Брисингамен, священная драгоценность Модрон Фрейи, уже не
висел на шее богини. Он лежал у ее ног.
– Я верно понял? – удостоверился Крах ан
Крайт. – Ты отправляешься с этим магическим устройством на Хиндарсфьялл?
Жрицы отдают тебе священный бриллиант? Позволяют использовать в твоей адской
машине?
– Да.
– Ну-ну, Йеннифэр. Уж не обратили ли тебя жрицы в свою
веру? Что там произошло, на острове?
– Не важно. Я возвращаюсь в храм, вот и все.
– А финансовая поддержка, о которой ты просила?
Понадобится?
– Вероятно, да.
– Сенешаль Гутлаф выполнил все твои поручения. Но,
Йеннифэр, потрать деньги побыстрее. Я получил новые сведения. Поспеши.
– Чертовщина! Этого я и опасалась. Они уже знают, где
я?
– Пока еще нет. Однако меня предупредили, что ты можешь
появиться на Скеллиге, и, если это случится, посоветовали немедленно
арестовать. Велено также брать во время экспедиций пленных и выжимать из них
информацию или хотя бы обрывки касающихся тебя сведений. О твоем пребывании в
Нильфгаарде либо в провинциях. Йеннифэр, поспеши. Если они тебя выследят и
доберутся сюда, на Скеллиге, я окажусь в несколько щекотливом положении.
– Сделаю все, что в моих силах. Постараюсь тебя не
скомпрометировать. Не бойся.
Крах оскалился.
– Я сказал: «в несколько». Я не боюсь. Ни королей, ни
чародеев. Они ничего не могут мне сделать, ибо я им нужен. А оказывать тебе
помощь я обязан в силу ленной присяги. Да, да, ты верно поняла. Формально я
остаюсь вассалом короны Цинтры. А Цирилла имеет формальные права на эту корону.
Представляя Цириллу в качестве ее единственного опекуна, ты имеешь формальное
право приказывать мне, требуя послушания и сервитутов.
– Казуистические софизмы.
– Конечно, – фыркнул он. – Я сам заявлю об
этом во весь голос, если, несмотря ни на что, окажется, что Эмгыр вар Эмрейс
принудил девушку к замужеству. А также в том случае, если с помощью каких-либо
юридических выкрутасов и крючкотворства Цири лишили права на престол и возвели
на него кого-нибудь другого, например, балбеса Виссегерда. Тогда я
незамедлительно отрекусь от послушания и ленной присяги.
– А если, – прищурилась Йеннифэр, – несмотря
ни на что, окажется, что Цири… мертва?
– Она жива, – твердо заявил Крах. – Я знаю
это наверняка.
– Откуда бы?
– Ты не захочешь поверить.
– А ты попробуй.
– Королевская кровь Цинтры, – начал Крах, –
удивительнейшим образом связана с морем. Когда умирает кто-либо из женщин этой
крови, море начинает безумствовать. Тогда люди говорят, что Ард Скеллиг
оплакивает дочерей Рианнон. Потому что в этих случаях шторм бывает таким
зловещим, что бьющие с запада волны продираются сквозь расщелины и пещеры на
восточную сторону острова и из скал неожиданно вырываются соленые потоки. А
весь остров дрожит. Простой народ говорит: это рыдает Ард Скеллиг. Опять кто-то
умер. Умерла кровь Рианнон. Старшая Кровь.
Йеннифэр молчала.
– И это не сказки, – продолжал Крах. – Я
видел сам, собственными глазами. Трижды. После смерти Адалии Ворожейки, после
смерти Калантэ… И после смерти Паветты, матери Цири.
– Паветта, – заметила Йеннифэр, – погибла
именно из-за шторма, так что трудно говорить о…
– Паветта, – прервал Крах, по-прежнему
задумчиво, – не погибла из-за шторма. Шторм разыгрался после ее смерти,
море, как всегда, отреагировало на гибель представительницы цинтрийской
королевской крови. Я достаточно долго изучал это явление. И уверен в своем.
– Интересно б знать, в чем именно?
– Корабль, на котором плыли Паветта и Дани, пропал на
знаменитой Седниной Бездне. Это был не первый корабль, исчезнувший там. Ты
наверняка знаешь.
– Сказки. Корабли терпят крушения, дело вполне
естественное…
– На Скеллиге, – резко прервал Крах, – мы
достаточно много знаем о кораблях и мореходстве, чтобы уметь отличить
естественные катастрофы от противоестественных. На Седниной Бездне корабли
погибают неестественно. И не случайно. То же относится и к кораблю, на котором
плыли Паветта и Дани.
– Не стану спорить, – вздохнула чародейка. –
Да и какое это имеет значение? Спустя без малого пятнадцать-то лет?
– Для меня имеет, – стиснул зубы ярл. – Я
объясню. Все упирается во время. Но я докопаюсь… Я найду объяснение. Найду
объяснение всем этим загадкам. И той, во время цинтрийской бойни…
– Что еще за очередная загадка?
– Когда нильфгаардцы ворвались в Цинтру, –
проворчал он, глядя в окно, – Калантэ приказала тайно вывезти Цири из
города. Дело в том, что город уже горел. Черные были повсюду, шансы выбраться
из окружения были минимальными. Королеву отговаривали от рискованного
мероприятия. Советовали Цири формально сдаться гетману Нильфгаарда и тем самым
спасти жизнь себе и самостоятельность Цинтре. А на пылающих улицах она
неизбежно и бессмысленно погибла бы от рук солдатни. Но Львица… Знаешь ли ты,
что, по словам очевидцев, она ответила?
– Нет.
– «Уж лучше пусть кровь девочки прольется на брусчатку
Цинтры, чем подвергнется осквернению». Осквернению чем?
– Супружеством с императором Эмгыром. Мерзким и скверным
нильфгаардцем, ярл. Уже поздно. Завтра на заре я начинаю… Я буду держать тебя в
курсе…
– Надеюсь. Спокойной ночи, Йенна… Хм-м…
– Что еще, Крах?
– А у тебя нет, хм-м-м, желания…
– Нет, ярл. Что было, то было да быльем поросло.
Спокойной ночи.
– Это ж надо! – Крах ан Крайт поглядел на гостью,
наклонив голову. – Трисс Меригольд собственной персоной. Ах, какое
прелестное платье. А шубка… Шиншилла, не так ли? Я б спросил, что привело тебя
на Скеллиге… Если б не знал что. Но знаю.
– Ну и прелестно. – Трисс обольстительно
улыбнулась, поправила изумительные каштановые волосы. – Как славно, что
знаешь, ярл. Это избавит нас от вступлений и предварительных выяснений и
позволит сразу же перейти к делам.
