Гриф глубоко вздохнул.
— Что тебе известно о трансплантации ядер? — спросил он.
— Ничего, — ответил Алекс. — Как вы сказали, я английский школьник. Ленивый и невежественный.
— Существует второе название. Слышал о клонировании?
Алекс чуть не расхохотался:
— Что… овечка Долли?
— Можешь смеяться, Алекс. Для тебя это научная фантастика. Однако уже более века учёные ищут способ создать реплики самих себя. Это греческое слово значит «веточка», «лоза». Вспомни, сначала растёт один росток, потом делится на два. То же самое было проделано с ящерицами, морскими ежами, головастиками, лягушками, мышами и, да, 5 июля 1996 года — с овцой. Теория довольно проста. Трансплантация ядра. Берём ядро из яйцеклетки и пересаживаем в неё клетку взрослой особи. Не буду утомлять тебя подробностями. Но это не шутка. Долли стала точной копией овцы, умершей за шесть лет назад до её рождения. Она появилась на свет благодаря ста годам экспериментов. Всё это время учёные грезили общей мечтой. Клонировать человека. Я воплотил эту мечту в реальность!
Он сделал паузу.
— Если ждёте аплодисментов, снимите наручники, — сказал Алекс.
— Мне не нужны твои аплодисменты, — прорычал Гриф. — Мне нужна твоя жизнь… и я её заберу.
— Кого же вы клонировали? — спросил Алекс. — Не миссис Стелленбош, надеюсь. Я считаю, одной более чем достаточно.
— Кого? Я клонировал себя!
Доктор Гриф сжал ручки креслам король на троне в своём воображаемом царстве.
— Я приступил к работе двадцать лет назад, — объяснил он. — Как я сказался был министром науки. У меня были деньги и всё необходимое оборудование. К тому же — я жил в Южной Африке! Ко мне не были применимы законы, которые ограничивали свободу учёных за границей. Я мог ставить эксперименты над живыми людьми — политическими заключёнными. Это делалось в тайне. Я непрерывно трудился двадцать лет. А потом, когда всё было готово, украл у правительства большую сумму денег и переехал сюда. Шёл 1981 год. А шесть лет спустя, почти за десятилетие до того, как англичанин поразил мир, клонировав овцу, здесь, в «Белом пике», я совершил нечто гораздо более невероятное. Клонировал самого себя. И не один раз, а шестнадцать! Сделал шестнадцать копий. С моей внешностью. С моим интеллектом. С моими амбициями и намерениями.
— Такие же психи, как и вы? — Алекс сложился пополам — миссис Стелленбош ударила его снова, на этот раз в живот. Но нужно их разозлить. Если они разозлятся, то будут совершать ошибки.
— Сначала они были младенцами, — сказал доктор Гриф. — Шестнадцать младенцев от шестнадцати матерей, которые сами по себе не представляли биологической ценности. Они выросли и стали моими двойниками. Четырнадцать лет я ждал, пока они станут мальчиками-подростками. Обо всех заботилась Ева. Ты их видел. Некоторых из них. Тома, Кассиана, Николя, Хьюго, Джо. И Джеймса…
Теперь Алекс понял, почему они показались ему одинаковыми.
— Ты в состоянии представить себе масштаб моего достижения? Я никогда не умру, потому что, когда моё тело перестанет существовать, моя жизнь продолжится в них. Они — это я, а я — они. Мы единое целое, и мы все одинаковые. — Он улыбнулся. — Во всём мне помогала Ева Стелленбош, она тоже работала на правительство: служила в ЮАБ — это наша секретная служба. Была лучшим специалистом по ведению допросов.
— Вот были времена! — миссис Стелленбош улыбнулась.
— Вместе мы организовали академию. Здесь, видишь ли, начинается вторая часть моего плана. Я создал шестнадцать копий себя самого. Но этого недостаточно. Помнишь, я говорил о ниточках тканого полотна? Нужно было собрать их в этом месте…
— И заменить двойниками!
Внезапно Алекс всё понял. Безумие. Но и единственное объяснение того, что он видел.
Доктор Гриф кивнул.
— Я заметил, что в семьях, наделенных богатством и властью, часто растут… проблемные дети. У родителей не хватает времени на сыновей. Сыновья не любят родителей. Дети стали моей целью, Алекс. Видишь ли, я хочу получить то, что принадлежит им. Возьмем, например Хьюго Вриса. Однажды отец оставит ему пятьдесят процентов всего мирового рынка алмазов. Или Том МакМорин: у его матери газеты по всему миру. Или Джо Кентербери: отец в Пентагоне, мать — сенатор. Чего ещё желать начинающему политику? Более того, чем не стартовая площадка для будущего президента Соединённых Штатов? Сюда, на пик, прислали пятнадцать детей с наиболее многообещающим будущим, и я заменил их своими копиями. Конечно, чтобы они ничем не отличались от оригиналов, их подвергли пластической операции.
— Бакстер, которого вы застрелили…
В первый раз Гриф удивился:
— А ты не сидел без дела. Покойный мистер Бакстер был пластическим хирургом. Я нашёл его в Лондоне. Он работал на Харли-Стрит. Увяз в карточных долгах. Подчинить его себе не составило труда. В его задачу входило оперировать мою семью: менять лица, цвет кожи и, если нужно, тело так, чтобы мои копии выглядели в точности так же, как те подростки. Едва дети прибывали сюда, за ними начиналось наблюдение…
— Из дублирующих комнат на третьем и четвёртом этажах.
— Точно. Двойники могли наблюдать за своими жертвами на экранах телевизоров. Чтобы повторять их движения. Заучивать их привычки. Говорить как они. Короче, стать ими.
— Это не сработает! — Алекс дёрнулся на стуле, попытавшись выскользнуть из наручников. Но их хватка была слишком сильна. Нет, так руки не высвободишь! Родители поймут, что к ним вернулись не их дети! Любая мать поймёт, что это не её сын, пусть он и выглядит как прежде.
Миссис Стелленбош хихикнула. Она погасила первую сигару и раскурила следующую.
— Алекс, ты ошибаешься, — сказал доктор Гриф. — Не забывай, ты говоришь о занятых родителях, у которых совсем нет времени на детей. К тому же, они послали их сюда, чтобы те стали другими. Для этого родители и отправляют детей в частные школы. Они полагают, что здесь их дети поумнеют, станут лучше и увереннее в себе. И родители огорчатся, если дети вернутся прежними. А ещё на нашей стороне природа. Четырнадцатилетний мальчик уезжает из дома на шесть-семь недель. Пока он здесь, природа всё сделает, чтобы он изменился. Мальчик подрастёт. Потолстеет или похудеет. Даже его голос изменится. Всё это — часть полового созревания, и, когда он вернётся, родители скажут: «Ух ты, Том, ты такой большой, ты так вырос!» Они не заметят ничего подозрительного. Скорее они будут волноваться, если ребёнок останется прежним.
— Роско вас разгадал, да?
Алекс был уверен, что раскрыл основную загадку, из-за которой его сюда направили. Он знал, почему погибли Роско и Иванов.
— В двух случаях родители не до конца поверили увиденному, — признал доктор Гриф. — Майкл Роско в Нью-Йорке. И генерал Виктор Иванов в России. Нет, они не разгадали нас. Но очень переживали. Ссорились с детьми. Задавали много вопросов.
