Возле кровати, на тумбочке, Анна обнаружила поднос с кофейником, крошечной чашечкой и огромным блюдом со свежими пончиками. Девушка рассердилась на себя: надо же быть такой беспечной, чтобы перед сном не запереть в незнакомом доме дверь. Впрочем, она и не собиралась засыпать так быстро, усталость сморила ее слишком неожиданно, а ей нужно было о многом поразмыслить.
В животе заурчало от голода, и Анна, отложив процесс самобичевания на потом, ухватила с подноса самый поджаристый пончик и впилась в него зубами.
Еда оказалась превосходной. Анна повеселела. На сытый желудок перспектива опасного путешествия уже не казалась такой устрашающей. Она вспомнила, что вчера так и не встретилась с Олегом после беседы с Грином, и решила немедленно наверстать упущенное.
Натянув шорты и легкую маечку, она подошла к окну и обнаружила внизу дивный сад. Такого многообразия цветов самых невообразимых расцветок она даже представить себе не могла. Привстав на цыпочки, Анна потянула вниз шпингалет и распахнула створки. Волшебный аромат ворвался внутрь, окутав ее пахучим облаком. Если где-то существовал рай, то это место определенно было здесь.
Сбегая вниз по ступенькам лестницы, Анна удивилась тому, что ей до сих пор не встретилось ни единой живой души. На минуту ей показалось, что она совершенно одна в доме. Она не знала, в какой комнате разместили Олега, и решила, что самое лучшее – выйти на улицу, надеясь найти его там.
Однако зеленая лужайка перед домом также была пуста. Анна осмотрелась и немного в стороне, возле огромного бассейна с голубой, как небо, водой, заметила тоненькую девичью фигурку. Аня решительно направилась к незнакомке, ведь это был первый человек, встреченный ею сегодня утром. Девушка жарилась на солнце, одетая в очень откровенный ярко-розовый купальник, из чего нетрудно было заключить, что она гостья, а то и вовсе хозяйка, – Анна забыла уточнить накануне семейное положение мистера Грина.
Тонкая, как прутик, юная особа, растянувшаяся в удобном шезлонге, при приближении Анны даже не повернула головы в ее сторону. Она вообще не шевелилась, продолжая лежать совершенно неподвижно. Большую часть лица красотки скрывали солнечные очки, так что невозможно было определить – спит она или бодрствует. Но что-то подсказывало Ане, что девушка выжидает, притворяясь, будто не замечает присутствия незнакомки.
Анна приняла правила игры и, пользуясь случаем, беспардонно рассматривала лежащее перед ней расслабленное тело. Кожа девушки была удивительно чистой: ни веснушек, ни пигментных пятен, которые, как известно, представляют собой настоящий бич для южанок. Ане не доводилось прежде видеть такой красивой кожи – гладкой, как фарфор. Но самое неприятное для Ани заключалось в том, что кожа незнакомки была покрыта умопомрачительным бронзовым загаром, таким ровным, словно ее покрасили аэрографом. Невольная зависть Ани была вполне объяснима, если учесть, что максимум, чего ей самой удавалось добиться за летний сезон, – это легкая нездоровая желтизна. К тому же кожа моментально начинала облезать, образуя некрасивые пятна. Если же учесть, что в данный момент на родине девушки и вовсе стояла зима, то становилось понятным, почему ее стройные ножки в открытых шортах имели такой красивый голубоватый оттенок...
Щеки Анны покраснели, она пожалела, что не догадалась надеть длинную юбку, скрывающую это безобразие. Впрочем, не все еще потеряно, никто не видел ее позора. Девица спит или притворяется, что спит, а до прихода остальных Анна успеет переодеться. Окрыленная собственной находчивостью, девушка круто развернулась и... столкнулась нос к носу с хозяином дома, мистером Грином, который приветствовал ее ослепительной улыбкой. Она попыталась сделать то же самое, но получилось отвратительно: от неожиданности скулы у нее свело намертво, и ее улыбка больше напоминала судорогу. Грин был одет в белые брюки, белый хлопчатобумажный пуловер и легкие сандалии. К тому же он был не один. Анна испытала неприятные ощущения от того, что два человека сумели подойти к ней вплотную, оставшись незамеченными.
– Как отдохнули, Анна? – спросил Грин, не переставая улыбаться. – Прекрасно выглядите. Скажите, все русские девушки так же красивы?
– Поголовно, – криво усмехнулась Аня, искоса поглядывая на спутника американца, державшегося на полшага сзади и не проявлявшего желания подключиться к общему разговору.
Заметив ее интерес, Грин небрежно махнул рукой в его сторону и сообщил:
– Мой верный страж. Зовите его Билс.
Человек, носивший имя, здорово напоминающее собачью кличку, никак не отреагировал на это заявление. Он взглянул на Анну мельком и снова уставился на что-то, видимое ему одному.
Надо сказать, что телохранитель мистера Грина был не каким-нибудь жалким недомерком. Те бравые парни, на которых Анна вдоволь насмотрелась у себя на родине во всевозможных боевиках отечественного разлива и которые до настоящего момента казались ей весьма убедительными, по сравнению с Билсом выглядели худосочными заморышами. Нет уж, с этим типом явно не стоило шутить.
Это был очень крупный экземпляр двуногого, у которого, судя по выражению глаз, в графе «интеллект» стоял жирный прочерк. Лысый, крепко сбитый негр под два метра ростом. Такого лучше всего держать в клетке и до отвала кормить сырым мясом, чтобы, не дай бог, не рассердился.
Его внешность была до того устрашающей, что если бы кому-то пришла в голову идиотская мысль помериться с ним силой, то Билса лучше было бы сначала подстрелить, чтобы шансы хоть немного сравнялись.
– Вы успели познакомиться с Минни? – прервал ее размышления Грин.
Анна сообразила, что это забавное имя принадлежит загорающей девушке. Прежде чем она успела что-либо сказать в ответ, девица, услышав свое имя, встрепенулась, сняла очки и уселась в шезлонге, не сводя глаз с американца. У девушки была обманчивая внешность общительной и недалекой простушки, но Анна сразу подумала, что за этим легкомысленным вздернутым носиком, обиженным губастым ротиком и черными оленьими глазами скрывается непростой характер.
Похоже, Грин также догадывался об этом, так как, бросив на девушку быстрый взгляд, неожиданно скомандовал:
– Минни, к ноге.
У Анны на мгновение отвисла челюсть, но девушка и бровью не повела. Шутливо зашипев на своего «дрессировщика», она резво вскочила, подбежала к нему и, ухватившись за его согнутую руку, повисла на нем, как диковинный тропический плод.
– Их надо дрессировать, пока они молодые, – невозмутимо пояснил Грин. – Минни уже семнадцать, и я считаю, что много времени упущено.
Анна не нашлась что ответить, тихо радуясь, что ей самой уже намного больше, чем Минни, и вряд ли у кого-нибудь может возникнуть желание заняться ее дрессировкой.
– Милый, я просто зажарилась на этом противном солнце, – выпятив губки, сообщила малютка. – Что мне делать?
– Можешь принять ванну, киска, но только не устраивай безобразия и не наполняй ее шампанским, как в прошлый раз. Хорошего понемножку, хотя...– он бросил на Анну многозначительный взгляд. – Хорошего много не бывает.
