– Это все господин Фулько Артевельде, недавно
назначенный армейскими властями префект, – пояснил сорванец, глядя на
эшафот и украшающие его детали человеческой анатомии. – Это опять же
господин Фулько послал кого-то к палачу. Шутки шутить с господином Фулько
нельзя. Это свирепый господин.
Знакомец паренька, искатель алмазов, которого они нашли на
постоялом дворе, не произвел на Геральта приятного впечатления, поскольку пребывал
в том дрожаще-бледном, полутрезво-полупьяном, полуреальном и близком к сонному
умопомрачению состоянии, в которое повергает человека беспробудная пьянка. У
ведьмака мгновенно упало сердце. Походило на то, что сенсационные сообщения о
друидах могли иметь источником обычную delirium tremens.
[10]
Перепившийся искатель алмазов отвечал – как ни
странно! – на вопросы вполне осмысленно, замечание Лютика о том, что не
очень-то он похож на искателя алмазов, искатель остроумно отвел, сказав, что
как только найдет хоть один алмаз, то сразу же будет походить. Место пребывания
друидов над озером Мондуирн он назвал конкретно и точно, без фантастических
украшательств и дутой мифоманской манеры. Позволил себе спросить, чего это
собеседники ищут у друидов, а когда ему ответило презрительное молчание,
предупредил, что появление в друидских дубравах равносильно верной смерти,
поскольку друиды взяли за правило пришельцев хватать, засовывать в куклу,
именуемую Ивовой Бабой, и сжигать живьем под сопровождение молитв, пения и
заклинаний. Из рассказа следовало, что безосновательные слухи и глупые суеверия
постоянно сопровождали друидов, четко выдерживая дистанцию в полстае.
Дальнейшую беседу прервали девять вооруженных гизармами
солдат в черной форме, со знаками солнца на нарукавниках.
– Вы есть, – спросил командовавший солдатами
унтер-офицер, похлопывая себя по лодыжке дубовой палкой, – ведьмак по
имени Геральт?
– Да, – после недолгого раздумья ответил
Геральт. – Мы есть таковые.
– Посему соблаговоляйте проследовать за нами.
– Откуда такая уверенность, что я… соблаговоляю? Я что,
арестован?
Унтер долго молча и, казалось, бесконечно глядел на него и
глядел странно, как-то без всякого уважения. Было ясно, что восемь сопровождающих
его солдат дают ему основание смотреть именно так.
– Нет, – ответил он наконец. – Вы не
арестованы. Арестовывать приказа не было. Если б такой приказ был, я б вас
по-другому спрашивал, глубокоуважаемый господин. Са-а-авсем по-другому.
Геральт поправил пояс, на котором висел меч. Поправил
достаточно демонстративно и холодно ответил:
– А я по-другому бы отвечал.
– Ну-ну, господа, – решил вступить в разговор
Лютик, изобразив на лице нечто такое, что, по его мнению, было улыбкой
опытнейшего дипломата. – К чему такой тон? Мы люди порядочные, опасаться
властей нам нет резона, более того, мы с удовольствием содействуем властям.
Всякий раз, как выпадает такая оказия, разумеется. Но, учитывая сказанное,
хотелось бы и нам от власти видеть то же, не правда ли, господин военный? Хотя
бы столь мизерную вещь, как разъяснение причины желания урезать наши и без того
урезанные гражданские свободы.
– Война, господин, – ответил унтер, которого
ничуть не смутил поток лютиковой речи. – Свободы, как следует из самого
названия, существуют во время мира. А причины вам разъяснит господин префект. Я
выполняю приказы, и давайте не будем вступать со мной в дискуссии.
– Что верно, то верно, – согласился
ведьмак. – Давайте не будем. Ведите меня в префектуру, господин
унтер-офицер. А ты, Лютик, возвращайся к нашим, скажи, что произошло. Делайте,
что положено. Уж Регис знает, что именно.
– Так что же вы, господин ведьмак, делаете на Стоках?
Чего ищете?
Вопрошавший был плечистым темноволосым мужчиной с лицом,
покрытым шрамами и украшенным кожаным лоскутом, прикрывающим левый глаз. В
темной улочке вид его циклопьего лица наверняка исторг бы крик ужаса из груди
встречных, что послабее. И совершенно напрасно, поскольку это лицо принадлежало
господину Фулько Артевельде, префекту Ридбруна, самому старшему рангом стражу
законности и порядка во всей округе.
– Чего ищете на Стоках? – повторил самый старший
по рангу страж законности и порядка во всей округе.
Геральт вздохнул, пожал плечами, изображая равнодушие.
– Вы же сами знаете ответ на свой вопрос, господин
префект. Ведь о том, что я есть ведьмак, как выразился ваш унтер, вы могли
узнать исключительно от бортников из Заречья, которые наняли меня для охраны. А
поскольку я есть ведьмак, постольку на Стоках ли, где ли еще, я, как правило,
ищу возможности заработать. Поэтому перемещаюсь в том направлении, которое
указывают мне нанимающие меня хозяева.
– Логично, – кивнул Фулько Артевельде. – По
крайней мере по форме. С бортниками вы расстались два дня тому назад. Но
намереваетесь продолжать движение на юг в несколько странной компании. С какой
целью?
Геральт не опустил глаз, выдержав горящий взгляд
единственного ока префекта.
– Я арестован?
– Нет. Пока нет.
– Следовательно, цель и направление моего движения – мое
личное дело. Как мне кажется.
– Однако я рекомендовал бы вам говорить честно и
откровенно. Ну, хотя бы для того, чтобы доказать, что вы не чувствуете за собой
никакой вины и не опасаетесь ни закона, ни стоящих на его страже властей.
Попытаюсь повторить вопрос: какова цель вашего похода, ведьмак?
Геральт ненадолго задумался.
– Я пытаюсь добраться до друидов, которые когда-то
проживали в Ангрене, а теперь, кажется, соблаговоляли, как опять же выразился
бы ваш унтер-офицер, перебраться в эти районы. Это нетрудно будет узнать от
бортников, которых я сопровождал.
– Кто-то нанял вас, опасаясь друидов? Неужто защитники
природы спалили в Ивовой Бабе одним человеком больше, чем надо?
– Сказки, сплетни, суеверия довольно странно слышать от
человека просвещенного. Мне нужна от друидов информация, а не их кровь. Но,
честное слово, господин префект, сдается мне, что я уже был достаточно и даже
излишне откровенен и показал, что не вижу за собой никакой вины.
– Не о вашей виновности идет речь, во всяком случае, не
только о ней. Однако хотелось, чтобы в нашей беседе было больше
благожелательности. Вопреки видимости цель этой беседы, в частности, –
сохранение жизни вам и вашим спутникам.
