– Правду говоря, – заметил Регис, – вам было
приспособиться легче, чем эльфам. Эльфов объединяет земля, территория. Вас –
клан. Где клан, там и родина. Если даже какой-нибудь совсем уж недальновидный
король сдуру нападет на Махакам, вы затопите рудники и без сожаления пошлепаете
куда-нибудь в другое место. В другие удаленные горы. Да хоть бы и в человечьи
города.
– И верно! В ваших городах можно вполне прилично жить.
– Даже в гетто! – Лютик хватил воздуха после глотка
дистиллята.
– А что плохого в гетто? Я предпочитаю жить среди
своих. Зачем мне интеграция?
– Лишь бы нас в цехи пустили. – Персиваль утер нос
рукавом.
– Когда-нибудь да допустят, – убежденно сказал
краснолюд. – А нет, так станем портачить или оснуем собственные цехи, пусть
создадут здоровую конкуренцию. Рынок – так рынок!
– А все-таки в Махакаме безопаснее, чем в городах, –
заметил Регис. – Города могут в любой момент полыхнуть. Войну разумнее
пересидеть в горах.
– Кто хочет, пусть идет туда. – Золтан зачерпнул из
бадейки. – Мне милей свобода, а в Махакаме ей и не пахнет. Не представляете
себе, как выглядит власть старика. Последнее время ему приспичило регулировали
эти, ну, как их? О – общественные права и законы. К примеру: допустимо ли
носить подтяжки или нет? Карпа есть сразу или погодить, пока заливное застынет?
Соответствует ли игра на окарине нашей многовековой краснолюдской традиции, или
же это губительное влияние прогнившей и декадентствующей – во словцо-то, Регис,
какое! – человеческой культуры. После скольких лет работы можно подать
заявление на выделение постоянной жены. Которой рукой следует.., подтираться.
На каком расстоянии от рудника разрешается свистеть. И тому подобные проблемы
жизненно важного значения. Нет, ребяты, я не вернусь к горе Карбон. Нет у меня
желания провести жизнь в рудничном забое. Сорок лет внизу, если раньше не
бухнет метан. Но у нас другие планы, верно, Персиваль? Мы себе будущее уже
обеспечили...
– Будущее, будущее... – Гном осушил мензурку,
высморкался и взглянул на краснолюда уже немного затуманенными глазами. – Не
говори гоп, Золтан. Нас еще могут схватить, и тогда наше будущее – петля. Или
Дракенборг.
– Заткнись, – буркнул краснолюд, угрожающе взглянув на
него. – Разболтался!
– Скополамин, – шепнул Регис.
***
Гном сочинительствовал. Мильва грустила. Золтан, забыв, что
однажды все это уже рассказывал, повествовал о Гооге, старом грибе, старосте
Махакама. Геральт, забыв, что однажды все это уже слышал, внимал. Регис тоже слушал
и даже добавлял комментарии, совершенно не беспокоясь тем, что остался
единственным трезвым в уже здорово подпитом обществе. Лютик бренчал на лютне и
пел:
У гордых дам присловье есть:
Мол, трудно в дупла палкой влезть...
– Идиот, – заметила Мильва. Лютик не обиделся.
Да нет – всегда найдется тот,
Чей сук в дуплишко путь найдет...
– Кубок... – бормотал Персиваль Шуттенбах, – чаша,
значит... Из сплошного куска млечного опала вырезанная... Во-о-от такой
величины. Я нашел на вершине горы Монсальват. По краю шла яшма, а основание из
золота. Красотища...
– Крррва мать... – очнулся от дремы Фельдмаршал Дуб.
– Не давайте ему больше сивухи, – с трудом сказал
Золтан Хивай, имея в виду явно не Фельдмаршала.
– Постой-постой, – проговорил Лютик, тоже не совсем
внятно. – Так что сталось с тем легендарным кубком, в смысле чашей?
– На мула обменял. Нужен был мне мул, груз перевезти...
Корунды и кристаллический уголь. Было у меня этого... Ээп... Целая куча...
Ээп... Груз, значит, тяжелый, без мула никуда... На кой хрен был мне нужен этот
кубок, в смысле чаша?
– Корунды? Уголь?
– Ну, по вашему рубины и алмазы. Очень.., ээп..,
полезные...
– Я думаю!
– Для сверл и напильников. Для подшипников. Их у меня
была.., ээп.., целая куча.
– Слышь, Геральт? – Золтан махнул рукой и, хотя сидел,
чуть было не повалился на бок. – Мал, вот и набрался быстро. Куча алмазов ему
снится. Эй, Персиваль, как бы сон-то твой не оправдался! Наполовину. На ту,
которая без алмазов!
– Сны, сны, – снова забормотал Лютик. – А ты, Геральт?
Тебе снова Цири снилась? Понимаешь, Регис, Геральт – мастер на пророческие сны!
Цири – это Дитя-Неожиданность, Геральт связан с ней узами предназначения,
потому видит ее в снах. Неплохо б тебе также знать, что мы в Нильфгаард идем,
чтобы отнять нашу Цири у императора Эмгыра, который ее похитил. И не успеет
Эмгыр оглянуться, как мы ее отобьем! Я бы сказал вам больше, парни, но это
тайна. Секрет. Жуткая, глубокая и мрачная тайна... Никто не может об этом
узнать, понятно? Ни-и-икто!
– Я ничего не слышал, – заверил Золтан, нахально глядя
на ведьмака. – Не иначе как уховертка заползла в ухо.
– Ох уж эти уховертки, – согласился Регис, делая вид,
будто ковыряет в ухе, – ну прямо-таки несчастье какое-то.
– В Нильфгаард топаем... – Лютик оперся о краснолюда, думая
удержать равновесие, что оказалось крупной ошибкой. – Это, как я уже сказал,
секретная тайна! Тайный секрет! Секретно-тайная цель!
– И по правде сказать, очень ловко спрятанная, – кивнул
цирюльник, кинув взгляд на побледневшего от ярости Геральта. – Судя по
направлению вашего похода, даже самый подозрительный и прозорливый тип не
догадается о цели движения.
***
– Мильва, что с тобой?
– Отстань от меня, пьяный дурак.
– Хе! Она плачет! Эй, гляньте-ка...
– Иди к черту, говорю! – Лучница отерла слезы. – Вот
дам кулаком меж глаз, виршеплет затраханный... Давай стекляшку, Золтан...
– Подевалась куда-то... – пробормотал краснолюд. – О,
есть. Спасибо, ци-цилюрьник... А где, мать его, Шуттенбах?
– Вышел. Какое-то время назад. Лютик, помнится, ты
обещал рассказать историю про Дитя-Неожиданность...
– Щас, щас. Регис. Только глотну... Все расскажу... И о
Цири, и о ведьмаке... В подробностях...
– На погибель сукинсынам!!!
– Тихо ты, краснолюдина! Дите перед халупой разбудишь!
– Не злись, лучница! На, выпей.
– Эээх! – Лютик обвел комнатку полудурным взглядом. –
Если б меня сейчас увидела графиня де Леттенхоф...
– Кто-кто?
– Не важно. Холера, эта сивуха и верно язык
развязывает... Геральт, тебе еще налить? Геральт!
