— Сыновья донесли вам, что происходит.
— Можно сказать, я сам себе донёс. В конце концов, их сыновья — это я. В общем, да. Майкл Роско что-то заподозрил и позвонил в МИ-6. Вот так, к несчастью для тебя, и ты оказался втянут в эту историю. Пришлось заплатить за устранение Роско, а до него — Иванова. Могли возникнуть проблемы. Двое из шестнадцати — не страшно, это, разумеется, не нарушит моих планов. Даже поможет. Всё свое состояние Майкл Роско оставил сыну. Кроме того, насколько я понимаю, русский президент после смерти Иванова принимает личное участие в судьбе его сына Дмитрия.
Короче говоря, проект «Близнецы» увенчался небывалым успехом. Через несколько дней оставшиеся дети покинут «Белый пик» и займут подобающие им места в своих семьях. Удостоверившись, что всех приняли обратно, я избавлюсь от подлинников. Они умрут безболезненно — в отличие от тебя, Алекс Райдер. Ты доставил нам массу хлопот. Посему я хочу наказать тебя в назидание другим.
Доктор Гриф вынул из кармана устройство, напоминавшее пейджер. Нажав на единственную кнопку, он спросил:
— Ева, какой завтра первый урок?
— Завтра две биологии, — ответила Стелленбош.
— Так и думал. Алекс, может быть, ты посещал уроки, на которых вскрывали крыс или лягушек, — сказал Гриф. — Уже долгое время мои дети просят посмотреть, как вскрывают человека. Что и неудивительно. Я сам первый раз присутствовал на таком вскрытии в четырнадцать лет. Завтра утром в полдесятого их желание исполнится. Тебя доставят в лабораторию, мы тебя вскроем и изучим. Анестезии не будет, и мы посмотрим, как долго ты протянешь, прежде чем откажет твоё сердце. А потом, разумеется, вскроем и сердце.
— Вы больны! — закричал Алекс. Он заметался на стуле, стараясь сломать дерево и освободиться от наручников. Но это было безнадёжно. Металл всё глубже врезался в запястья. Стул шатался из стороны в сторону, но оставался целым и невредимым.
— Вы сумасшедший!
— Я учёный! — процедил Гриф. — Поэтому ты умрёшь во имя науки. По крайней мере, принесёшь мне пользу в последние минуты своей жизни.
Он посмотрел за спину Алекса.
— Уведите его и тщательно обыщите. Потом заприте на ночь. Я заберу его утром.
Алекс слышал, как Гриф вызвал охранников, но не слышал, как они подошли. Его схватили сзади, освободили ему руки и выволокли его из комнаты. Он ещё успел увидеть, как доктор Гриф протянул руки к огню, и языки пламени заплясали в стёклах его очков. Миссис Стелленбош ухмылялась и курила.
Дверь захлопнулась, и Алекса потащили по коридору. Он знал, что Блант и команда в пути, но успеют ли они?
ЧЕРНЫЙ СПУСК
В камере — четыре на два метра — находились койка без матраса и стул. Дверь из стали. Когда она закрылась, в замке повернулся ключ. Еды и питья Алексу не дали. В камере стоял холод, но одеяла не было.
Хорошо хоть охранники сняли наручники. Они обыскали Алекса со знанием дела и вынули всё из его карманов. А ещё забрали ремень и шнурки. Наверное, доктор Гриф считал, что Алекс может повеситься. Ведь он был нужен ему живым и здоровым для урока биологии.
Было около двух часов ночи. Алекс не спал. Он пытался забыть всё то, что ему рассказал Гриф. Теперь это не имело значения. Он понимал, что до полдесятого нужно сбежать, потому что, нравится ему это или нет, никто не поможет. С тех пор, как он объявил тревогу, прошло больше тридцати шести часов — и ничего. Или устройство не сработало, или в МИ-6 решили не вмешиваться. Конечно, что-то ещё может произойти до следующего завтрака. Но рисковать Алекс не собирался. Нужно было выбираться. Немедленно.
