– Обыкновенный лес, смешанный. Там сейчас грибов много. Опята пошли.
– Вы же хотели поговорить?
– Вот там и потолкуем. Я знаю отличное грибное место. Ты любишь собирать грибы?
Как он узнал? Собирать грибы Глаша обожала с раннего детства. Славик не одобрял, считал ее замашки деревенскими. Ему было скучно бродить по лесу и заглядывать под каждый листик, а из грибов он употреблял в пищу одни шампиньоны. Вычитал где-то, что в Европе лесными грибами брезгуют, и вообразил себя европейцем.
Глаша снова уступила мужу, она же мастер по уступкам. Она перестала звать его в лес осенью и почти забыла, как это замечательно: поехать в лес за грибами.
– Ну, так что? Любишь собирать грибы? – повторил свой вопрос Райский.
– Да. Очень. А вы разве тоже любите?
– Люблю, – признался он с улыбкой. – Но не очень-то умею. У меня только с опятами хорошо получается. Нашел пень, вжик-вжик – и полная корзинка.
– Те опята уже, наверное, закончились.
– Пневые – да, а вот луговые еще только начинаются. За ними мы и отправимся. Сколько тебе надо на сборы? – спросил он деловито.
Глаша таращилась на Райского во все глаза. Еще бы, она впервые видела миллионера, который обожал тихую охоту. Он так озадачил ее, что она даже позабыла про то, что должна его бояться.
Павел навел справки заранее. Глаша не раз говорила в магазине, что любит собирать грибы, так что ему не составило труда выяснить сей факт у Карины и ее матери. Если бы оказалось, что Глаша фанатеет от рыбалки, он потащил бы ее на рыбалку. Ему было все равно, лишь бы увезти ее подальше от города, от посторонних глаз и ушей.
Глава 21
Место действительно оказалось грибным, дивным и расположенным совсем недалеко от города. Глаша собралась очень быстро, второпях, как будто боялась, что он передумает. С одеждой проблем у нее не было. Почти все, что она носила, годилось, что называется, и в пир, и в мир, и в добрые люди. В лес тоже было можно, так как неярко и немарко.
Корзинка отыскалась тоже на удивление быстро, а ведь Глаша совсем позабыла, куда ее когда-то засунула.
Увидев Глафиру при полном параде с корзиной в руках, Райский как-то странно закашлялся, а предатель Тайсон, развалившийся у его ног, не вставая с места, помахал обрубком хвоста.
Глаша была в черных узких джинсах и черной водолазке. Волосы она собрала на затылке в тугой узел.
– Ты что, прямо так и поедешь? – спросил Павел, прокашлявшись.
– Нет, конечно, – рассудительно сообщила Глаша. – Еще куртку надену и сапоги.
Куртка вернула все на свои места. Она была большая, стеганая, на молнии от шеи до колен и делала Глашу похожей на пингвина.
В машине девушка вся как-то съежилась, нахохлилась, закопалась в свою необъятную куртку так, что снаружи торчал только нос. Она молчала и таращила глазищи, как загнанная в угол мышь, чем ужасно его раздражала. Бояться, по его мнению, нужно было раньше.
Немного пообвыкнув, а может, просто смирившись со своей участью, как осужденный после оглашения приговора, Глаша завозилась тихонько, угнездилась поуютнее на сиденье, но на него все равно старалась смотреть только украдкой. Видя ее страх, Павел никак не мог начать важный разговор, опасаясь, что она перепугается еще больше и чего доброго сиганет на полном ходу из машины. Хотя нет, не сиганет, побоится свою собаку бросить. Вон он, Тайсон, сидит на заднем сиденье и пускает от восторга слюни, высунув в приспущенное окно башку.
Он был недоволен собой. Эта Глафира действовала на него как-то странно. Честно сказать, девица была так себе. У него бывали и красивее, и моложе, и умнее. Даже жена была. Так что удивить его трудно. Но эта удивляла каждый раз. Поначалу он записал ее в невезучие – уж больно часто она попадала в истории. И поскольку в силу обстоятельств он все время находился поблизости, ему волей-неволей приходилось ее выручать, не бросать же на произвол судьбы наследницу деда Федора? Когда он стал следить за ней по его поручению, он и представить себе не мог, что простое наблюдение превратится в круглосуточную охрану. Со временем он узнал все о ее характере и привычках, но она все равно оставалась для него загадкой, поскольку он не мог понять главного.
Она оказалась непредсказуемой. Разобраться с этой девицей будет непросто, но необходимо. Он должен выяснить, и как можно скорее, кто она на самом деле – исчадие ада или ангел во плоти. От этого зависит и его и ее будущее.
В лесу она сразу же позабыла о его существовании. И это тоже было странно, никогда еще девицы не пренебрегали его обществом. Узкая тропинка вела через подлесок, заросший высокой, колышущейся от ветра травой. Еще стрекотали кузнечики. По краю поляны стеной вставали высокие, густо-зеленые ели. Сладко пахло прелой хвоей.
И девица, и ее пес пропали из виду прежде, чем он успел опомниться. По тому, как слева и справа трещали сучья, он догадывался, что они ускакали далеко вперед.
Грибов вокруг было – завались. Холодные крепкие шляпки торчали повсюду. Дед Федор, старый колдун, научил его разбираться в грибах и лекарственных травах. Даже сейчас, спустя много лет, он мог навскидку определить название любого растения и рассказать, как оно применяется. Ему не хватало этих уроков, неспешных вдумчивых разговоров обо всем, ощущения некой тайны, к которой он мог прикоснуться. Жаль…
Нахмурившись, Райский смотрел на молодую березку, трепетавшую на ветру тонкими ветками. Главное – это свиток. Остальное – эмоции. Он дал слово и должен его сдержать, потому что это не просто обещание, это долг. Долги он всегда платил вовремя.
Глаша набрала уже полную корзину крепеньких, упругих опяток, а грибов вокруг по-прежнему было много. С трудом преодолев азарт заядлого грибника, она устроилась передохнуть на поваленном стволе дерева. Корзинку она поставила между корней. Ноги гудели, в спине покалывало, но в голове было светло и радостно. Она глубоко вдохнула пряный воздух, терпкий и вкусный, как хорошее вино. Голова немного закружилась.
Глаша прислушалась и неожиданно обнаружила, что вокруг стало очень тихо. И Тайсон что-то давно не показывался. Первое время он каждые пять минут высовывал из кустов лобастую голову, проверяя, все ли у хозяйки в порядке. А теперь исчез.
– Тайсон! – окликнула Глаша громко. Ее голос прозвучал как-то неестественно в наступившей тишине. Она встревоженно осмотрелась.
На первый взгляд лес выглядел обычно. Слева от нее – довольно глубокая яма с нависшими над ней корявыми, почерневшими от времени корнями. Яма была старая, из нее тянуло подгнившими листьями и стоячей водой. Вокруг ямы плотно сгрудились осины. Подлеска почти не было, и она могла видеть довольно далеко во все стороны. Солнечные лучи, пробивающиеся сверху сквозь сомкнутые желтые кроны, давали призрачный, зыбкий свет, но сумерки еще не наступили. Только в одном месте, возле нагромождения поваленных стволов сразу за ямой, сгущалась тень.
