Королем Редании стал Радовид Третий, которого с Радовидом
Великим, его прадедом, объединяло имя, а также хитрость и скупость. Король сей,
которого прихвостни и агиографы нарекли Смелым, а все остальные – Рыжим,
заметил то, чего до него никто как-то замечать не хотел. Почему от гигантской
торговли, которую ведет Ковир, Редания не имеет ни шелонга? Ведь Ковир – это ж
всего-навсего ничего не значащее графство, всего лишь незначительная
драгоценность в реданской короне. Пришла пора ковирскому вассалу начать служить
сюзерену.
Приключилась к тому соответствующая оказия – у Редании был
пограничный спор с Аэдирном. Речь, как всегда, шла о долине Понтара. Радовид
Третий решился на вооруженное выступление и начал к нему готовиться. Ввел
специальный налог на военные цели, который назвал «Понтарской десятиной». Налог
обязан был платить каждый подданный и вассал. То есть все. Ковирский апанаж
тоже. Рыжий потирал руки: десять процентов с доходов Ковира – это было что-то!
В Понт Ванис, который слыл незначительным городишкой с
деревянным частоколом, отправились реданские послы. Вернувшись, принесли Рыжему
потрясающее известие: Понт Ванис никакой не городишко. Это гигантский город, летняя
столица королевства Ковир, владыка которого король Гедовиус настоящим шлет
королю Радовиду нижеприведенный ответ.
Королевство Ковир не является ничьим вассалом. Все претензии
и притязания Третогора безосновательны и исходят из мертвой буквы закона, коий
никогда не имел силы. Короли Третогора никогда не были суверенами властителей
Ковира, ибо властители Ковира – что легко проверить в анналах – никогда не
платили Третогору дани, никогда не несли воинской повинности и – что самое
главное – никогда не приглашались на торжества, связанные с проведением
государственных праздников. И на другие торжества – тоже.
Гедовиус, король Ковира, передали послы, сожалеет, но не
может признать короля Радовида своим сеньором и сюзереном… и уж тем более не
намерен выплачивать ему десятину. Не может этого проделать также никто из
ковирских вассалов или арьервассалов, подпадающих исключительно под ковирский
сеньорат.
Одним словом: пусть Третогор бережет собственный нос и не
сует его в дела Ковира, независимого королевства.
Рыжий вскипел хладным гневом. Что такое? Независимое
королевство? Зарубежье? Дальнее? Хорошо! Поступим с Ковиром как с зарубежным
королевством!
Редания и наущенные Рыжим Каэдвен и Темерия применили к
Ковиру реторсионные пошлины и абсолютный закон склада. Купец из Ковира,
направляющийся на юг, должен был, хошь не хошь, весь свой товар выставлять на
продажу в одном из реданских городов и продать его либо возвратиться. То же
самое принуждение встречало купца с дальнего Севера, направлявшегося в Ковир.
С товаров, которые Ковир транспортировал транзитом, не
заворачивая в реданские либо темерские порты, Редания потребовала грабительских
пошлин. Ковирские корабли, само собой, платить не хотели – платили только те,
которым не удавалось сбежать. В начавшейся на море игре в кошки-мышки очень
скоро дело дошло до инцидентов. Реданский патруль попытался арестовать
ковирского купца, тогда явились два ковирских фрегата, и патрульный корабль
сгорел. Были жертвы.
Чаша переполнилась. Смелый Радовид Рыжий решил приструнить
непослушного «вассала». Сорокатысячная армия Редании форсировала реку Браа, а
экспедиционный корпус из Каэдвена вступил в Каингорн.
Спустя неделю две тысячи уцелевших реданцев форсировали Браа
в обратном направлении, а жалкие остатки каэдвенского корпуса тащились домой по
перевалам Пустульских гор. Выявилась еще одна цель, коей служило золото
северных гор. Регулярная армия Ковира состояла из двадцати пяти тысяч
закаленных в боях – и разбоях! – профессионалов, привлеченных из самых
дальних уголков света кондотьеров, беспредельно верных ковирской короне за
небывало щедрую плату и гарантированную контрактом пенсию. Готовых на любой
риск ради невероятно щедрых наград, выплачиваемых за каждый боевой поход. Таких
богатых солдат вели в бой опытнейшие, способнейшие – и в данный момент еще
более богатые – командиры, которых Рыжий и король Каэдвена Бенда прекрасно
знали: они-то и были теми, что не так давно служили в их собственных армиях, но
неожиданно ушли на заслуженный отдых и выехали за границу.
Рыжий не был идиотом и умел учиться на ошибках. Он
утихомирил спесивых генералов, настаивавших на крестовом походе, не стал
слушаться купцов, требовавших голодной блокады, обласкал Бенду из Каэдвена,
жаждущего крови и мести за гибель своего элитного подразделения. Рыжий предложил
переговоры. Его не сдержало даже унижение – горькая пилюля, которую пришлось
заглотить: Ковир соглашался на переговоры, но у себя в Лан Эксетере. Голод не
тетка, захочешь есть – придешь!
«И поплыли они в Лан Эксетер как просители, – подумал
Дийкстра, укутываясь плащом. – Как униженные. И челобитчики. Совсем так,
как я сейчас».
Реданская эскадра вошла в залив Пракседы и направилась к
ковирскому берегу. С борта флагманского корабля «Алата» Радовид Рыжий, Бенда
Каэдвенский и сопровождавший их в роли посредника иерарх Нограда с изумлением
рассматривали уходящий далеко в море волнолом, за которым возвышались стены и
крепкие бастионы крепости, стерегущей доступ в город Понт Ванис. А плывя от
Понт Ваниса на север, в сторону устья реки Танго, короли видели ряды причалов,
ряды верфей, ряды пристаней. Видели лес мачт, режущую глаза белизну парусов. У
Ковира, оказывается, было уже припасено лекарство против блокады, реторсий и
таможенной войны. Ковир был явно готов стать владыкой морей.
«Алата» вошла в широкое устье Танго и бросила якорь в
каменных челюстях аванпортов. Но королей, к их изумлению, еще ожидал долгий
путь водой. В городе Лан Эксетере вместо улиц были каналы. Причем основную
артерию и ось метрополии образовывал Большой Канал, который вел от порта прямо и
непосредственно к резиденции монарха. Короли пересели на галеру, украшенную
пурпурно-золотыми гирляндами и гербом, на котором Рыжий и Бенда с изумлением
распознавали реданского орла и каэдвенского единорога.
Плывя по Большому Каналу, короли и их свита присматривались
и хранили молчание. Вернее, следовало бы сказать – просто онемели. Они
ошибались, думая, будто знают, что есть богатство и роскошь, полагая, что их не
удивишь проявлениями достатка и какой-либо демонстрацией роскоши.
Они плыли по Большому Каналу, мимо величественного здания
Адмиралтейства и резиденции Купеческой гильдии. Плыли вдоль променадов,
заполненных ярко и богато одетой толпой. Плыли сквозь строй изумительных
магнатских дворцов и купеческих каменных домов, отражающихся в водах Канала радугой
роскошных, но непривычно узких фасадов. В Лан Эксетере платили налог за ширину
дома – чем шире фасад, тем налог прогрессивно выше.
