– Ну, прямо мои слова. Слово в слово, – спокойно
согласился эльф. – И в этих теплых подштанниках и шапках вы пересидите
катастрофу, чтобы в один прекрасный день вернуться сюда копать ямы и
буйствовать в этих пещерах, уничтожать и разворовывать. Пророчество Итлины об
этом не говорит, но я знаю. Людей, как и тараканов, полностью уничтожить
невозможно, всегда хоть парочка да останется. Что касается эльфов, то Итлина
тут более категорична: уцелеют лишь те, что пойдут за Ласточкой. Ласточка –
символ весны, избавительница. Она отворит запретные двери, укажет путь
спасения. И возвестит возрождение мира. Ласточка, Дитя Старшей Крови.
– То есть Цири? – не выдержал Геральт. – Либо
ребенок Цири? Как? Каким образом? И почему?
Аваллак’х, казалось, не расслышал.
– Ласточка принадлежит Старшей Крови, – повторил
он. – Ее крови. Иди и взгляни.
Даже среди других, совершенно реалистичных, пойманных в
движении изваяний выделялось то, на которое указал Аваллак’х. Белая мраморная
эльфка, полулежащая на плите, выглядела так, словно – разбуженная – вот-вот
поднимется и сядет. Лицо ее было обращено к пустому месту рядом, а поднятая
рука, казалось, прикасается там к чему-то невидимому.
Лицо эльфки выражало покой и счастье.
Много времени прошло, прежде чем Аваллак’х прервал тишину.
– Это Лара Доррен аэп Шиадаль. Разумеется, здесь не
могила, а лишь кенотаф. Тебя удивляет поза статуи? Ну что ж, большинство не
поддержало предложения изваять в мраморе обоих легендарных любовников: Лару и
Крегеннана из Лёда. Крегеннан был человеком, и решили, что было бы
святотатством тратить амеллский мрамор на его статую. Кощунством – помещать
изваяние человека здесь, в Tir nа Bеa Arainne. С другой стороны, не менее
преступно было бы умышленно и преднамеренно предавать забвению память об их
чувствах. Поэтому выбрали золотую середину. Формально… Крегеннана здесь нет. И
все же он есть. Во взгляде и позе Лары. Любовники – вместе. Ничто не смогло их
разлучить. Ни смерть, ни забвение… Ни ненависть.
Ведьмаку показалось, что бесцветный голос эльфа на мгновение
изменился. Но, пожалуй, это было не так.
Аваллак’х подошел к статуе, осторожным, мягким движением
погладил мраморную руку. Потом отвернулся, а на его треугольном лице снова
застыла привычная, немного насмешливая улыбка.
– Знаешь ли ты, ведьмак, что есть самый большой минус
долголетия?
– Нет.
– Секс.
– Что?
– Ты правильно расслышал. Секс. Проходят неполных сто
лет, и он становится скучным. В нем уже нет ничего, что могло бы увлечь и
возбуждать, несло бы в себе призывную прелесть новизны. Все уже было… Так или
иначе, но было. И тут вдруг происходит сопряжение сфер и появляетесь вы, сюда
проникает горстка людей, прибывших из иного мира, из вашего древнего мира,
который вам удалось-таки тотально уничтожить своими же собственными, все еще мохнатыми
руками. Уничтожить спустя едва пять миллионов лет после вашего становления как
вида. Вас горстка, средняя продолжительность жизни у вас до смешного мизерна,
поэтому ваше выживание зависит от темпа рождаемости, потому-то неуемная похоть
никогда вас не покидает, секс управляет вами тотально, это влечение сильнее
даже, чем инстинкт самосохранения. Умереть? А почему бы и нет, если
предварительно удастся, прости, но я выражусь по-вашему, оттрахать. Вот в
сжатом ракурсе вся ваша философия.
Геральт не прерывал и не комментировал, хоть желание было
огромное.
– И что же вдруг оказалось? – продолжал
Аваллак’х. – Эльфы, пресытившись пресыщенными эльфками, берут в жены
всегда готовых к этому человеческих женщин, а пресытившихся эльфок извращенное
любопытство толкает ко всегда полным пыла и темперамента человеческим самцам. И
происходит нечто такое, что объяснить не может никто: эльфки, у которых
нормально овуляция случается один раз в десять—двадцать лет, сочетаясь с
людьми, начинают овулировать при каждом сильном оргазме. Пробуждается какой-то
скрытый доселе гормон, может быть, комбинация гормонов. Эльфки понимают, что
практически могут иметь детей только с людьми. Именно эльфки повинны в том, что
мы не уничтожили вас, когда мы еще были сильнее. А потом уже сильнее стали вы и
тут же принялись уничтожать нас. Но в лице эльфок вы все время имели союзников.
Именно они были заступницами сожительства, сотрудничества и сосуществования. И
не хотели признаться, что по сути дела речь шла о совместной постели.
– Что у всего этого, – кашлянул Геральт, –
общего со мной?
– С тобой? Абсолютно ничего. Но с Цири – многое. Ведь
Цири – потомок Лары Доррен аэп Шиадаль, а Лара Доррен была сторонницей
сосуществования с людьми. В основном – с одним человеком. С Крегеннаном из
Лёда… Человеческим чародеем. Лара Доррен сосуществовала с этим Крегеннаном
часто и эффективно. Говоря проще – забеременела.
Ведьмак и на этот раз хранил молчание.
– Проблема состояла в том, что Лара Доррен не была
обычной эльфкой. Она была генетическим зарядом. Специально препарированным.
Плодом многолетних трудов. В соединении с другим зарядом, эльфьим, разумеется,
ей предстояло родить еще более специализированного ребенка. Начиная с семени
человека она похоронила эту возможность, свела на нет результаты сотен лет
планирования и подготовки. Так по крайней мере думали тогда. Никто не
предполагал, что рожденный Крегеннаном метис мог унаследовать от полноценной
матери что-либо положительное. Нет, такой мезальянс не мог дать ничего
хорошего.
– И поэтому, – вставил Геральт, – он был
сурово наказан.
– Но не так, как ты думаешь. – Аваллак’х быстро
глянул на него. – Хотя связь Лары и Крегеннана принесла неисчислимые беды
эльфам, а людям могла обернуться только добром, однако именно люди, а не эльфы
прикончили Крегеннана. Люди, а не эльфы погубили Лару. Именно так и случилось,
несмотря на то что у многих эльфов были причины ненавидеть любовников. В том
числе и личные.
Геральта уже второй раз заставило задуматься незначительное
изменение в голосе эльфа.
– Так или иначе, – продолжал Аваллак’х, –
сосуществование лопнуло как мыльный пузырь, две расы кинулись перегрызать друг
другу глотки. Началась война, которая длится до сих пор. А тем временем
генетический материал Лары… продолжал существовать, как ты уже, несомненно,
догадываешься. И даже развиваться. К сожалению, он мутировал. Да, да. Твоя Цири
– мутант.
И на этот раз эльф не дождался комментария.
