Свечи мгновенно вспыхнули ярче, фасетки кристаллов
разгорелись и начали лучиться струями света. Струи ударили в фигурку, которая
тут же изменила цвет – из зеленоватой стала золотой, а через мгновение –
прозрачной. Воздух задрожал от магической энергии, бьющей в защитные экраны.
Одна из свечей прыснула искрами, по полу заплясали тени, мозаика ожила, изменяя
рисунки. Францеска не опускала рук, не прекращала инкантации.
Фигурка очень быстро вырастала, увеличивалась, пульсируя и
оживая, изменяла структуру и форму, словно ползающий по полу клуб дыма. Свет,
вырывающийся из кристаллов, прошивал этот дым насквозь, в лентах блеска
появилось движение и затвердевающая материя. Еще мгновение, и в центре
магических кругов возникла человеческая фигура. Фигура черноволосой женщины,
бессильно лежащей на полу.
Свечи расцвели лепестками дыма, кристаллы помутнели.
Францеска опустила руки, расслабила пальцы и смахнула пот со лба.
Черноволосая женщина на мозаичном паркете свернулась в
клубок и начала кричать – Как тебя зовут? – звучно спросила Францеска. Женщина
напряглась, прижимая обе руки к низу живота.
– – Как тебя зовут?
– Йе... Йенни... Йеннифэр!!! Аааааа... Эльфка
облегченно вздохнула. Женщина продолжала извиваться, выть, колотить кулаками по
полу. Казалось, ее вот-вот вырвет. Францеска ждала терпеливо. И спокойно.
Женщина, еще минуту назад бывшая нефритовой статуэткой, мучилась и страдала,
это было видно. И нормально. Но мозг у нее поврежден не был.
– Ну, Йеннифэр, – после долгого молчания прервала
Францеска стоны чародейки. – Может, хватит, а?
Йеннифэр с видимым трудом поднялась на четвереньки, вытерла
нос предплечьем, глянула дурными глазами. Ее взгляд скользнул по Францеске так,
словно эльфки вообще не было во дворике, остановился и ожил лишь при виде
исходящего водой фонтана. Йеннифэр с огромным трудом подползла к нему,
перевалилась через облицовку и с плеском шлепнулась в бассейн. Захлебнулась,
принялась кашлять и фыркать, плеваться и наконец, разгребая водяные лилии,
добралась на четвереньках до мраморной наяды и села, прислонившись спиной к
цоколю статуи. Вода стекала у нее по груди.
– Францеска, – с трудом проговорила она, тронув
обсидиановую звезду на шее и взглянув на эльфку уже более осмысленно. – Ты...
– Я. Что ты помнишь?
– Ты меня упаковала... Дьявольщина, ты меня упаковала?
– Упаковала и распаковала. Что ты помнишь?
– Гарштанг... Эльфы. Цири. Ты. И три с лишним тысячи
пудов, неожиданно свалившихся мне на голову... Теперь уже знаю, что это было.
Артефактная компрессия...
– Так. Память работает. Хорошо. Йеннифэр опустила
голову, глянула себе между ляжек, туда, где шмыгали золотые рыбки.
– Прикажи потом сменить воду в бассейне, Энид, –
пробормотала она. – Я только что.., упустила...
– Чепуха, – усмехнулась Францеска. – Посмотри, нет ли в
воде крови. Случается, компрессия разрушает почки.
– Только почки? – Йеннифэр осторожно вздохнула. – Во
мне, кажется, нет ни одного здорового органа... Во всяком случае, так я себя
чувствую. Дьявольщина, Энид, не понимаю, чем я заслужила такое угощение...
– Выйди из бассейна.
– Нет. Мне здесь хорошо.
– Знаю. Дегидратация.
– Деградация! Дегренголада! Моральное падение! Зачем ты
со мной так поступила?
– Вылезай, Йеннфэр!
Чародейка с трудом встала, обеими руками ухватилась за
мраморную наяду. Стряхнула с себя кувшинки, рывком разорвала и скинула
истекающее водой платье. Встала нагая перед фонтаном, под струями.
Ополоснувшись и напившись, вышла из бассейна, присела на облицовке, отжала
волосы, осмотрелась.
– Где я?
– В Доль Блатанна.
Йеннифэр вытерла нос.
– Драка на Танедде еще продолжается?
– Нет. Кончилась. Полтора месяца назад.
– Похоже, я здорово тебе насолила, – помолчав, сказала
Йеннифэр. – Здорово прищемила нос, Энид. Но можешь считать, что мы квиты.
Отомстила ты достойно, хоть, пожалуй, слишком уж садистски. Не могла просто
перерезать мне горло?
– Не говори глупостей, – поморщилась эльфка. – Я
упаковала тебя и вынесла из Гарштанга, чтобы спасти твою жизнь. Мы еще вернемся
к этому чуть позже. Вот полотенце. Возьми. Вот простыня. Новое платье получишь
после купания в соответствующем месте в ванне с теплой водой. Ты уже достаточно
навредила золотым рыбкам.
***
Ида Эмеан и Францеска пили вино. Йеннифэр – глюкозу и
морковный сок. В огромных количествах.
– Подобьем баланс, – сказала она, выслушав сообщение
Францески. – Нильфгаард захватил Лирию и на пару с Каэдвеном разделил Аэдирн,
спалил Венгерберг, подчинил себе Вердэн, сейчас заглатывает Бругге и Содден.
Вильгефорц бесследно исчез. Тиссая де Врие покончила с собой. А ты стала
королевой Долины Цветов, император Эмгыр короной и скипетром отблагодарил тебя
за мою Цири, которую так долго разыскивал и которую теперь заполучил и
использует как хочет. Меня ты упаковала и полтора месяца держала в коробке в
виде нефритовой статуэтки. И, вероятно, ожидаешь, что я тебя за это
поблагодарю.
– Не помешало бы, – холодно ответила Францеска
Финдабаир. – На Танедде был некий Риенс, который долгом чести почитал медленно
и жестоко прикончить тебя, а Вильгефорц обещал ему в этом помочь. Риенс бегал
за тобой по всему Гарштангу. Но не нашел, потому что ты уже была нефритовой
фигуркой у меня за декольте.
– И была ею сорок семь дней. Правда, не за декольте.
– Да. Я же, когда меня спрашивали, могла со спокойной
совестью отвечать, что Йеннифэр из Венгерецберга нет в Доль Блатанна. Ведь
спрашивали о Йеннифэр, а не о статуэтке.
– Что же изменилось, если ты наконец решилась меня
распаковать?
– Многое. Сейчас поясню.
– Сначала поясни кое-что другое. На Танедде был
Геральт. Ведьмак. Помнишь, я представила его тебе в Аретузе? Что с ним?
– Успокойся. Он жив.
– Я спокойна. Говори, Энид.
– Твой ведьмак, – сказала Францеска, – за один час
наделал больше, чем кто-нибудь другой за всю свою жизнь. Не рассусоливая:
сломал ногу Дийкстре, снес голову Артауду Терранове и зверски изрубил около
десятка скоя'таэлей. Ах, чуть не забыла: он еще разбередил нездоровое
возжелание Кейры Мец.
