Геральт поднял глаза, увидел и громко вздохнул. Ангулема
тоже увидела. И побледнела.
– А, курва…
Конь Мильвы тоже увидел, панически заржал, поднялся на дыбы,
а потом поддал крупом. Лучница вылетела из седла и тяжело повалилась на землю.
Конь помчался в лес. Кобыла ведьмака, не раздумывая, бросилась за ним следом,
неудачно выбрав дорогу под низко свисающей веткой дуба. Ветка смела ведьмака с
седла. От удара и боли в колене он едва не потерял сознание.
Ангулеме дольше других удавалось удерживать разбушевавшегося
коня, но в конце концов и она оказалась на земле, а конь сбежал, чуть не
растоптав поднимающуюся с земли Мильву.
И тогда они четко увидели то, что на них надвигалось. И
совершенно, то есть абсолютно, перестали удивляться панике животных.
Существо напоминало гигантское дерево, раскидистый вековой
дуб, а может, оно и было дубом. Но очень уж дубом нетипичным. Вместо того чтобы
позволять бегать по себе белочкам и гадить на себя коноплянкам, этот дуб резво
вышагивал по лесу, мерно топал толстенными корнями и размахивал ветвями.
Толстый ствол – или туловище? – чудища на глаз был саженей двух в
диаметре, а зияющее в нем дупло было, пожалуй, не дуплом, а пастью, потому что
чавкало со звуком, напоминающим хлопанье тяжелых дверей.
Хоть под его гигантским весом земля дрожала так, что было
трудно удержать равновесие, существо мчалось по выбоинам и колдобинам
удивительно ловко. И делало это не без цели.
На их глазах оно замахало ветками, свистнуло веточками и
выловило из ямы спрятавшегося бандита так же ловко, как аист вылавливает из
травы притаившуюся там лягушку. Оплетенный ветвями мерзавец повис в кроне, воя
так пронзительно, что аж зубы ныли. Геральт увидел, что в кроне чудовища уже
висят три таким же образом схваченных разбойника. И один нильфгаардец.
– Бегите… – прошептал он, тщетно пытаясь встать.
Ощущение было такое, будто в колено кто-то ритмично вколачивал раскаленный
добела гвоздь. – Мильва, Ангулема… Бегите…
– Мы тебя не оставим!
Дубочуд услышал, радостно притопнул корнями и направился в
их сторону. Ангулема, напрасно пытаясь поднять Геральта, выругалась особо цветисто
и мерзопакостно. Мильва дрожащими руками пробовала поставить стрелу на тетиву.
Это было бессмысленно и глупо.
– Бегите!
Поздно. Дубочуд был уже рядом. Парализованные ужасом, они
теперь отчетливо видели его добычу – четырех разбойников, висящих в оплетающих
их ветках. Двое были явно живы, потому что издавали хриплые стоны и дрыгали
ногами. Третий, кажется, потерявший сознание, висел безвольно. Чудовище явно
старалось хватать их живыми. Но с четвертым пойманным ему не повезло, вероятно,
по невнимательности оно слишком сильно его сдавило, что было видно по
вытаращенным глазам жертвы и языку, вывалившемуся далеко, аж на испачканный
кровью и рвотой подбородок.
В следующую секунду они тоже висели в воздухе, оплетенные
ветками, и все трое орали во весь голос.
– Вылавливай, – услышали они снизу, со стороны
корней, – Деревушко, вылавливай.
За дубочудом, легонько подгоняя его прутиком, бежала молодая
друидка в белой одежке и веночке из цветов.
– Не обижай их, Деревушко, не стискивай. Нежненько.
Вылавливай…
– Мы не бандиты… – простонал сверху Геральт, едва
выжимая голос из стиснутой ветками груди. – Вели ему нас отпустить. Мы ни
в чем не виноваты…
– Все так говорят. – Друидка отогнала бабочку,
кружащую у нее над бровью. – Вылавливай, вылавливай, вылавливай,
Деревушко…
– Я обоссалась… – застонала Ангулема. – Хрен
вас побери, обоссалась.
Мильва только закашлялась. Голова упала у нее на грудь.
Геральт грязно выругался. Это было единственное, что он мог сделать.
Подгоняемый друидкой дубочуд резво бежал по лесу. Все – кто
еще был в сознании – щелкали зубами в ритм подскокам существа. Так что аж эхо
разливалось.
Спустя немного они оказались на просторной поляне. Геральт
увидел группу одетых в белое друидов, а рядом второго дубочуда. У этого улов
был пожиже – с его веток свисали всего три бандита, из них в живых был,
пожалуй, только один.
– Преступники, разбойники, бесчестные, подлые, низкие
людишки, – проговорил снизу один из друидов, старец, опирающийся на
длинный посох. – Присмотритесь к ним как следует. Посмотрите, какое
наказание ждет в лесу Мырквид преступников и негодяев. Посмотрите и запомните.
Мы отпустим вас, чтобы обо всем сейчас увиденном вы смогли рассказать другим.
Как предостережение.
В самом центре поляны вздымалась огромная куча бревен и
хвороста, а на куче, подпертая слегами, стояла сплетенная из ивовых прутьев
клетка в форме огромной неуклюжей куклы. Клетка была забита орущими и
дергающимися людьми. Ведьмак четко слышал лягушачьи вопли, хриплые, скрипучие
стоны Соловья-разбойника. Видел белое как полотно, искривленное паническим
страхом лицо полуэльфа Ширру, прижатое к ивовой плетенке.
– Друиды! – заорал Геральт, вкладывая в крик все
силы. – Госпожа фламиника! Я – ведьмак Геральт!
– Не поняла, – отозвалась снизу высокая худощавая
женщина с прихваченными на лбу венком из омелы волосами цвета серой стали,
ниспадающими на спину.
– Я Геральт… Ведьмак… Друг Эмиеля Региса…
– Повтори, я не расслышала.
– Гера-а-а-альт! Друг вампира!
– Ах! Ну, так и надо было сразу же!
По данному стальноволосой друидкой знаку дубочуд опустил их
на землю. Не очень нежно. Они упали, не в силах подняться. Мильва была без
сознания, кровь текла у нее из носа. Геральт с трудом встал на колени,
наклонился к ней.
Стальноволосая фламиника, стоявшая рядом, кашлянула. Лицо у
нее было очень худощавое и даже костлявое. Неприятно напоминавшее череп,
обтянутый кожей. Ее васильковые глаза смотрели добро и мягко.
– У нее, кажется, сломаны ребра, – сказала она,
глядя на Мильву. – Но мы сейчас это подправим. Наши целители
незамедлительно окажут ей помощь. Я сожалею о случившемся. Но откуда было
знать, кто вы такие? Я не приглашала вас в Caer Myrkvid и не давала согласия
войти в наши владения. Правда, Эмиель Регис поручился за вас, но присутствие в
нашем лесу ведьмака, платного убийцы живых созданий…
– Я немедленно уйду, уважаемая фламиника, –
заверил Геральт, – как только…
Он осекся, видя друидов с горящими лучинами, подходящих к
костру и забитой людьми ивовой кукле.
– Нет! – крикнул он, сжимая кулаки. – Стойте!
