Книга Ученик чародея, страница 107. Автор книги Николай Шпанов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ученик чародея»

Cтраница 107

Прошло немного времени, и Густав исчез. Мария обратилась в милицию. Поиски оказались тщетными; а через некоторое время Мария получила от Густава открытку: он сообщал, что нашёл лёгкую работу, «скоро станет богат и известен на всю страну». На марке стоял штемпель «Цесис».

Исследование архива цесисского телеграфа дало в руки дознания нить: со временем исчезновения Густава Солль из Тарту совпала телеграмма до востребования в Цесис на имя Альберта Винда, гласившая: «Завтра приеду вместе Соллем». Становилось очевидным, что Солль был отвезён к Винду. Изучение материала привело Грачика к выводу, что по поручению Квэпа его сообщница нашла в Тарту Солля, который, будучи убит, мог сойти за Винда. После приезда Солля в Цесис Квэпу оставалось завершить маскарад, который однажды уже был проделан с Залинем. На этот раз объект был выбран прекрасно: податливость подобного ребёнку Солля обеспечивала любой вариант убийства. Ещё одна деталь: Солля завербовала латышка — блондинка среднего роста; много курила, и от неё всегда пахло вином. Грачик почти не сомневался: речь шла о Линде Твардовской, хотя доказательств этому у него и не было. Рассказывая обо всём этом Кручинину, Грачик сконфуженно улыбнулся:

— Воображаю, как она издевалась в душе надо мной — простофилей, дважды являвшимся к ней в дом и дважды выпустившим из рук её и важный след преступника! Ведь второй-то раз я упустил не только её, а и самого Квэпа… Помните окурок, взятый мною на мызе? — С этими словами Грачик вынул из шкафа кусок порядком подсохшего туалетного мыла. Кручинин с привычной осторожностью взял его и повертел в руках.

— Ну-с, мыло, дрянное мыло, так называемое земляничное мыло, старое мыло… — меланхолически ворчал Кручинин. — Какой-то дикарь пытался им позавтракать…

— Вот именно, — обрадовано отозвался Грачик, — кто-то его надкусил.

— Фу, гадость! — и Кручинин брезгливо отложил мыло. Даже сделал пальцами такое движение, словно отряхивал с них грязь.

— Напротив, прелесть! — возразил Грачик. — Мыло взяли при обыске в «доме Винда». Какие молодцы цесисские товарищи. Ведь мыло-то надкушено тем же, кто курил на мызе.

— Ого! — лаконически воскликнул Кручинин, и Грачик уловил в его глазах редкий огонёк удовольствия, граничащего с восторгом. — Давай-ка сюда всю эту пакость.

Кручинин любил сам удостовериться в такого рода вещах. Он с интересом прочёл заключение эксперта и в лупу осмотрел окурок и мыло.

— А ну-ка! — воскликнул он, оживляясь, как ищейка, напавшая на потерянный было след, — ну-ка, ну-ка, давай сюда то вервие, что было найдено у Винда.

На минуту Грачик опешил, но тут же поняв все, крикнул в полном восторге:

— Вот уж поистине, джан, кто идиот, так это я! Гадал, гадал: зачем он его откусывал? Как можно было не догадаться об этом, имея дело с палачом, да ещё с «автором» патентованного узла для повешения.

Грачик вынул из шкафа вещественных доказательств верёвку, найденную под тюфяком Винда-Квэпа в Цесисе, и Кручинин с жадностью поднёс её к носу. При этом лицо его выражало такое удовольствие, словно он нюхал букет цветов. Ещё раз втянув воздух, передал верёвку Грачику:

— Милый мой, благодари наших парфюмеров: этот мерзейший запах держится сто лет.

Теперь и Грачик мог убедиться: верёвка издавала ядовитый запах мыла, именуемого в парфюмерной промышленности земляничным!

— Спасибо цесисским товарищам! — с удовлетворением сказал Кручинин. — Кстати, ты поблагодарил их за помощь? — И укоризненно покачал головой при виде смущённой физиономии Грачика: — Что за странные манеры у вас, у нынешней молодёжи. Ведь если бы не цесисцы, ты никогда не получил бы в руки таких вещественных доказательств, как это вервие и мыло. Наконец, ты не мог бы доказать уже сейчас, что окурок был в зубах Квэпа и что, следовательно, Квэп был на мызе у этой бабы… А ты?

