– Отвязали мы ее от телеги, которая уже горела, –
пояснил краснолюд. – Еще б немного, и кончилась бы так, как хотел тот
взъевшийся на нее попина. Огненное крещение все ж прошла. Лизнуло ее пламя,
припекло до живого мяса. Ну, перевязали, как могли, салом помазали. Но это
малость не то. Цирюльник, вот если б ты мог...
– Незамедлительно.
Регис хотел развернуть повязку, но девушка запищала,
отступила и заслонила лицо здоровой рукой. Геральт подошел, чтобы ее
придержать, но вампир жестом остановил его. Глубоко заглянул в бездумные глаза
девушки, и та тут же успокоилась, обмякла. Голова опустилась на грудь. Она даже
не дрогнула, когда Регис осторожно отлеплял грязную повязку и мазал обожженное
предплечье резко и странно пахнущей мазью.
Геральт отвернулся, поглядел на женщин, на детей, потом на
краснолюда. Золтан откашлялся.
– На бабу, – пояснил он вполголоса, – и двух малолеток
мы наткнулись здесь, в Ангрене. Потерялись они, одни были, напуганные и
голодные, ну, так прибрали мы их, охраняем. Как-то так уж получилось...
– Вечно у тебя как-то так получается, – повторил
Геральт, слегка улыбнувшись. – Неисправимый ты альтруист, Золтан Хивай.
– У каждого свои недостатки. Вон ты, к примеру,
по-прежнему девчонке на спасение торопишься.
– По-прежнему. Хоть дело усложнилось.
– Из-за нильфгаардца, который раньше за тобой следил, а
теперь к компании пристал?
– Частично, Золтан, откуда беженцы? От кого бежали? От
Нильфгаарда или белок?
– Трудно сказать. Ребятня ни хрена не знает, бабы
малоразговорчивы и сторонятся, неведомо почему. Капризничают. Выругаешься при
них или пернешь, так словно буряки краской наливаются... Ладно. Но встречали мы
других беженцев, лесорубов, от них знаем, что бушует тут Нильфгаард. Старые
наши знакомцы, пожалуй, разъезд, который с запада пришел, из-за Ины. Но есть
тут вроде бы группы, что и с юга пришли. Из-за Яруги.
– А с кем бьются?
– Загадка. Лесорубы говорили о войске, которым какая-то
Белая Королева командует. Эта королева Черных бьет. Кажется, даже на тот берег
Яруги перебирается со своим войском, на императорские земли огонь и меч несет.
– Что за войско?
– Представления не имею, – почесал ухо Золтан. – Видишь
ли, каждый день тут какие-то вооруженные по просекам мотаются, но мы не
спрашиваем, кто такие. Прячемся по кустам...
Разговор прервал Регис, управившийся с обожженным
предплечьем девушки.
– Перевязку надо менять ежедневно, – сказал он
краснолюду. – Я оставлю мазь и бинт, который не прилипает к ожогу.
– Спасибо, цирюльник.
– Рука у нее заживет, – тихо сказал вампир, глядя на
ведьмака. – Со временем даже шрам исчезнет с молодой кожи. Хуже с головой.
Этого моей мазью не вылечишь.
Геральт молчал. Регис вытер руки тряпочкой.
– Рок либо проклятие, – сказал он вполголоса. – Уметь
почувствовать в крови болезнь, всю суть болезни, и быть не в состоянии
вылечить...
– Оно, конечно, – вздохнул Золтан, – кожу латать – одно
дело, а вот разум исправить никто не сумеет. Только заботиться да опекать.
Спасибо за помощь, цирюльник. Ты, гляжу, тоже к ведьмачьей компании пристал?
– Как-то так уж получилось.
– Хм, – погладил Золтан бороду. – И куда вы
направляетесь Цири искать?
– Идем к Каэд Дху, в друидский круг. Надеемся на помощь
друидов.
– Ниоткуда нету помощи, – проговорила звучным,
металлическим голосом сидящая у штабеля девушка с перевязанной рукой. –
Ниоткуда нету помощи. Только кровь. И огненное крещение. Огонь очищает. Но и
убивает.
Регис сильно ухватил за руку остолбеневшего Золтана, жестом
велел ему молчать. Геральт, который знал, что это гипнотический транс, не
шевелился.
– Кто кровь проливал и кто кровь пил, – говорила
девушка, не поднимая головы, – тот кровью заплатит. Три дня не минуют, одно
умрет в другом, и тогда что-то умрет в каждом. Понемногу будут умирать,
понемножечку... А когда сотрутся подошвы железные и высохнут слезы, тогда умрет
последнее, что еще осталось. Умрет даже то, что никогда не умирает.
– Говори, – тихо и ласково сказал Регис. – Говори, что
ты видишь.
– Туман. В тумане Башня. Это Башня Ласточки... На озере,
которое сковано льдом.
– Что еще?
– Туман.
– Что чувствуешь?
– Боль...
Регис не успел задать следующего вопроса. Девушка дернула
головой, дико закричала, завыла, а когда подняла глаза, в них действительно был
один лишь туман.
***
Золтан, вспоминал Геральт, все еще водя пальцами по
покрытому рунами оружию, после той истории с девушкой проникся к Регису
уважением, отбросил фамильярный тон. Выполняя просьбу Региса, они ни слова не
сказали остальным о странном явлении. Ведьмак не очень-то обеспокоился. Ему уже
доводилось видывать подобные трансы, и он в общем-то полагал, что болтовня
загипнотизированных была не вещанием, а повторением уловленных мыслей и
подсознательных внушений гипнотизера. Правда, сейчас был не гипноз, а вампировы
чары, и Геральта немного интересовало, что бы околдованная девушка еще выловила
из мыслей Региса, продлись транс дольше.
***
Полдня они шли вместе с краснолюдами и их подопечными. Потом
Золтан Хивай остановился и отозвал ведьмака в сторону.
– Надо расходиться, – сказал он кратко. – Мы, Геральт,
решили. На севере уже голубеет Махакам, а долина эта ведет прямо в горы.
Довольно приключений. Хватит. Мы возвращаемся к своим. К горе Карбон.
– Понимаю.
– Приятно знать. Желаю счастья, тебе и твоей компании.
Странной компании, осмелюсь заметить.
– Они хотят мне помочь, – тихо сказал ведьмак. – Для
меня это нечто новое. Поэтому я решил не доискиваться, что ими движет.
– Умно. – Золтан скинул с плеча свой краснолюдский
сигилль в лаковых ножнах, обернутых кошачьими шкурками. – На, держи, прежде чем
наши пути разошлись.
– Золтан...
– Не болтай, ведьмак, бери. Мы войну в горах пересидим,
зачем нам железо? Но приятно будет порой за кружкой пива вспомнить, что
выкованный в Махакаме сигилль в добрые руки попал и за доброе дело свищет. Не
опозорится. А ты, когда этим клинком обидчиков твоей Цири будешь хлестать,
рубани хоть одного за Калеба Страттона. И вспомни Золтана Хивая и краснолюдские
кузни.
