– Почти. Еще небольшое пояснение. Достаточно часто
случалось, что Острова Скеллиге давали укрытие людям, преследуемым законом. Нет
у нас и недостатка возможностей искупить вину тяжелой работой, мужеством,
самопожертвованием, кровью. Но не для тебя, Йеннифэр. Тебе я убежища не
предоставлю. Если ты на это рассчитывала, то просчиталась. Я ненавижу таких,
как ты, ненавижу людей, которые ради власти бунтуют, ставят личное выше
общественного, вступают в сговор с врагом и предают тех, кому обязаны не только
послушанием, но и благодарностью. Я ненавижу тебя, Йеннифэр, потому что именно
в то время, когда ты вместе со своими дружками-бунтарями по нильфгаардскому
наущению подняла мятеж на Танедде, мои драккары были под Аттре, мои парни шли
на помощь тамошним повстанцам. Триста моих парней встали против двух тысяч
Черных! Должна же быть какая-то награда за мужество и верность, должна же быть
кара за подлость и предательство! Чем я могу наградить павших? Кенотафами?
Надписями, выбитыми на обелисках? Нет! Награды и почести павшим будут иными. За
их кровь, впитавшуюся в дюны Аттре, твоя кровь, Йеннифэр, потечет сквозь щели в
досках эшафота.
– Я не виновна. Я не участвовала в заговоре
Вильгефорца.
– Доказательства тому ты представишь судьям. Я тебя
судить не стану.
– Ты не только не станешь судить, ты уже вынес
приговор.
– Довольно болтовни! Я сказал, завтра на восходе солнца
ты в кандалах отправишься в Новиград, чтобы предстать перед королевским судом,
который определит тебе должное и справедливое наказание. А сейчас дай мне
слово, что не попытаешься воспользоваться магией.
– А если не дам?
– Марквар, наш чародей, погиб на Танедде, сейчас здесь
нет магика, который мог бы взять тебя под контроль. Но знай, что ты будешь
находиться под неусыпным надзором самых лучших лучников Скеллиге. Если ты хотя
бы пальцем шевельнешь подозрительно, ты будешь немедленно застрелена.
– Ясно, – кивнула она. – Значит, даю слово.
– Прекрасно. Благодарю. Прощай, Йеннифэр. Я не стану
тебя завтра провожать.
– Крах.
Он развернулся на пятках.
– Слушаю.
– У меня нет ни малейшего желания садиться на корабль,
плывущий в Новиград. У меня нет времени доказывать Дийкстре свою невиновность.
Я не могу рисковать тем, что вскоре после ареста умру от внезапного
кровоизлияния в мозг или же каким-нибудь эффектным образом покончу в камере
самоубийством. Я не могу терять времени и идти на такой риск. Я не могу
объяснить тебе, почему для меня это так рискованно. Я не намерена и не поплыву
в Новиград.
Он долго смотрел на нее.
– Не поплывешь? Что, интересно, позволяет тебе так
думать? Неужто то, что некогда нас связывали любовные сопереживания? На это не
рассчитывай, Йеннифэр. Что было, то быльем поросло.
– Знаю и не рассчитываю. Но я не поплыву в Новиград,
ярл, потому, что мне необходимо срочно отправиться на помощь особе, которую я
поклялась никогда не оставлять одну и без помощи. А ты, Крах ан Крайт, ярл
Скеллиге, поможешь мне в этом. Потому что и ты дал такую же клятву. Десять лет
назад, ровно на том месте, где мы сейчас стоим, на этой набережной. Той же
самой особе, Цири, внучке Калантэ, Львенку из Цинтры. Я, Йеннифэр из
Венгерберга, считаю Цири своей дочерью. Поэтому от ее имени требую, чтобы ты
сдержал свою клятву. Сдержи ее, Крах ан Крайт, ярл Скеллиге.
– Серьезно? – еще раз удостоверился Крах ан
Крайт. – Даже не отведаешь? Ни одного из этих яств?
– Серьезно.
Ярл не настаивал, сам снял с тарелки омара, положил на
доску, сильным и точным ударом тесака разрубил вдоль. Обильно окропив лимоном и
чесночным соусом, принялся выковыривать мясо из панциря. Пальцами.
Йеннифэр ела благовоспитанно, серебряным ножом и вилкой, а
ела она баранью отбивную со шпинатом, специально для нее приготовленную
изумленным и, кажется, немного обиженным поваром. Ибо чародейка не пожелала ни
устриц, ни мули, ни маринованного в собственном соку лосося, ни супа из триглей
и раковин-сердцовок, ни тушеного хвоста морской лягушки, ни запеченной
меч-рыбы, ни жареной мурены, ни осьминогов, ни крабов, ни омаров, ни морских
ежей. Ни – тем более – свежих водорослей.
Все, что хоть чуточку отдавало морем, ассоциировалось у нее
с Фрингильей Виго и Филиппой Эйльхарт, с дьявольски рискованной телепортацией,
падением в волны морские, морской водой, которую приходилось глотать против
воли, и с накинутой на нее сетью, к которой, кстати, прицепились водоросли,
причем ни дать ни взять – точно такие, какие расположились на тарелке.
Водоросли, которые у нее на голове и спине превращали в кашицу парализующими
волю болезненными ударами соснового весла скеллиговские рыбачки.
– Итак, – продолжал беседу Крах, высасывая мясо из
переламываемых в суставах лапок омара, – я решил поверить тебе, Йеннифэр.
Однако знай, делаю это не ради тебя. Блоэдгеас, клятва на крови, которой я
поклялся Калантэ, действительно связывает мне руки. Поэтому, если твое
намерение помочь Цири не ложно и искренне – а я исхожу из того, что так оно и
есть, – то у меня нет выхода: я должен помочь тебе исполнить твое
намерение…
– Благодарю. Но, пожалуйста, отбрось патетический тон.
Повторяю, я не принимала участия в заговоре на Танедде. Поверь.
– Так ли уж важно, – отмахнулся он, – во что
верю я? Скорее бы уж следовало начать с королей, с Дийкстры, агенты которого
разыскивают тебя по всему свету. С Филиппы Эйльхарт и верных королям чародеев,
от которых, как ты призналась сама, ты сбежала сюда, на Скеллиге. Это им надо
представить доказательства…
– У меня нет доказательств, – прервала она,
пытаясь подхватить вилкой кочанчик брюссельской капусты, которую изумленный
повар подал к бараньей отбивной. – А если б и были, мне не позволят их
представить. Я не могу тебе этого объяснить, я связана словом. И все же поверь
мне, Крах. Пожалуйста.
– Я же сказал…
– Сказал, – прервала она. – Ты пообещал
помочь. Благодарю. Но ты по-прежнему не веришь в мою невиновность. Так поверь
же.
Крах отбросил высосанные скорлупки омара, пододвинул к себе
тарелку мулей. Долго с грохотом копался, отыскивая ту, что покрупнее, наконец
сказал, вытирая руки о скатерть:
– Согласен. Верю. Ибо верить хочу. Но убежища и укрытия
тебе не дам. Не могу. Однако ты можешь покинуть Скеллиге, когда пожелаешь, и
отправиться, куда хочешь. Я советовал бы поспешить. Ты прибыла, я бы так
сказал, на крыльях магии. Другие тоже могут последовать за тобой. Им тоже
известны заклинания.
– Я не ищу убежища или безопасного укрытия, ярл. Я
должна идти спасать Цири.
