Можно сказать, что Сервадио просто повезло. В Лоредо он
прибыл, не собираясь шпионить за кем-либо определенным. Но деревня неспроста
называлась Разбойничьим Посадом. Лежала она на Бандитском Тракте, разбойники и
бандиты со всех лежащих над Верхней Вельдой районов заглядывали сюда,
встречались, чтобы продать либо обменять добычу, запастись чем надо, отдохнуть
и повеселиться в отборной бандитской компании. Деревню несколько раз сжигали
дотла, но немногочисленные постоянные и многочисленные непостоянные обитатели
всякий раз отстраивали ее заново. Жили здесь за счет бандитов, и жили, надо
сказать, вполне сносно. А шпики и доносители типа Сервадио не теряли надежды
добыть в Лоредо какую-нибудь информацию, за которую префект отвалил бы
несколько флоренов.
Сейчас Сервадио рассчитывал получить больше чем несколько.
Потому что в деревню въезжали Крысы.
Вел Гиселер, слева и справа от него ехали Искра и Кайлей. За
ними – Мистле и новенькая, сероволосая, которую называли Фалькой, замыкали
процессию Ассе и Рееф, которые вели запасных лошадей, несомненно, краденных и
предназначенных на продажу. Наездники были утомлены и покрыты пылью, но
держались в седлах гордо, охотно отвечали на приветствия гостящих в Лоредо
дружков и знакомых. Спрыгнув с коней и угостившись пивом, они тотчас же
приступили к шумным переговорам с торговцами и скупщиками краденого. Все, кроме
Мистле и новенькой, сероволосой, носящей меч за спиной. Эти отправились к
прилавкам, как всегда, заполняющим площадь. В Лоредо были свои торговые дни, и
тогда выбор товаров, рассчитанных на приезжих бандитов, был значительно богаче
и разнообразнее. Сегодня был как раз такой день.
Сервадио осторожно последовал за девушками. Чтобы
заработать, надо было донести, а чтобы донести – подслушать.
Девушки рассматривали пестрые платки, бусы, расшитые блузки,
чепраки, изукрашенные налобные ремни для лошадей. Копались в товаре, но не
покупали. Мистле почти все время держала руку на плече сероволосой.
Шпион осторожно подобрался ближе, прикинулся, будто
рассматривает ремни и пояса на прилавке шорника. Девушки разговаривали, но
тихо, он не мог разобрать, а подойти ближе опасался. Они могли заметить,
заподозрить.
В одной из лавочек продавали сахарную вату. Девушки подошли,
Мистле купила две обмотанные снежной сладостью палочки, одну подала
сероволосой. Та деликатно отщипнула. Белый лоскуток приклеился к ее губе.
Мистле отерла его осторожным, заботливым движением. Сероволосая широко раскрыла
изумрудные глаза, медленно облизала губы, улыбнулась, кокетливо наклонила
голову. Сервадио почувствовал дрожь, струйку холодного, стекавшую с шеи между
лопатками. Он вспомнил слухи, ходившие о двух бандитках.
Собрался потихоньку отойти, было ясно, что ничего здесь не
подслушаешь, не вынюхаешь. Девушки не говорили ни о чем важном, зато подальше,
где собрались атаманы разбойничьих шаек, Гиселер, Кайлей и другие, шумно
ругались, торговались, кричали, то и дело подставляли кубки под шпунт бочонка.
Здесь Сервадио надеялся узнать побольше. Кто-нибудь из Крыс мог обронить слово,
пусть даже полслова, относительно ближайших планов банды, их пути или цели.
Если б удалось подслушать и своевременно передать сведения солдатам префекта
или живо интересующимся Крысами нильфгаардским агентам, награда была бы
практически в кармане. А если б, воспользовавшись этой информацией, префект
сумел расставить удачную ловушку, то можно было рассчитывать на хорошие
наличные. "Куплю бабе кожух, – лихорадочно думал он. – Детям наконец-то
башмаки и какие-нибудь игрушки... А себе..."
Девушки расхаживали вдоль палаток и прилавков, облизывая и
сдирая с палочки сахарную вату. Сервадио неожиданно обнаружил, что за ними
наблюдают. И указывают на них пальцами. Он знал этих бандитов и конокрадов из
шайки Пинты по кличке Вырвихвост.
Бандиты обменялись несколькими вызывающе громкими
замечаниями, расхохотались. Мистле прищурилась, положила сероволосой девочке
руку на плечо.
– Горлинки! – фыркнул один из бандюг Вырвихвоста, дылда
с усами вроде пучков пакли. – А поглядывают так, будто вот-вот клювики друг
дружке сунут!
Сервадио видел, как сероволосая девочка вздрогнула, видел,
как Мистле стиснула пальцами ее плечо. Бандиты зашлись смехом. Мистле медленно
повернулась, некоторые из них тут же замолчали. Но тот, что с паклевыми усами,
был либо пьян, либо совершенно лишен воображения.
– Может, которой из вас мужик нужен? – подошел он
ближе, проделывая гадкие и недвузначные жесты. – Похоже, ежели таких, как вы,
как следует прошуровать, дык враз от энтой вашенской любови излечитеся! Эй! С
тобой говорю, ты...
Тронуть ее он не успел. Сероволосая девочка свернулась как
нападающая змея, меч сверкнул и ударил еще прежде, чем выпущенная из руки
сахарная вата коснулась земли. Усач покачнулся, забулькал индюком, кровь из
рассеченной шеи брызнула длинной струей. Девушка снова свернулась, налетела
двумя танцующими шагами, рубанула еще раз, поток крови хлынул на прилавки, труп
повалился, песок вокруг него моментально покраснел. Кто-то крикнул. Другой
бандит наклонился, вытащил из-за голенища нож, но в тот же момент упал, получив
от Гиселера окованной рукояткой нагайки.
– Хватит одного трупа! – рявкнул атаман Крыс. – Этот
сам напросился, не знал, с кем задирается! Назад, Фалька!
Только теперь сероволосая опустила меч. Гиселер поднял над
головой мешочек и тряхнул им.
– По законам нашего братства плачу за убитого. Как
положено, по весу, талер за каждый фунт паршивого трупа! И на том конец! Я
верно говорю, други? Эй, Пинта, твое слово?
Искра, Кайлей, Рееф и Ассе встали позади предводителя. Лица
у них были каменные, руки – на рукоятках мечей.
– Верно, – отозвался из группы бандитов Вырвихвост,
невысокий, кривоногий мужчина в кожаной куртке. – Прав ты, Гиселер. Конец
распре. Было – нету.
Сервадио сглотнул, пытаясь впитаться в уже окружившую их
толпу. Неожиданно почувствовал, что не имеет никакого желания крутиться около
Крыс и пепельноволосой девчонки, которую называли Фалькой. И тут же решил, что
обещанная префектом награда не так уж и высока, как ему думалось.
Фалька спокойно убрала меч в ножны, оглянулась. Сервадио
остолбенел, видя, как ее миниатюрное личико вдруг покрывается морщинками.
– Моя вата, – жалостно ойкнула девочка, глядя на
валяющуюся на грязном песке сладость. – Моя вата упала...
– Куплю тебе другую, – обняла ее Мистле.
***
Ведьмак сидел на песке между ивами угрюмый, злой и
задумчивый. Глядел на бакланов, рассевшихся на обделанном ими же дереве.
