Мы постучали в дверь. Нам открыл Патрик, ирландец, которого я видел на кухне. Он тупо уставился на Холмса, потом на меня.
— А-а, это вы, — буркнул он сердито. — Вот уж не думал, что вы снова тут появитесь.
Не помню, чтобы на пороге дома меня встречали так недружелюбно, но Холмса эта наглость, кажется, позабавила.
— Хозяин дома? — спросил он.
— Что ему сказать, кто спрашивает?
— Меня зовут Шерлок Холмс. Нас ждут. А вы кто такой?
— Я Патрик.
— По акценту дублинец, если не ошибаюсь.
— А вам-то что?
— Патрик? Кто там? Почему Кирби не на месте? — В вестибюле появился Эдмунд Карстерс, он выступил вперед, явно взволнованный. — Извините, господин Холмс. Кирби, наверное, наверху, у сестры. Я не думал, что дверь вам откроет посудомойщик. Ты свободен, Патрик. Иди к себе.
Карстерс, как всегда, когда я его видел, был одет безупречно, но дни беспокойства и тревоги наложили явный отпечаток на его лицо, мне показалось, что этой ночью он, как и я, спал не очень хорошо.
— Вы получили мою телеграмму, — сказал Холмс.
— Да. Но, видимо, вы не получили мою. Там я внятно написал — и уже говорил об этом доктору Ватсону, — что в ваших услугах больше не нуждаюсь. Мне неприятно об этом говорить, но моей семье вы не оказались полезны, господин Холмс. Мне также известно, что вы были арестованы и вступили в серьезный конфликт с законом.
— Этот конфликт уже разрешен. Что касается вашей телеграммы, господин Карстерс, я ее получил и с интересом прочитал то, что вы в ней написали.
— И все равно приехали?
— Вы впервые обратились ко мне, потому что вам угрожал человек в кепке, как вы считали, Килан О′Донахью из Бостона. Хочу сказать вам, что сейчас я располагаю фактами по этому делу, которыми буду рад с вами поделиться. Мне также известно, кто совершил убийство в гостинице. Вы можете и дальше убеждать себя в том, что все это уже не важно, но в таком случае я обязан сказать вам следующее. Если своей сестре вы желаете смерти, можете выставить меня за дверь. Если нет, вы пригласите меня в дом и выслушаете.
Карстерс заколебался, мне показалось, что в нем борются каких-то два начала, что он по непонятной причине даже побаивается нас, но здравый смысл в нем возобладал.
— Проходите, — сказал он. — Позвольте взять ваши пальто. Не знаю, чем занят Кирби. Иногда мне кажется, что в нашем хозяйстве царит полная неразбериха.
Мы сняли верхнюю одежду, и он жестом пригласил нас в гостиную, где мы беседовали с ним в первый раз.
— Если позволите, прежде чем начать разговор, я бы хотел повидать вашу сестру, — попросил Холмс.
— Моя сестра уже не способна ни с кем видеться. Ей отказало зрение. Она едва говорит.
— В разговоре надобности не будет. Я просто хочу взглянуть на ее комнату. Элиза все еще отказывается есть?
— Это уже не вопрос отказа. Есть твердую пищу она просто не может. Я изредка уговариваю ее выпить теплый суп.
— Она все еще считает, что ее травят.
— Мне кажется, это неразумное убеждение и является главной причиной ее болезни. Я говорил вашему коллеге, что пробовал каждый кусочек, который предназначался ей, и никаких дурных последствий не было. Надо мной словно нависло какое-то проклятие. До встречи с вами я был счастливым человеком.
— И наверняка надеетесь стать им снова.
Мы поднялись в знакомую мне чердачную комнату. У входа нам встретился слуга Кирби, на подносе стояла нетронутая тарелка супа. Он взглянул на хозяина и покачал головой, давая понять, что больная снова отказалась принимать пищу. Мы вошли. При виде Элизы Карстерс я ужаснулся. Когда я видел ее последний раз? Не больше недели назад, но за это время ее здоровье ухудшилось до крайности, она напомнила мне о живом скелете, украшавшем рекламу «Дома чудес доктора Шолкинса». Кожа натянулась до самого предела — так выглядят больные, готовые к отправке в последний путь. Губы ее отступили, обнажив десны и зубы, а глаза смотрели на нас невидящим взором. Тело под покрывалом казалось крошечным и жалким. Скрещенные на груди руки могли принадлежать женщине, лет на тридцать старше Элизы Карстерс. Холмс быстро оглядел ее.
— Туалетная комната рядом? — спросил он.
— Да. Но войти туда без помощи она не может. Миссис Кирби и моя жена моют ее прямо здесь…
Холмс не терял времени. Он прошел в туалетную комнату, оставив нас с Карстерсом под незрячим взглядом его сестры. Повисла неловкая тишина. Наконец Холмс вернулся.
— Идемте вниз, — сказал он.
Карстерс и я вышли следом за ним, оба были озадачены, потому что весь визит занял не более полминуты.
Мы вернулись в гостиную — там у огня сидела Кэтрин Карстерс и читала книгу. Едва мы появились, книгу она закрыла и быстро поднялась на ноги.
— Господин Холмс, доктор Ватсон! Вот уж кого не ожидала увидеть! — Она взглянула на мужа. — Я полагала…
— Я поступил так, как мы договорились, дорогая. Но господин Холмс все равно решил приехать.
— Странно, госпожа Карстерс, что вы не рады видеть меня, — заметил Холмс. — Тем более что вы обратились ко мне за советом вторично, когда ваша золовка заболела.
— Это было некоторое время назад, господин Холмс. Не хочу показаться грубой, но я давно потеряла надежду на то, что вы способны нам помочь. Человек, который без приглашения проник в этот дом и похитил деньги и драгоценности, мертв. Важно ли нам знать, кто его зарезал? Нет! Мы знаем, что больше он не причинит нам беспокойства, и этого достаточно. Если вы не можете помочь бедной Элизе, вам незачем здесь находиться.
— Мне кажется, что я могу спасти мисс Карстерс. Надеюсь, еще не поздно.
— Спасти от чего?
— От яда.
Кэтрин Карстерс вздрогнула.
— Ее никто не травит. Это исключено. Врачи не знают причину ее заболевания, но в том, что никакого отравления нет, они едины.
— Значит, все они ошибаются. Вы позволите мне сесть? Я должен вам о многом рассказать, и будет удобнее, если все мы сядем.
Госпожа Карстерс одарила его яростным взглядом, но ее супруг на сей раз взял сторону Холмса.
— Я вас выслушаю. Но имейте в виду: если мне покажется, что вы пытаетесь меня обмануть, я попрошу вас уйти.
— Обманывать вас в мои планы не входит, — заверил его Холмс. — Как раз наоборот.
Он сел в дальнее от камина кресло. Я расположился рядом. Господин и госпожа Карстерс вместе сели на диван напротив. Холмс заговорил.
— Вы пришли ко мне на Бейкер-стрит, господин Карстерс, по совету вашего бухгалтера, потому что боялись, что некий человек, с которым вы никогда не встречались, угрожает вашей жизни. В тот вечер, если не ошибаюсь, вы собирались в оперу слушать Вагнера. Но от меня вы ушли достаточно поздно. Видимо, к началу спектакля опоздали.
