— Это верно.
— Я распорядился…
— Вы распорядились? — раздраженно переспросил Бурхард.
— Вашим именем. Все наличные силы сосредоточиваются над районом Мариенбад — Карлсбад — Теплиц — Либерец и ожидают ваших приказов по радио. Сюда же бросаются истребители Герлицкой зоны «U».
[15]
— Они опоздают.
— Нет. Они уже вылетели. Четвертая высотная дивизия, летящая к армии генерала Шверера, меняет направление и идет сюда же.
— Это немыслимо.
— Это необходимо.
Бурхард сделал протестующий жест:
— Я не могу отменить распоряжение ставки.
— А вы можете, ваше превосходительство, — голос Рорбаха звенел, — взять на себя ответственность за уничтожение узла Фюрт — Нюрнберг? Если мы хотим спасти Нюрнберг с его заводами, нельзя терять ни минуты. Я видел, какая борьба происходила в Бурхарде. Рорбах положил перед ним лист приказа. Бурхард подписал, не глядя.
— Первая часть вашего приказа уже выполнена, — сказал Рорбах, — все части, назначенные для операции, — в воздухе. Остается вторая часть: уничтожить врага. И этому может помешать только одно — темнота. В нашем распоряжении, к сожалению, минуты. Солнце уже у горизонта.
Бурхард сидел за столом, осунувшийся, постаревший. Он снизу вверх посмотрел на Рорбаха:
— Может быть, бросить наперерез противнику части западного сектора обороны Берлина? Рорбах заговорил почти покровительственно:
— Во-первых, Берлин — столица, ее общественное мнение надо щадить. Во-вторых, части ПВО придут к месту столкновения, израсходовав все топливо. В-третьих, мы ведь не знаем намерений северной колонны, а в ней свыше двухсот машин. В наших интересах втянуть эту группу в бой. Она слабее воздушной обороты столицы. Там мы ее уничтожим, какие бы цели она ни преследовала. Мы постараемся завлечь ее к Берлину. К тому же мы по радиодепешам противника можем судить, что ею командует бригадный комиссар Волков.
— Волков? — равнодушно переспросил Бурхард.
— Так точно, Волков. Это очень смелый, я бы даже сказал, отчаянный начальник.
— Что же, вы их командиров знаете так же, как своих?
— Лучше, ваше превосходительство, — улыбнулся Рорбах. — За их командным составом я слежу уже четыре года, а наши командиры мелькают, как метеоры. Я не всегда успеваю с ними даже познакомиться. Бурхард примирительно протянул руку:
— Ладно, больше этого не будет. Я вам обещаю.
— Боюсь, что обещание несколько запоздало, ваше превосходительство.
— Лучше поздно, чем никогда, господин генерал.
— Иногда поздно это и есть никогда. Разрешите идти?
— Вы свободны, генерал!
21 ч. 17 м. — 22 ч.10 м. 18/ VIII
Советские самолеты шли на запад.
Капитан Косых с болью отметил выбытие Сафара и поставил на его место, во главе эскадрильи, другую машину.
Колонны продолжали жить напряженной боевой жизнью. Ход операции становился капитану Косых ясен. По видимому, расчет командования был верен: уход второй и третьей колонн Дорохова с берлинского направления оказался неожиданным для противника. Несмотря на то, что колонны удалились уже более чем на тысячу километров от своей границы, они не встретили сколько-нибудь, серьезного сопротивления. Авиация противника прозевала время для удара или была отвлечена движением Волкова, Тем труднее придется Волкову. Все силы противника обрушатся на его малочисленную колонну. И все же он должен будет пробиваться к столице, чтобы отвлечь та себя немцев.
Солнце было уже у горизонта. Поверхность далекой земли тонула во мгле.
Судя по всему, главные силы не встретят сопротивления в воздухе. Не пойдет же противник на ночной бой!
Если: бы не кислородная маска, вероятно, на лице Дорохова можно было бы увидеть улыбку удовлетворения. Капитан Косых услышал приказание перестроить колонны в ночные походные порядки и вынести разведку на большее расстояние вперед.
Но флагманская радиостанция не успела отправить это распоряжение. Разведка Старуна донесла о скоплении самолетов противника сразу в двух секторах: первом и втором. Плохая видимость не позволяла с точностью определить состав неприятельских сил. В них присутствовали различные виды авиации. В наибольшем числе были обнаружены истребители, движущиеся на большой высоте в направлении главных сил.
Положение сразу осложнилось. До веера Старуна — пятьдесят километров. Если истребители противника летят со скоростью около шестисот километров, то при движении собственных СБД со скоростью пятьсот километров к час сближение происходит со скоростью приблизительно тысячи — тысячи ста километров час, или двести семьдесят — двести восемьдесят метров в секунду. Пятидесяти километров, отделяющих Старуна от головных частей СБД, хватит всего на три минуты, а затем до дистанции боя меньше двух минут. Допустим, что, учитывая трудность дальнейшей разведки в наступающей темноте и жертвуя собой, Старун…
Мысли Косых прервала новая передача полковника Старуна:
«Разведывание закончил. Собираю часть для боя с истребителями противника».
Итак, Старун действительно рисковал шестьюдесятью разведчиками, чтобы дать главным силам время на подготовку к бою. Несколько лишних мгновений имеют для громоздких колонн большое значение. Хозяйственный, расчетливый человек полковник Старун! Он определил верно: роль его разведчика сыграна, в хозяйстве Дорохова они больше не нужны. И как ни был полковник влюблен в свои ВРД, он не колеблясь, бросил их навстречу врагу, грудью прикрывая главные силы.
Допустим, что Старуну удастся привлечь на себя истребительные силы противника и навязать им бой. Допустим далее, что бой затянется и истребителям понадобится совершить ряд повторных атак, чтобы уничтожить соединение Старуна. Все это отнимет у них не больше пяти минут, и то лишь у части противника. Его главные силы будут продолжать сближение с Дороховым. За остающиеся три минуты нужно: флагману принять решение о схеме атаки и расположении своих сил, передать это решение командирам соединений и частей. Те в свою очередь должны изменить свои порядки на боевые. Люди на самолетах должны приготовиться к бою…
Через сорок пять секунд приказ флагмана был принят частями. Косых не без тревоги смотрел, как в неверном вечернем свете одни самолеты стремительно мчались вперед на предназначенные им боевым расписанием места; другие, сбавив обороты, пропускали товарищей. Группы меняли вид. Теперь они, невзирая на сумерки, сошлись ближе. Масса самолетов сделалась более компактной.
Косых понимал всю ответственность момента: впервые должно было разыграться большое воздушное сражение, в котором обороняющаяся сторона — наши колонны состоит из однотипных самолетов-неистребителей. Из-за большой глубины рейда у Дорохова не было обычного крейсерского охранения. Скоростные бомбардировщики должны вступить в единоборство с силами противника, состоящими из привычных для воздушного командования того времени видов боевой авиации. Против СБД будут драться и легкие одноместные пулеметные истребители, и пушечные истребители дальнего боя, и большие двухмоторные истребители, могущие вести затяжной бой на параллельных курсах благодаря наличию у них вращающихся пулеметных установок.