— Mea culpa! — сконфуженно произнёс Грачик любимое выражение Кручинина.

— Ты виноват перед товарищами из Цесиса и передо мной, — недовольно заявил Кручинин. — Если ученик дурно воспитан, значит, плох учитель.

Он ещё раз укоризненно покачал головой и, погрозив пальцем окончательно смущённому Грачику, неожиданно наградил его крепким ударом по спине.

74. Судьба Ванды Твардовской

Грачик готов был плясать от восторга.

— Если бы это было мне к лицу, при моем ничтожестве, о учитель джан, — шутливо проговорил он, склоняясь перед Кручининым, — то была бы моя очередь воскликнуть: «Сим победиши!»

— За это ты должен дать мне подробный отчёт о происшествии с дочкой Твардовской. Сдаётся, что ты вовсе забыл о ней.

Грачик рассмеялся.

— Значит, ещё не все пропало! — воскликнул он с торжеством, — значит, я хорошо перенял вашу манеру хранить секреты и «волноваться с равнодушным видом». Кажется, так вы меня учили?

— Так, так! Но в чём же дело? — нетерпеливо ответил Кручинин.

— А в том, учитель джан, что не проходило дня, когда бы я не получал сведений о состоянии Ванды. Клиника слала мне бюллетени её здоровья, как если бы она была принцессой крови. И не было недели, чтобы я не спрашивал Москву, а нельзя ли допросить Ванду?..

— Ах ты, дрянной притворщик! — крикнул Кручинин, награждая Грачика крепким щелчком в лоб. — Вот тебе! Говори скорее, что же с нею?

— С Вандой?.. Это один из тех случаев, когда вам представляется ещё одна возможность посмеяться надо мной или, наоборот, умилиться своему искусству воспитывать себе смену.

— Смена — это ты?

— Речь идёт о смене вам — чародею.

— Я-то никогда не претендовал на бессмертие, но у тебя видать не все ладно по линии мании величия. Смотри, как бы не пришлось просить психиатров заняться твоею особой! Однако шутки в сторону: случай с юной Твардовской достаточно мрачен. Она ещё не умерла?

— Жива. Но это ничего не дало для дела.

— В отличие от тебя, дружище, я умею радоваться не только пользе дела, а и тому, что спасена молодая жизнь хотя бы и совсем «бесполезной» для дела девушки… Выкладывай по порядку!

Грачик призадумался на минуту и с сосредоточенным видом стал докладывать так, как если бы стоял перед строгим начальником:

— Действие сульфата таллия оказалось очень затяжным. Ванда получила, видимо, здоровую дозу этого яда, хотя и недостаточную для смертельного исхода. Причина та, что она поделилась своим бутербродом и чаем со случайной попутчицей. И все же яд оказал на Ванду одно из своих самых неприятных действий: поражена центральная нервная система.

— И таким образом она выпала из игры как свидетель.

— Да — ни одного цельного показания в течение нескольких месяцев. Врачи её очень оберегают. Но хорошо, что дело Ванды Твардовской оказалось одним из обстоятельств большого и важного политического дела Круминьша. Слово за словом, очень осторожно, не перегружая больную, мы узнали, что у её матери Линды Твардовской есть друг. Неожиданно для себя она проследила мать на свидании с человеком, имени которого не знала и которого никогда прежде не видела. Свидания матери происходили втайне. Но однажды — заметьте: по датам это совпадает с последними днями перед смертью Круминьша — этот неизвестный — крепкий блондин, средних лет, мрачный, неразговорчивый, очень грубо обращавшийся с Линдой Твардовской, — явился к ним в дом. Кроме наружности Ванда описала и его костюм: «рябое» пальто и ботинки с очень узкими, длинными носами… Если бы я знал это раньше!.. В комоде матери хранился пистолет. Этот пистолет исчез после того, как у них побывал Квэп. Все это не понравилось девушке. Она решила переговорить с матерью. Между ними разыгралась тяжёлая сцена. Мать плакала и умоляла Ванду никому не проговориться о появлении её знакомого. Линда сказала:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация