– Но, милейший господин Геральт. – Алхимик отыскал
среди запыленных реторт и бутылей небольшую мензурку, заботливо протер ее
тряпочкой. – Ничего страшного. Мандрагора была собрана в соответствующий сезон,
а пропорции старательно подобраны и точно отмерены. На одну либру крахмальной
массы я даю только пять унций поскрипа, а белладонны всего половину драхмы...
– Не об этом речь. – Золтан глянул на ведьмака, понял с
ходу, посерьезнел, осторожно отодвинулся от печи. – Не в том дело, милсдарь
Регис, сколько драхм вы туда кидаете, а в том, сколько стоит одна драхма
поскрипа. Слишком это дорогой напиток для нас.
– Мандрагора? – удивленно шепнул Лютик, указывая на
лежащую в уголке домишки кучку клубней, напоминающих маленькие сахарные
свеколки. – Это мандрагора? Настоящая мандрагора?
– Женская разновидность, – кивнул алхимик. – Она растет
в больших количествах именно на кладбище, на котором нам довелось
познакомиться. Поэтому здесь я и провожу лето.
Ведьмак красноречиво взглянул на Золтана. Крас-нолюд
моргнул. Регис едва заметно ухмыльнулся.
– Прошу, прошу, господа, если есть охота, искренне
приглашаю продегустировать. Ценю ваш такт, но в данной ситуации у меня мало
шансов довезти эликсиры в охваченный войной Диллинген. Все это и без того
пропало бы, поэтому не будем говорить о ценах. Как говорится, лучше в нас, чем
в... Простите, но сосуд для дегустации у меня всего один.
– Достаточно, – проворчал Золтан, принимая мензурку и
осторожно зачерпывая из бадейки. – Ваше здоровье, милсдарь Регис. Ууууу!..
– Прошу прощения, – снова улыбнулся цирюльник. –
Качество дистиллята, вероятно, оставляет желать лучшего... В принципе это
полуфабрикат.
– Это самый лучший полуфабрикат из всех полуфабрикатов,
какие только я пил, – наконец смог выдохнуть Золтан. – бери, поэт...
– Аааах! О, мать моя! Отличный! Попробуй, Геральт.
– Первая – хозяину, – слегка поклонился ведьмак Эмиелю
Регису. – Где твои манеры. Лютик?
– Извольте извинить, милостивые государи, – ответил
поклоном на поклон алхимик. – Но я себе этого не позволяю. Здоровье уже не то,
что ранее. Пришло время отказаться.., по многим причинам.
– Ни глоточка?
– Тут дело в принципе, – спокойно пояснил Регис. – Я
никогда не нарушаю принципов, которые сам себе установил.
– Восхищаюсь и завидую принципиальности. – Геральт
малость отпил из мензурки и после недолгого колебания выпил до дна.
Удовольствие немного подпортили брызнувшие из глаз слезы. По
желудку растеклось живительное тепло.
– Схожу-ка я за Мильвой, – бросил он, передавая сосуд
краснолюду. – Не вылакайте все, пока мы не вернемся.
Мильва сидела при лошадях, играя с веснушчатой девчушкой,
которую весь день везла на своем седле. Узнав о гостеприимстве Региса, она
сначала пожала плечами, но упрашивать себя не заставила.
Войдя в домишко, они застали компанию за осмотром корней
мандрагоры.
– Впервые вижу, – признался Лютик, вертя в руках
клубень. – И верно, немного напоминает человека.
– Которого перекорежил прострел, – заявил Золтан. – А
этот вот – ну прямо баба на сносях. А глянь, этот-то, прошу прощения, словно
два человека трахаются.
– У вас одни потрахушки в башках-то. – Мильва ловко
опрокинула наполненную мензурку, крепко кашлянула в кулак. – А, чтоб тебя...
Хороша фиговина! И верно, что ль, из поскрипа? Чародейский напиток пьем! Не
всякий раз попадается. Благодарствую, милсдарь цирюльник.
– Ну что вы, что вы, право! И мне приятно! Активно
наполняемая мензурка обошла компанию, поднимая настроение, придавая бодрость и
активируя разговорчивость.
– Такая мандрагора, слышал я, варево ба-а-аль-шой
магической силы, – убежденно сказал Персиваль Шуттенбах.
– А как же, – подтвердил Лютик, затем хлебнул, отер
губы и принялся разглагольствовать. – Разве ж мало баллад сложено на эту тему?
Чародеи используют мандрагору для эликсиров, которые обеспечивают им вечную
молодость. А чародейки, кроме того, изготовляют из поскрипа мазь, гламария
называется. Намазавшаяся такой мазью чародейка становится такой красивой и
чарующей, что прям глаза на лоб вылазят. И еще следует вам знать, что
мандрагора сильные афродизионные свойства имеет и ее используют при любовной
магии, особенно для того, чтобы сломить девичье сопротивление. Отсюда и
название народное мандрагоры: поскрип. Зелье, значит, чтобы у девок не
скрипело...
– Балда, – прокомментировала Мильва.
– А вот я слышал, – сказал гном, опрокинув разом полную
мензурку, – что когда корень такой из земли вытягивают, то растение плачет и
голосит, словно живое.
– Хо, – сказал Золтан, зачерпывая из бадейки. – Если б
только голосило. Говорят, мандрагора вопит так жутко, что можно, значитца,
чувств лишиться, а кроме того, заклинания выкрикивает и порчу наводит на того, кто
ее из земли тянет. Жизнью можно за таковой риск уплатить.
– Ох, мнится мне, трепотня все это. – Мильва приняла от
краснолюда мензурку, браво хлебнула и вздрогнула. – Не может того быть, чтобы у
растения такая сила была.
– Самая что ни на есть правдивая правдость! –
разгорячился краснолюд. – Однако толковые знахари изобрели способ защититься.
Отыскав поскрип, намотают на корень веревку одним концом, а к другому концу,
значитца, веревки, привязывают собаку. За хвост.
– Иль свинью, – вставил гном.
– Иль дикого кабана, – серьезно добавил Лютик.
– Дурак ты, хоть и поэт. Суть в том, чтобы эта собака
или свинья мандрагору из земли вытянула, вот тогда ругань и заклинания падут на
них, а знахарь, в кустах скрывшийся, целым останется. Ну как, милсдарь Регис? Я
верно говорю?
– Метод довольно любопытный, – согласился алхимик,
загадочно улыбаясь. – В основном благодаря хитроумности. Однако существенным
минусом такой методы следует признать ее сложность. В конце концов теоретически
достаточно было бы просто веревки без животного. Не думаю, чтобы мандрагора
умела понять, кто тянет за веревку. Волшебства и заклинания в принципе-то
должны пасть на веревку, которая, согласитесь, дешевле и проще в обслуживании,
нежели собака. Не говоря уж о свинье.
– Ехидничаете?
