Покорнейше уведомляю Ваше превосходительство графа, что
преступник по имени Назариан, приговоренный за нападение на королевского
чиновника к смертной казни через повешение, показал следующее:
По распоряжению некоего Риенса в день июльского новолуния
сего года он совместно с двумя сообщниками своими Ягдой и эльфом-полукровкой
Ширру участвовал в убийстве юристов Кодрингера и Фэнна в городе Дорьян. Там
Ягда был убит, а полуэльф Ширру убил обоих юристов и дом их подпалил.
Преступник Назариан все на оного Ширру сваливает, отпирается и утверждает,
будто сам он не убивал, но, вероятно, говорит так из-за страха перед
повешением. Ваше превосходительство графа может заинтересовать следующее: до
того как совершить преступление, элодеи оные, то есть Назариан, полуэльф Ширру
и Ягда, следили за ведьмаком, неким Гиеральдом из Ривии, коми с юристом
Кодрингером тайно сносился. По какому вопросу, того преступник Назариан не
знает, ибо ни вышеупомянутый Риенс, ни полуэльф Ширру ему секрета не выдали.
Когда же Риенсу было сообщено о тех закулисных переговорах. Риенс приказал
юристов умертвить.
Далее преступник. Наэариан показал следующее: сообщник его
Ширру выкрал из дома юристов документы, кои Риенсу были доставлены в Каррерас,
в трактир "У Пройдохи Лиса". О чем Риенс и Ширру там совещались,
Назариану не ведомо, но на другой день вся преступная тройка направилась в
Бругге и там на четвертый день после новолуния похитила юную девицу из дома
красного кирпича, на дверях коего латунные ножницы прибиты были. Девицу Риенс
магическим напоем ошеломил, а преступники Ширру и Назариан с великой
поспешностию отвезли ее в Вердэн, в крепость Настрог.
А теперь наиболее великоважное, о чем я Вашему
превосходительству графу доношу: преступники выдали похищенную девицу
нильфгаардскому коменданту крепости, заверив оного, что похищенную звать
Кирилой из Цинтры. Комендант, как сообщил преступник Назариан, был таковым
сообщением весьма возбужден.
Вышеизложенное направляю Вашему превосходительству графу
особо тайным курьером. Подробный протокол допроса также вышлю, как только
писарь его начисто перепишет. Покорно прошу Ваше превосходительство графа об
инструкциях, что с преступником Назарианом учинить. Быть может, сечь его
кнутом, дабы он больше деталей припомнил, либо же повесить для всеобщего обозрения?
С величайшим уважением и т. д. и т. п.
Васконье размашисто подписал рапорт, оттиснул печать и
вызвал гонца.
Содержание рапорта стало известно Дийкстре вечером того же
дня. Филиппе Эйльхарт – в полдень дня следующего.
***
Когда несший ведьмака и Лютика конь выбрался из прибрежного
ольховника, Мильва и Кагыр сильно нервничали. Они уже раньше слышали отголоски
боя, вода Ины относила звуки на большое расстояние.
Помогая стащить поэта с седла, Мильва заметила, как при виде
нильфгаардца у Геральта окаменело лицо. Она не успела и слова сказать, впрочем,
Геральт тоже, потому что Лютик отчаянно стонал и вырывался из рук. Поэта
уложили на песок, подсунули под голову свернутый плащ. Мильва собиралась было
сменить пропитавшуюся кровью кустарную повязку, но тут почувствовала на плече
руку и учуяла знакомый запах полыни, аниса и других трав. Регис по обыкновению
явился неведомо когда, неведомо как и неведомо откуда.
– Позволь, – сказал он, вытаскивая из своей бездонной
торбы медицинские препараты и инструменты. – Я им займусь.
Когда цирюльник отрывал перевязку от раны, Лютик болезненно
застонал.
– Спокойно, – сказал Регис, промывая рану. – Это
пустяки. Немного крови. Просто немного крови... А славно пахнет твоя кровь,
поэт.
И именно тогда ведьмак повел себя так, как Мильва ожидать не
могла. Он подошел к коню и вытащил из ножен, притороченных под тебеньками
седла, длинный нильфгаардский меч.
– Отойди от него, – буркнул он, встав над цирюльником.
– Славно пахнет эта кровь, – повторил Регис, не обращая
внимания на ведьмака. – Я не чувствую в ней запаха заражения, которое при
ранении головы могло бы оказаться роковым. Артерии и вена не повреждены...
Сейчас будет щипать...
Лютик застонал, бурно втянул воздух. Меч в руке ведьмака
дрогнул, заблестел отраженным от реки светом.
– Я наложу несколько швов, – сказал Регис, по-прежнему
не обращая внимания ни на ведьмака, ни на его меч. – Держись, Лютик.
Лютик держался.
– Все, кончаю. – Регис взялся за перебинтовку. – До
свадьбы, тривиально говоря, заживет. Рана в самый раз для поэта. Будешь, Лютик,
расхаживать как военный герой с гордой повязкой на лбу, а сердца взирающих на
тебя дам будут трепыхаться и таять как воск. Да, ничего не скажешь, поэтическая
рана. Не то что стрела в живот, разорванная печень, разодранные почки и кишки,
вывалившееся содержимое и кал, воспаление брюшины... Ну, готово. Геральт, я в
твоем распоряжении.
Он встал, и тогда ведьмак быстрым, неуловимым движением
приставил ему меч к горлу.
– Отойди, – буркнул он Мильве. Регис даже не дрогнул,
хотя острие меча слегка упиралось ему в шею. Лучница затаила дыхание, видя, как
глаза ведьмака разгораются во мраке страшным кошачьим блеском.
– Ну давай, – спокойно сказал Регис. – Тычь!
– Геральт, – простонал с земли Лютик совершенно
осознанно. – Ты что, вконец спятил? Он спас нас от виселицы... Перевязал мне
голову...
– Спас в лагере девушку и нас, – тихо напомнила Мильва.
– Молчите. Вы не знаете, кто он такой. Цирюльник не
пошевелился. А Мильва вдруг с ужасом обнаружила то, что должна была обнаружить
уже давно.
Регис не отбрасывал тени.
– Действительно, – медленно сказал он. – Вы не знаете,
кто я такой. А пора бы. Зовут меня Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой. На
этом свете я живу четыреста двадцать восемь лет, или пять тысяч сто тридцать
шесть месяцев по вашему летосчислению, или же три тысячи четыреста двадцать
четыре месяца по исчислению эльфов. Я – потомок потерпевших крушение несчастных
существ, застрявших среди вас после катаклизма, который вы называете
Сопряжением Сфер. Я, деликатно говоря, считаюсь чудовищем. Кровожадным
монстром. А сейчас столкнулся с ведьмаком, который профессионально занимается
истреблением таких, как я. Это все.
– Вполне достаточно. – Геральт опустил меч. – Даже
слишком. Исчезни, Эмиель Регис Что-то-Там Как-то-Там еще. Выматывайся!
– Невероятно, – съехидничал Регис. – Ты позволяешь мне
уйти? Ты – ведьмак? Мне – грозе людей? Но ведьмак обязан воспользоваться
оказией, чтобы то не допустить! Любой оказией!
– Выматывайся! Удались, да побыстрее!