В десятый раз он подошёл к двери и, встав на колени, внимательно прислушался. Охранники притащили его в подвал. Его камера находилась в другом коридоре — не в том, где были другие узники. Хотя всё произошло очень быстро, Алекс постарался вспомнить всё до мелочей. Из лифта налево. За угол. Второй коридор. Последняя дверь. Теперь он может рассчитывать только на себя. Хорошенько прислушавшись, Алекс убедился, что охранника снаружи нет.
Прошло полночи — пора. Обыскав его, охранники забрали не всё. Никто не обратил внимания на золотую серёжку. Что сказал Смитерс? «Эта серёжка маленькое, но мощное взрывное устройство. Разделив две части, ты приведёшь его в действие. Досчитай до десяти, и оно оставит дыру в чём угодно…»
Пришла пора убедиться.
Алекс разъединил серёжку. Вынул из уха и сунул обе части в замочную скважину, отошёл и сосчитал до десяти.
Ничего не случилось. Серёжка испорчена, как и передатчик? Алекс почти отчаялся, но тут вспыхнуло пламя. К счастью, бомба сработала беззвучно. Замок горел секунд пять, потом огонь погас. Алекс подошёл к двери. В ней образовалось отверстие размером с двухфунтовую монету. Расплавившийся металл был всё ещё раскален. Алекс толкнул дверь, и та открылась.
Охваченный возбуждением, он шагнул из камеры, но заставил себя успокоиться. Может быть, он и выбрался из-под замка, но всё ещё в подвале. Повсюду охранники. Он находится на вершине горы без лыж и не знает, как спуститься с неё. Это ещё далеко не свобода, далеко не она.
Алекс побежал к лифту. Ему очень хотелось вызволить остальных, однако он понимал, что от них помощи не дождёшься. Освободить их из камер значит подвергнуться ещё большей опасности. Вот и лифт. Охранника на посту не было. Перерыв на кофе? Или Гриф ослабил режим охраны? Алекс и остальные заперты, значит охранять некого. По крайней мере, они так думают. Надо спешить. Кажется, удача была на его стороне.
Лифт поднял его на второй этаж. Единственный путь с горы начинался в его спальне. Конечно, Гриф тщательно осмотрел все вещи. Но что он с ними сделал? По тёмному коридору Алекс пробрался к себе в комнату. Его вещи лежали кучей на кровати. Вот лыжный костюм. Защитные очки. Даже CD-плеер с Бетховеном. Алекс облегченно выдохнул. Ему всё понадобится.
Он уже знал, что сделает. Лыжи исключались. Неизвестно, где они хранятся. Но на лыжах свет клином не сошёлся. Алекс замер — по коридору прошёл охранник. Не все спят! Медлить нельзя. Как только обнаружат взломанную дверь камеры, поднимут тревогу.
Подождав пока уйдёт охранник, Алекс пробрался в прачечную. Оттуда он вышел, неся длинный плоский предмет из лёгкого алюминия. Занёс его к себе, прикрыл дверь и зажёг маленькую лампу. Алекс боялся, что, вернувшись, охранник заметит свет, но не мог работать в темноте. Приходилось рисковать.
Он украл гладильную доску.
За свою жизнь Алекс стоял на сноуборде только трижды. В первый раз он только и делал, что падал на пятую точку. Научиться кататься на сноуборде гораздо сложнее, чем на лыжах, но когда приноровишься, дело идёт быстрее. На третий день Алекс уже умел ездить и с лёгкостью скользил по склонам для начинающих. Сейчас ему нужен сноуборд. Гладильная доска сгодится.
Алекс включил Discman. Диск завращался, затем высунулся алмазный край. Алекс произвёл мысленные расчёты и начал резать. Доска была шире, чем хотелось бы. Алекс знал: чем длиннее доска, тем быстрее будет скорость, но слишком длинной доской он не сможет управлять. Гладильная доска была плоской. Нос её не был загнут — то есть его судьба зависела от любого камня или торчащего корня. Ничего не поделаешь. Он смотрел, как пила врезалась в металл. Алекс аккуратно вёл её по дуге. Примерно полдоски отвалилось. Алекс поднял оставшуюся часть. Она доходила почти ему до груди, была заостренной с одной стороны и округлой — с другой. Отлично.
