.
Силифант… – И тут же сообразив, что что-то не в порядке, развернул коня,
хлестнул его нагайкой, наехал на Жоанну Сельборн.
Веда оттянула назад своего коня. Лицо у нее было каменное.
– Впустую, господин коронер, – сказала она
хрипло. – И не пытайтесь даже. Мы не поедем. Мы возвращаемся. С нас
довольно.
– Мы?! – рявкнул Дакре Силифант. – Кто – мы?
Это что, бунт?
Скеллен наклонился в седле, сплюнул на мерзлую землю. За
Ведой стояли Андрес Верный и Тиль Эхрад, светловолосый эльф.
– Госпожа Сельборн, – протяжно и ядовито
проговорил Филин. – Не в том дело, что вы теряете виды на многообещающую
карьеру, что растрачиваете и превращаете в ничто выпавший вам в жизни шанс.
Дело в том, что вас отдадут палачу. Вместе с теми дурнями, которые вас
послушались.
– Чему суждено висеть, то не утонет, –
философически ответила Веда. – А палачом нас не надо пугать, господин
коронер, ибо неизвестно еще, кому ближе к эшафоту, вам или нам.
– Ты так считаешь? – Глаза Филина
сверкнули. – Подслушала где-то чьи-то хитрые мысли. Я считал тебя умнее. А
ты оказалась обыкновенной глупой бабой. Тот, кто со мной, – всегда
выигрывает, кто против – всегда проигрывает! Запомни! Хоть ты меня уже за
утопленника считаешь, я еще успею отправить тебя на эшафот. Слышите, вы?
Раскаленными крючьями прикажу срывать у вас мясо с костей!
– Раз мать родила, господин коронер, – мягко
сказал Тиль Эхрад. – Вы выбрали свой путь, мы – свой. Оба пути ненадежны и
рискованны. И неизвестно, кому что судьба уготовила.
– Вам не удастся, – гордо подняла голову
Веда, – нас, как псов каких, натравливать на девушку, господин Скеллен. И
мы не позволим, словно псы, убить себя, как это случилось с Нератином Цекой. А,
хватит болтать. Мы возвращаемся. Бореас, поехали с нами!
– Нет, – покачал головой следопыт, отирая лоб
меховой шапкой. – Дай вам счастья, не желаю вам зла. Но я остаюсь. Служба!
Я присягнул.
– Кому? – поморщилась Веда. – Императору или
Филину? А может, чародею, треплющемуся из коробочки?
– Я солдат, Веда. Служба.
– Постойте, – крикнул Дуффицей Крель, выезжая
из-за спины Дакре Силифанта. – Я с вами. Мне тоже надоело. Вчера ночью мне
приснилась моя смерть. Я не хочу подыхать за паршивое и подозрительное дело!
– Предатели! – крикнул Дакре, краснея как вишня.
Казалось, черная кровь вот-вот брызнет у него с лица. – Отступники! Подлые
псы!
– Замолчи. – Филин продолжал смотреть на Веду, а
глаза у него были такие же мерзкие, как у птицы, давшей ему прозвище. –
Они выбрали путь, ты же слышал. Чего же кричать и брызгать слюной. Но мы еще
когда-нибудь встретимся. Обещаю.
– Может, даже на одном эшафоте, – без всякого
ехидства сказала Веда. – Потому что вас, Скеллен, не вместе с их
светлостями, князьями, казнить будут, а с нами, хамами. Но вы правы, нечего
слюной брызгать. Мы едем. Бывай, Бореас. Бывайте, господин Силифант.
Дакре сплюнул между ушами коня.
– И сверх того, что я уже рассказала, – Жоанна
Сельборн гордо подняла голову, отбросила со лба темную прядку волос, –
ничего добавить не могу, Высокий трибунал.
