Пустив Буцефала в галоп, Шахматный Рыцарь налетел на
разбегающихся бандитов первым, мгновенно зарубил двоих, остальных разогнал не
хуже, чем ястреб воробьев. Двое свернули в сторону подбежавшего Геральта,
ведьмак тут же расправился с ними.
А третий выстрелил в него из «гавриила». Миниатюрные
самострелы изобрел и запатентовал некий Гавриил, ремесленник из Вердэна.
Рекламировал он их словами: «Защити себя сам. Вокруг тебя махровым цветом
цветут бандитизм и насилие. Закон бессилен и неповоротлив. Защити себя сам! Не
выходи из дома без карманного самострела марки „Гавриил“. Гавриил – твой
защитник. Гавриил защитит тебя и твоих близких».
Распродавались мини-самострелы в рекордных количествах.
Вскоре исключительно удобными при нападении «гавриилами» вооружились все
бандиты.
Геральт был ведьмаком, умел уклоняться от стрелы. Но он
забыл о больном колене, вольт запоздал на дюйм, листовидный наконечник разорвал
ему ухо. Боль ослепила, но всего лишь на мгновение. Бандит не успел натянуть
тетиву и «защитить себя сам». Разъяренный Геральт рубанул его по рукам, а потом
выпустил из него кишки широким ударом сигилля.
Он даже не успел стереть кровь с уха и шеи, когда на него
налетел маленький и шустрый как ласка типус с неестественно пылающим взором,
вооруженный кривой зерриканской саблей, которую он крутил с поразительной
ловкостью. Он уже парировал два удара Геральта. Отменная сталь клинков звенела,
рассыпая искры.
Ласкотипус был быстр и внимателен – моментально заметил, что
ведьмак прихрамывает, и тут же начал обходить его и нападать с удобной для себя
стороны. Да, он был невероятно быстр, острие саберры прямо-таки выло при
взмахах, выполняемых очень опасными перекрестными движениями. Геральту все
труднее было уходить от ударов. И он все сильнее припадал на больную ногу,
вынужденный опираться на нее.
Неожиданно Ласка пригнулся, прыгнул, проделал ловкий финт и
ударил с размаху. От уха. Геральт парировал наискось и отбил. Бандит ловко
вывернулся и уже шел согнувшись, чтобы ударить снизу, очень опасно, но тут
вдруг выпучил глаза, могуче чихнул и пустил сопли, на мгновение ослабив защиту.
Ведьмак молниеносно секанул его по шее. Острие дошло до позвонков.
– Ну и пусть кто-нибудь скажет, – тяжело вздохнул
он, глядя на дергающийся труп, – что пользоваться фисштехом не вредно.
Налетевший на него с поднятой палицей бандит споткнулся и
рухнул носом в грязь. Из затылка у него торчала стрела.
– Я иду, ведьм! – крикнула Мильва. – Иду!
Держись!
Геральт обернулся, но рубить уже было некого. Мильва
застрелила единственного оставшегося рядом бандита. Остальные сбежали в лес,
преследуемые разномастным рыцарством. Нескольких гонял на Буцефале Рыцарь Шахматной
Доски. Видимо, догнал, потому что было слышно, как зверски он сквернословит в
лесу.
Один из черных нильфгаардцев, не до конца убитый, вдруг
вскочил и кинулся бежать. Мильва мгновенно подняла и натянула лук, завыли
перья, нильфгаардец ткнулся лицом в опавшую листву. Между лопаток торчала
стрела.
Лучница тяжело вздохнула.
– Повесят.
– Чего ради?
– Нильфгаардец же. А здесь Нильфгаард. И я уж второй
месяц как стреляю в основном в имперских.
– Туссент здесь, а не Нильфгаард. – Геральт
пощупал голову, отнял руку. Вся в крови.
– Черт! Глянь-ка, Мильва, что там такое?
Лучница глянула внимательно и критически, потом сказала:
– Просто тебе ухо оторвало. Ничего страшного.
– Тебе легко говорить. Я, понимаешь ли, любил это ухо.
Помоги чем-нибудь обмотать, а то кровь за ворот течет. Где Лютик и Ангулема?
– В халупе, с пилигримами… А, зараза…
Затопали копыта, из тумана галопом вынеслись три наездника
на боевых конях. Развевались плащи, трепыхались флажки на пиках. Еще не умолк
их боевой клич, а Геральт уже ухватил Мильву за руку и затащил под телегу. Не
следует шутить с теми, кто нападает, вооруженный четырнадцатифутовыми копьями,
позволяющими эффективно поражать противника в десяти футах перед головой коня.
– Вылазь! – Кони рыцарей рыли подковами землю
рядом с телегой. – Бросай оружие и вылезай!
– Повесят! – буркнула Мильва. И вполне могла быть
права.
– Эй, голодранцы! – звонко рыкнул один из рыцарей,
у которого на щите была нарисована черная бычья голова на серебряном
поле. – Эй, шелупонь, повесим, слово чести!
– Слово чести, – подхватил юношеским голосом
другой, вооруженный одноцветным голубым щитом. – На месте иссечем!
– Эге-гей! Хватит! Стоять!
Из тумана возник на Буцефале Рыцарь Шахматной Доски. Ему
наконец-то удалось поднять искореженное забрало шлема, из-за которого теперь
торчали буйные светлые усы.
– Освободить их, да поживее! – крикнул он. –
Это не грабители, а честные и порядочные люди! Девушка мужественно встала на
защиту пилигримов, а этот кавалер – прекрасный рыцарь!
– Прекрасный рыцарь? – Бычья Голова поднял забрало
шлема, весьма недоверчиво пригляделся к Геральту. – Слово чести! Быть не
может!
– Слово чести! – Шахматный Рыцарь ударил себя
кулаком по нагруднику лат. – Быть может! Даю слово! Этот мужественный
кавалер жизнь мне спас, когда я оказался в тяжелейшем положении, поваленный на
землю бандюгами. Его зовут Геральт из Ривии.
– Герб?
– Я не могу выдавать, – проворчал ведьмак. –
Ни настоящего имени, ни герба. Дал рыцарский обет. Я – странствующий Геральт.
– О-о-о-о! – завопил вдруг знакомый нахальный голос. –
Гляньте-ка, кого кот принес! Ну, говорила ж я тебе, тетечка, что ведьмак
наверняка придет нам на помощь!
– И в самую пору! – крикнул подходящий с Ангулемой
и группой перепуганных пилигримов Лютик, несущий лютню и свою неразлучную
тубу. – Ни на секунду раньше! У тебя изумительное чувство драматизма,
Геральт. Ты должен писать пьесы для театров!
Он вдруг умолк. Бычья Голова наклонился в седле, глаза у
него загорелись.
– Виконт Юлиан?
– Барон де Пейрак-Пейран?
Из-за дубов выехали еще два рыцаря. Один, в горшкообразном
шлеме, украшенном очень удачно выполненным чучелом белого лебедя с раскинутыми
крыльями, вел на аркане двух пленных. Второй рыцарь, странствующий, но
практичный, готовил веревки и подыскивал соответствующий сук.
– И не Соловей. – Ангулема заметила взгляд
ведьмака. – И не Ширру. Жаль.
