Потому что ведь именно Кагыр однажды уже пытался увести
Цири. Почти четыре года назад, во время резни в Цинтре. Тогда впервые дало о
себе знать управляющее судьбами этой девочки Предназначение.
Совершенно случайно я беседовал об этом с Геральтом. Было
это на третий день после того, как мы пересекли Яругу, за десять дней до
Эквинокция, во время похода через зареченские леса.
Разговор был хоть и очень краткий, но полный неприятных и
тревожных нот. А на лице и в глазах ведьмака уже тогда читалась жестокость,
которая проявилась позже, в самый Эквинокций, после того как к нам
присоединилась светловолосая Ангулема.
Ведьмак не глядел на Лютика. Не глядел вперед. Он глядел на
гриву Плотвы.
– Калантэ, – начал он, – перед самой смертью
заставила нескольких рыцарей поклясться, что они не позволят Цири попасть в
руки нильфгаардцев. Во время панического бегства рыцарей убили, и Цири осталась
одна среди трупов и пожаров, в ловушке закоулков горящего города. Она не
спаслась бы, это ясно. Но ее отыскал Кагыр. Отыскал и вырвал из пасти огня и
смерти. Уберег. Героически. Благородно!
Лютик немного сдержал Пегаса. Они ехали последними, Регис,
Мильва и Кагыр опередили всех примерно на четверть стае, но поэт не хотел,
чтобы хоть словечко из разговора дошло до ушей спутников.
– Проблема в том, – продолжал ведьмак, – что
наш Кагыр проявил благородство, выполняя приказ. Он был так же благороден, как
баклан: не заглотал рыбу, потому что ему на горло надели колечко. Он должен был
принести рыбу в клюве своему хозяину. Это не получилось, вот хозяин и
разгневался на баклана! Теперь баклан в немилости! Не потому ли ищет дружбы и
общества рыб? Как думаешь, Лютик?
Трубадур наклонился в седле, спасаясь от низко нависшей
ветви липы. Листья на ветке совсем пожелтели.
– Тем не менее он спас ей жизнь, ты сам сказал.
Благодаря ему Цири вышла из Цинтры целой и невредимой.
– И кричит по ночам, видя его во сне.
– И все же он ее спас! Перестань копаться в
воспоминаниях, Геральт. Очень многое изменилось, да и меняется каждый день,
воспоминания не принесут ничего, кроме огорчений, которые тебе явно идут не на
пользу. Он спас Цири. Факт был, есть и останется фактом.
Геральт наконец оторвал взгляд от гривы, поднял голову.
Лютик глянул ему в лицо и быстро отвел глаза.
– Факт останется фактом, – повторил ведьмак злым,
металлическим голосом. – О да! Он этот факт вывалил мне в лицо на Танедде,
и от злости голос застрял у него в горле, потому что он смотрел на клинок моего
меча. Этот факт и этот крик не дали мне убить его. Ну что ж, так было и так уж,
видать, останется. А жаль. Потому что следовало уже тогда, на Танедде, начать
цепь. Длинную цепь смертей: цепь мести, о которой еще и через столетие ходили
бы сказания. Такие, которых боялись бы слушать в потемках. Ты понимаешь это,
Лютик?
– Не очень.
– Ну и черт с тобой.
Неприятный это был разговор и неприятная у ведьмака тогда
была физиономия. Ох, не нравилось мне, когда его охватывало такое настроение и
он начинал с такого конца.
Впрочем, должен признать, что образное сравнение с бакланом
свою роль сыграло – я начал беспокоиться. Рыба в клюве, которую несут туда, где
ее оглушат, выпотрошат и зажарят! Воистину миленькая аналогия, радостные
перспективы…
Однако рассудок возражал против этого. В конце концов, если
продолжать придерживаться рыбьих метафор, то кем были мы? Плотвичками,
маленькими костлявыми плотвичками. Вряд ли взамен за столь мизерную добычу
«баклан» Кагыр мог рассчитывать на императорскую милость. К тому же он явно и
сам не был такой уж щукой, какой хотел казаться. Плотвой – да, как все мы. А
кто вообще обращает внимание на плотвичек в те времена, когда война словно
железная борона перепахивает землю и человеческие судьбы?
Готов дать голову на отсечение, что в Нильфгаарде о Кагыре
вообще не помнят.
Ваттье де Ридо, шеф нильфгаардской армейской разведки,
опустив голову, выслушивал императорскую нотацию.
– Итак, – ехидно тянул Эмгыр вар Эмрейс, –
организация, которая заглатывает в три раза больше государственных средств, чем
образование, культура и искусство вместе взятые, не в состоянии отыскать
одного-единственного человека. Человек запросто исчезает, скрывается, хотя я
трачу баснословные деньги на учреждение, от которого ничто не должно бы
укрыться! Один виновный в предательстве человек смеется в глаза учреждению,
которому я дал достаточно привилегий, прав и средств, чтобы оно не давало спать
даже невинному. О, можешь мне поверить, Ваттье, когда в следующий раз на Совете
станут нудить о необходимости урезать фонды на секретные службы, я охотно их
послушаю. Можешь поверить!
– Ваше императорское величество, – откашлялся
Ваттье де Ридо, – примет, я не сомневаюсь, соответствующее решение,
предварительно взвесив все «за» и «против». Как неудачи, так и успехи имперской
разведки. Ваше величество, можете быть уверены, что предатель Кагыр аэп Кеаллах
не избежит возмездия. Я предпринял действия…
– Я плачу вам не за предпринимание действий, а за их
результаты. А результаты мизерны! Что с делом Вильгефорца? Где, черт побери,
Цирилла? Что ты там бормочешь? Громче!
– Я думаю, ваше величество должны взять в жены девицу,
которую мы держим в Дарн Роване. Нам необходим этот брак, лояльность
суверенного лена Цинтра, успокоение Островов Скеллиге и мятежников из Аттре,
Стрепта, Маг Турга и со Стоков. Необходима всеобщая амнистия, мир на тылах и на
линиях обеспечения и снабжения… Необходим нейтралитет Эстерада Тиссена из
Ковира.
– Я знаю об этом… Но девица, что сидит в Дарн
Роване, – не настоящая Цирилла. Я не могу вступить с ней в брак.
– Ваше императорское величество, соблаговолите
простить, но разве так уж важно, более ли она настоящая, чем настоящая, или
менее? Политическая ситуация требует торжественного бракосочетания. Срочно.
Молодая будет в вуали. А когда мы наконец отыщем настоящую Цириллу, мы
избранницу попросту… заменим.
– Да ты не спятил ли, Ваттье?
– Ненастоящую нам показали мимолетно. Настоящую в
Цинтре никто не видел четыре года, к тому же утверждают, что она больше времени
проводила на Скеллиге, чем в самой Цинтре. Гарантирую, что никто не обнаружит
подмену…
– Нет!
– Ваше императорское…
– Нет, Ваттье! Найди мне настоящую Цириллу! Оторвите
наконец свои зады от кресел, шевелите ягодицами и мозгами. Найдите Кагыра. И
Вильгефорца. Прежде всего Вильгефорца. Потому что Цири у него. Я в этом уверен.
– Ваше императорское величество…
– Ну, говори, Ваттье! Я слушаю!
